– Это мне захотелось побаловать всех, – пришла встречать вошедших бабушка Мирианн, – Что-то мне захотелось немного грузинской кухни. Надеюсь ты не против?

– Что ты, не стоило утруждаться и тратиться, – мамин голос в мгновение превратился в услужливый и мягкий, – Много стоило? Давай я верну деньги.

– Так, – отрезала Мирианн, – я старая и богатая женщина и никто не остановит меня от того, чтобы побаловать своих племянниц и внучку, – пожилая женщина заговорщически подмигнула девушке и положила ей руку на плечо, пытаясь ободрить.

– Тут по-моему на целый завтрашний банкет блюд, можно целую роту солдат прокормить, – подал голос отец, который взглядом пересчитывал количество пакетов.

– Значит надолго хватит. Идёмте, поедим, вино уже охладилось в холодильнике.

Остаток вечера прошёл тихо. Каждый делился своими воспоминаниями об ушедшей бабушке.

Мирианн рассказывала о детстве. О том, как они с бабушкой бегали втайне от отца, на речку. О том, как в рождество ходили колядовать на Рождество, плести венки на Ивана Купала.

Казалось, детство было беззаботным и радостным. Только вот так было не всегда. Их род преследовали вечные несчастья и трагедии.

Мать Мирианн и Аурелии, бабушки Филомины была обвинена в колдовстве и несмотря на то, что она занималась целительством, от гнева толпы её это не спало. Девочек отдали бабушке, которая их не особо жаловала и издевалась как могла.

А как только им стукнуло четырнадцать в страну пришла война. Аурелия и её сестра использовали этот шанс, чтобы сбежать в город работать на завод, где смогли выбится в люди. Снять комнату в общежитии, закончить школу и получить хорошо оплачиваемую работу.

Однако Аурелию потянуло следовать по стопам своей матери и податься в магию. Тогда то её дети на себе ощутили всю непреклонность советской машины правосудия. Мирианн частенько приходилось спасать свою сестру от обвинений в оккультизме и мошенничестве. Только вот не всегда ей это удавалось. Пока их мать отсиживала срок в колонии, дети росли сами по себе. Занимались всеми делами по дому и зарабатывали деньги, чтобы помочь отцу. Эвонне и Алексии, маме Филомины, пришлось рано стать взрослыми и взять на себя опеку о младшей сестричке Элеоноре.

Все собравшиеся погрузились в воспоминания. Воцарилась гробовая тишина. После чего все разошлись по своим комнатам спать.

На следующий день состоялись похороны. День, который Филомине всеми фибрами своей души хотелось пропустить и проснуться на неделю вперёд.

Утром они отправились в морг, где ждали своей очереди попрощаться с усопшей.

Стоя в холодном белом зале с высокими потолками и рассматривая узоры плитки, Филомина стояла с пустой головой. Ни мыслей ни чувств. Внутри не было ничего. Зияющая пустота.

На прощание с бабушкой пришло много родственников как с её стороны, так и со стороны её мужа. В зале стояла Зоя Михайловна, сестра мужа Аурелии, со своим мужем Борисом и своими детьми Валерией и Петром, также в зале стояла не сдерживая потока слёз стояла внучатая племянница Августина, дочь Петра, которая судя по круглому животу ждала прибавления. И хотя срок был приличный, беременная решила попрощаться с той, кто ей так много помогал в жизни.

Филомина стояла в стороне, пока остальные родственники здоровались, обсуждали как доехали, вспоминали и плакали.

– Пойдём, наша очередь, – мама вернулась с женщиной, работницей морга, которая провела их в просторный зал, посреди которого стоял гроб.

На глаза Филомины проступили слёзы, она поджала губы, стараясь не выдать эмоций. Девушка боялась узреть. Боялась, что если увидит, то назад пути. Никакой надежды на то, что бабушка ещё позвонит. Всё внутри сотрясалось, готовясь обрушится, а лицо самопроизвольно отворачивалось, боясь узреть жестокую правду.

Родственники подходили к гробу и касались тела. Кто-то клал памятные вещи или гвоздики. Кто-то плакал, кто-то сдерживал эмоции, а кто-то вёл себя так словно произошло то, что и должно было быть.

– Такова жизнь, – протянул Борис, муж Зои Михайловны.

Филомина стояла неподвижно, не зная как ей нужно действовать. Такое странное чувство возникало словно все смотрят на неё и оценивают каждое её движение, чтобы позднее было за что её осуждать.

Ощущение, что хочется убежать, спрятаться ото всех или провалится сквозь этот пол. Когда не понимаешь, что происходит. Ноги подкашиваются. В голове всё словно в тумане.

– Иди, попрощайся, – Мирианна положила руку на плечо девушки, видя её состояние метание и вложила в руки две гвоздики. Филомина кивнула и набралась мужества подойти последней к гробу.

Шаг за шагом надежда таяла. Если сейчас она заглянет, то всё это станет реальностью. Бабушки больше нет и придется смириться с этим осознанием.

Мысли и чувства раздирали сердце Филомины. И вот она уже у гроба.

В деревянном гробу лежала бабушка. В своём нарядном платье. Глаза были закрыты словно она глубоко спит, но это был не сон. Филомина сжала губы, чтобы не закричать и не выдать своих чувств. Всё внутри её сжалось и в то же время разорвалась. Это конец. Её больше нет. Ничто больше не будет как раньше.

Девушка положила цветы рядом с телом бабушки и легонько коснулась её руки.

После того как все попрощались, гроб закрыли и носильщики понесли его в катафалк. Выходя из здания, Филомина краем глаза увидела как вносят следующий гроб и заходит следующая группа.

“Даже смерть стоит на конвейере. Даже трагедия уже является чем-то обыденным”, – подумала она.

Похоронная процессия по православным ритуалам проследовала в храм около кладбища, где началось отпевание усопшей. После чего носильщики донесли гроб до места захоронения и опустили его вниз. Каждый взял по горсти земли и бросил вниз, провожая её в последний путь. Августина ревела навзрыд. Мама утирала свои слёзы, боясь показать свою слабость. А Филомина стояла как истукан, тщетно пытаясь осознать, что происходит. Силы, эмоции, всё куда-то провалилось за эти дни. Словно уже не было сил даже на то, чтобы заплакать.

После того как могила была полностью закопана. Все присутствующие направились в забронированный зал в кафе недалеко от кладбища.

На столах уже располагалась специальная для такого события закуска кубадьё и блины с мёдом. Заботливые официанты разливали по бокалам пришедших вино. Пока остальные предавались воспоминаниям.

Бабушка очень любила детей, поэтому частенько наведывалась к Августине. Несмотря на смерть мужа, она старалась изо всех сил помогать всем своим племянникам и внучкам. Августина рассказывала, как часто бабушка сидела с Софией, её первой дочерью, что только она могла убаюкать непослушного грудничка и дать молодой мамочке время на сон.

Петр вспоминал как Аурелия помогла ему с покупкой квартиры для дочери, выделив часть денег на ипотеку. Как они все вместе ездили на пруд. Вспоминали все путешествия и встречи с ней.

Слушая это, Филомина неловко понимала, что у неё нет таких же ярких воспоминаний, о которых хотелось бы поделиться. Филомина судорожно начала вспоминать хоть что-нибудь. Только ничего не приходило в голову. Бабушка была самым близким для неё человеком, а ей даже сказать нечего было.

Внутри Филомины разгоралась ярость, ненависть к самой себе. Ей бы очень хотелось поделиться интересной или весёлой историей, только ничего не приходило в голову.

– А чего это самая любимая внучка молчит словно воды в рот набрала?! – язвительное замечание вылетело изо рта Зои Михайловны словно гром средь ясного неба, – Давайте ка послушаем, что скажет Её Наследница и Самая Любимая Внучка.

Старушка специально делала ударение на каждое слово, продолжая свою издевку. Из её глаз словно искры летели во все стороны.

Это был тот самый момент, когда все уставились на Филомину, а той хотелось вот прямо сейчас провалится сквозь пол или хотя бы залезть под стол. Но чувства долга, ответственности и морально-нравственные принципы не позволяли ей этого сделать. Однако они и не подсказывали как быть.

Девушка стыдливо опустила голову.

– Да ладно тебе, мам, – успокаивал женщину Пётр, – не хочет говорить, не заставляй.

Эти слова холодно водой обдали девушку. Ну неужели ей нечего сказать? Почему? Почему слова не хотят выходить из её рта?

– Нет, я всё же хочу послушать. Почему самая любимая внучка не соизволила даже подойти к телефону, когда ей позвонили сообщить, что её бабка померла? Или она себя такой важной персоной считает, что её Высочеству нужно карету направлять с гонцом?!

Филомина чувствовала, как рвота подступает ко рту.

Как бы Филомине сейчас хотелось расплакаться и убежать, в горле всё сжалось, а в глаза словно пересохли.

Важной девушка себя никогда не считала. А вот недостойной всегда. Любовь родителей всегда надо было заслужить примерным поведением и постоянными достижениями и то всегда мало было. На любое достижение она всегда получала очередные упреки.

Закончила школу на отлично? Но в универ то пока не поступила! В университет поступила? Зато остальные дети у знакомых уже работают! Нашла работу и съезжаешь от родителей? Неблагодарная, отца с матерью бросаешь! Нашла хорошую работу и оплачиваешь родителям отпуск? А внуки то где, вон у Августины скоро второй родится.

Кроме того, Филомина чувствовала огромный груз вины за то, что не подошла к телефону. Что не подняла трубку, когда бабушка звонила в день её смерти.

– Зоя Михайловна, – одернула бушующую старушку Мирианна, – А вы давненько ли были на могиле своих родителей?

– А вас, уважаемая, я не спрашивала!

– Да ну? И почему же? – статная и одетая в элегантный чёрный костюм под стать её возрасту пожилая дама поставила бокал на стол, она была подобна тигрице, показывающей свой охотничий взгляд и готовясь к словесной перепалке, однако голос её был спокоен и подобен холодному ручью, возвращающему трезвый рассудок – Не Вам здесь указывать кто и кому что должен.

– Я про вас то вообще молчу! – завелась Зоя Михайловна, – Семейка колдунов да ведьм и все как на подбор.

– Вас здесь никто не оскорблял, поэтому и Вы, пожалуйста, следуйте этикету.

– Мам, успокойся, так нельзя, – пытался угомонить её Пётр, но казалось злость закипела внутри пожилой женщины, лицо её раскраснелось а глаза округлились от негодования.

Борис встал и аккуратно подтолкнул жену к выходу. Та сопротивлялась, но встретившись взглядом с сыном и внучкой, решила удалится чтобы не устраивать истерику и не прослыть среди родных истеричкой, которая испортила поминки своей невестки. Вскоре и остальные начали постепенно расходится.

Филомина чувствовала себя ещё более ничтожной, даже себя не смогла отстоять.

– На что я тогда вообще способна? Даже ответить сама за себя не могу! Дура! – наказывала себя в мыслях девушка, стоя на прохладном вечернем воздухе.

Солнце уже заходило, знаменуя конец сегодняшнего дня. Самое страшное уже позади. Осталось справится с развернувшейся бездной в душе, привыкнуть жить без человека. Залатать дыру в сердце, которую раньше занимал тот, кто был тебе очень дорог. Уже не будет как раньше.

Воспоминания разом нахлынули на девушку. Она вспоминала, как бабушка брала её из школы, и они вместе путешествовали. Как она всегда рассказывала своей внучке различные легенды и придания. Как они радовались и отмечали когда Филомина получила золотую медаль в школе. Как бабушка поддерживала её во время вступительных экзаменов, готовя ей специальные пирожки с голубикой и вооружая специальными талисманами для успешной сдачи. Как бабушка рассказывала о том, что все мы связаны и о том, что наше путешествие не заканчивается даже после смерти.

Филомина также вспомнила и свои самые страшные моменты в жизни, когда она потеряла работу из-за ликвидации фирмы, как рассталась с парнем, как пыталась выбраться из долгов, кредитов и депрессии. Каждый из этих моментов девушка бежала к бабушке, в её теплые и понимающие объятия, к той, что могла успокоить, ободрить и помочь. Иногда словом, иногда деньгами, но бабушка ни разу не бросила свою внучку в тяжелый момент.

Все эти тёплые воспоминания выбили слезу, которая скатилась маленьким ручейком по щеке. Бабушка была опорой для Филомины, человеком, на которого она всегда могла положится что бы ни случилось. Человеком, хранившим немало секретов, понимающим и никогда не обвиняющим.

«И почему только я не могла ничего сказать про бабушку? Почему всё это раньше не пришло мне в голову?» – сетовала девушка.

– Не переживай, некоторые воспоминания словно драгоценные камни. Их красоту и уникальность могут понять лишь немногие, остальные же будут рассматривать их ценность в рублях или долларах, – Мирианна подошла к внучке, словно услышав её переживания, и крепко обняла её, – Если хочешь, поехали в Питер вместе со мной.

– Нет, – покачала она головой, думая о том, что будет неудобно вот так вот бросать всех.

– Ты же знаешь, что всегда можешь ко мне приехать?

Промурчала в ответ Филомина.

– Спасибо, кстати, что заступилась за меня, – промычала девушка, чувствуя себя маленькой девочкой, которую взрослые защитили от хулиганов.

– А? – не понимала женщина, – Вот ещё, нашла за что благодарить, эту кошелку давно надо было поставить на место.

Девушка попрощалась с бабушкой Мирианной, та села в такси, которое довезёт её до вокзала.

– Знаешь, бабушка и вправду гордилась тобой, – вышла из кафешки тётя Эвонна, – Она в последние дни только о тебе волновалась, боялась, что ты потеряешь свой путь… Потеряешь себя.

– Да я не…

– Тогда ответь на один простой вопрос, хотя бы себе: ты счастлива? Хотя, наверное, сейчас не лучший день для этого вопроса. Но до всего этого? Провела ли ты день до известия в состоянии радости?

Филомина задумалась, прокручивая воспоминания о том, что до всех этих новостей она сама задавала себе этот вопрос.

– Фила, всё что бабушка хотела, так только то, чтобы ты жила как хочется тебе. Была счастливой. Каждый день. Кстати, бабушки не стало в 3 часа 33 минуты 7 июля 2023 года. Три тройки и три семёрки. Удивительное число, как и удивительная она, – улыбалась Эвонна, словно всё произошедшее для неё было скорее порядком вещей, а не тяжкой потерей. Тётя обняла свою племянницу на прощанье и отправилась домой.

Мама и отец вышли из ресторана последними, они оплатили все счета и собрали все документы.

– Что-то случилось? – спросила мама Филомины, видя обеспокоенное лицо дочери, пока они садились в машину.

– Мам, а во сколько бабушка умерла?

– В свидетельстве указано время 15:33, а что?

– Она звонила мне в 15:40…

– Может ошибка какая то.

– С ней был кто-то рядом, мог кто то позвонить с её телефона?

– Нет, – строго ответила женщина и глягула в зеркало заднего вида на свою дочь, – В это время она уже была в реанимации, телефон её кажется остался дома. А что? Почему ты спрашиваешь? Что-то случилось? Тебе Эвонна что-то наговорила?

– Нет, я просто думаю… что если, – Филомина замнулась, даже в голове эта мысль звучит идиотизмом.

– Что если что?

– Да нет, ничего.

– Раз сказала, то продолжи фразу.

– Ну, – Филомине было неловко говорить о том, что с ней в тот день случилось, но она знала, что мать не прекратит допрос, – Ко мне в офис около четырёх часов залетел голубь, плюс телефон бабушки отметился неотвеченным после её смерти… Что если… – она обдумывала каждое дальнейшее слово, – что если она хотела мне что-то сказать? Что-то очень важное?

– Ерунда это всё, не бери в голову, – холодно отрезала женщина. Её слова звучали резко подобно приговору.

– А знаешь, – вступился в разговор отец, – Говорят, что после смерти, душа человека может приходить к тем, кто ей дорог в виде птиц или других животный, чтобы попрощаться.

– Я ж говорю бред, – отмахнулась мама, – Не бери это всё в голову.

Всё оставшееся время в пути они ехали молча. Филомина смотрела как за окном проносятся деревья и дома. Люди, бредущие с работы или учебы, а также просто прогуливающиеся по вечерней прохладе июльского дня. Скоро они будут дома.

Мысли девушки крутились вокруг одного: что же такого важного хотела перед смертью сказать бабушка? Что же такого важного должна была узнать Филомина? Что если даже после смерти бабушка пыталась что-то сказать? Указать нужный ей путь?

Все эти мысли крутились в голове, разжигая пламя интереса и непокорности. Искра, что заставляла искать ответы на вопросы. Лучик света в беспросветной разверзшейся пропасти в душе. А что если? Что если всё это было не просто так?

Но всё это не имело смысла, думала девушка. Подобные мысли скорее иллюзия восприятия, игры горюющего разума, который пытался найти смысл в своём горе. Но что если это всего лишь странное стечение обстоятельств, техническая ошибка телефона, который случайно набрал номер.

Глава 2

Прошло полгода. Филомина ушла с головой в работу, чтобы не думать о случившемся и попытаться вернуть жизнь в привычное русло. Дни сменялись один за другим подобно кадрам заезженного фильма, который помнишь наизусть. Каждый день похож на предыдущий. Лето сменилось осенью, а после осени пришла зима.

За это время девушка съехала со съёмной квартиры по просьбе хозяина, который решил ее продать. Перебралась в квартиру родителей, от которых до работы было около получасу езды. Тем более отца частенько не бывало дома. Он либо уезжал на вахту на месяц, либо жил на даче, поэтому мама настойчиво звала дочь жить с ней.

Филомина не могла ей отказать, тем более девушке казалось, что так проще будет пережить утрату. Любое воспоминание о бабушки выбивало слёзы из глаз. А чувство вины не уходило. Девушка так и не могла выбросить из головы тот последний звонок, но и узнать, что же такого важного хотела сказать бабушка перед смертью, она уже не сможет.

После новогодних праздников родственники должны были собраться у нотариуса, чтобы выслушать последнюю волю ушедшей. Филомина нехотя взяла на этот день отгул и поехала вместе с мамой. День обещал быть не из простых. Ожидалась не самая приятная встреча с родственниками и скорей всего последующее выяснение отношений оставленного наследства.

Девушка пока ещё даже и не подозревала, что бабушка может удивлять даже после смерти и оставит своим наследникам несколько сюрпризов.

Войдя в просторный кабинет, девушка встретилась с холодным взглядом тёти Зои, которая нетерпеливо качала ногой в надежде быстрого получения причитающегося ей. Тётя Эвонна стояла спокойно у окна разглядывая заснеженный узор на окне. Других родственников не было видно.

– Садись, – повелительным тоном женщина кивнула дочери на кожаный диван у стола нотариуса. Девушка повесив пальто нехотя подчинилась.

– Я вижу все собрались, – в кабинет вошёл мужчина в возрасте, от которого словно пахло стариной и чем-то хвойным,в строгом классическом костюме, застегнутом на все пуговицы, – Итак, давайте же приступим.

Нотариус дождался пока все усядутся поближе и достал папку с файлами и блокнот со своими заметками.

– Итак, сегодня открывается наследственное дело Аурелии Александровны Шаповаловой. Хм, – он внимательно прочитал лежащие перед ним бумаги, а также посмотрел что-то на экране компьютера, все присутствующие наблюдали за ним словно за судьёй, готовящим последний вердикт, – Итак, по всем имеющимся данным, у Аурелии осталось двухкомнатная квартира и три депозита с деньгами. Учитывая, что перед смертью ею было составлено завещание, в котором она следующим образом разделила имущество, – мужчина прокашлялся и поправил очки, – Кхм, по пятьсот тысяч рублей она завещает своим трём дочерям Эвонне, Алексии и Элеоноре…

– А квартира?! – нетерпеливо перебила Зоя Михайловна.

– Кхм, – откашлялся нотариус оттягивая время, – А квартира со всем имуществом наследует Авдеева Филомина Валерьевна.

– Что?!!

Филомина потеряла дар речи. Неужели бабушка оставила ей целую квартиру? Но тут девушка поймала на себе злобный взгляд Зои Михайловны, которая была готова прибить наглую наследницу.

– Я это так не оставлю! – бушевала пожилая женщина, – Это квартира моих родителей! Какое право эта девка имеет отбирать её!

«И вправда какое?» – пронеслось у Филомины в голове. Сейчас она была темнее тучи, словно ей досталось нечто ценное незаконно. Незаслуженно. Будто обокрала кого-то.

– Вы вправе обратится в суд и оспорить завещание, – пожал плечами нотариус, – но вряд ли у Вас что-то из этого получится. В наследство после смерти родителей Вы не вступили, после смерти Вашего брата квартира перешла в собственность Аурелии Шаповаловой, которой Вы, к сожалению, не являетесь прямой наследницей. Однако, по завещанию своим племянникам со стороны мужа она оставила банковский счёт на сумму два миллиона рублей.

Нотариус протянул документ злобной женщине документы, запросив доверенность на получение завещания от лица своих детей. Она яростно подписала все бумаги и с грохотом хлопнула дверью, вылетев из кабинета угрожая судами. Мужчина покачал головой и убрал свою копию документа в папку с делом.

– Я… но… – промямлила Филомина, ощущение было странное, словно небо обрушилось в мгновение. В одночасье девушка стала обладательницей собственной квартиры в Москве и казалось должна быть счастлива. Теперь не придётся перескакивать с одной съемной квартиры на другую, никаких облезлых стен и сломанной канализации. Никаких панельных стен, за которыми слышно каждое чихание соседа. Однако это событие было размыто ощущением незаслуженности, воровства. Словно она забрала то, что ей никогда не предназначалось. С испуганным видом девушка посмотрела на маму и на тетю, которые должны были унаследовать имущество бабушки, пыталась понять их реакцию, – А как же остальные? Мама?

Алексия закатила глаза и тяжело вздохнула, не сказав ни слова. Но Филомина поняла, этот тяжёлый взгляд матери. Тот самый взгляд, который заставлял подчиняться и слушаться, иначе пойдёт жесткая критика и скандал, который Филомина всегда проигрывает, потому что сложно переспорить аргументы матери.

– Это воля бабушки, тут уж ничего не поделать, она так захотела, – пожала плечами тётя Эвонна. Мама же выглядела как ледянная скульптура, откинувшись на спинку дивана и нетерпеливо ожидая, когда же эта процедура закончится.

– Ах, да, вот документы, которые Вам нужно подписать, – мужчина вежливо протянул каждому присутствующему ручку и кипу бумаг, жёлтыми стикерами заранее были отмечены места для подписи. После заполнения всех бумаг нотариус

– Да, вот всё в порядке, – нотариус сложил подписанные документы в файл, выдав девушке копии, затем протянул конверт, из которого выудил ключи от квартиры бабушки и протянул их девушке. После он ушёл за депозитными ячейками и принёс два толстеньких конверта, набитых пятитысячными купюрами и выдал по одному каждой, – А как насчёт вашей сестры Элеоноры? Я не смог с ней связаться.

– К сожалению, наша сестра развлекается с новым ухожером где-то на Карибах, – рыкнула Эвонна, судя по всему обе женщины не были особо довольны поведением своей сестры, которая меняет ухажеров и места проживания словно бабочка порхающая с одного цветка на другой.

– Она вернётся через месяц другой, обычно её интрижки не длятся больше года, – запричитала мама Филомины.

Как только дела в кабинете нотариуса были закончены все с облегчением вышли на улицу. Снег валил словно серебряные хлопья. Солнце уже заходило. На улице начинало темнеть. Алексия предложила дочери переночевать у неё сегодня, а завтра отправиться на квартиру бабушки.

Распрощавшись с Эвонной, они поехали домой.

Следующий день. Старая металлическая дверь. Поворот ключа. Запах трав и пыли. Тишина. Надежда разлетелась вдребезги.

Филомина понимала, что никто не встретит и не выйдет к ним, когда она зайдёт в квартиру бабушки. Но что-то внутри надеялось, что родной человек всё ещё здесь. Что она покажется. Раздастся запах её неповторимой выпечки. Но этого не произошло.

Слезы накатили на глаза, словно пытаясь заполнить ту пустоту внутри, залечить раны души. Алексия шагнула в квартиру и первым делом включила щиток в квартире, пустив по проводам электрический ток.

– Давай начнём? – женщина взяла сумку из рук девушки, в которую она собрала все свои чистящие средства и пакеты для мусора, а также некоторые принадлежности на случай если они решат остаться на ночь.

Раздевшись и разувшись, женщина прошла по квартире, оценивая сколько предстоит сегодня работы.

Яркий зимний свет проливался в окна квартиры, подсвечивая пыль витающую в воздухе. Затхлый запах заполнял помещения. Первым делом они открыли нараспашку окна, впустив леденящий воздух в дом, от которого вся пыть вихрем попряталась по углам.

Пока сквозняк выгонял застоявшиеся запахи, хозяйки осматривали квартиру. С холодным расчётом она ходила из комнаты в комнату, словно составляя план боя с захламлением и грязью. За последние полгода здесь не было никого и это было заметно по слою пыли на полу и вытоптанной ниточке следов, петляющих из комнаты в комнату. Видимо соседка время от времени заходила поливать цветы.

<<1 2 3 4...6 >>

На страницу:

Перейти

2 из 6