Дальняя Заграница, или Записки Старого Профессора

А вот старший в семье Олигарха и Дамочки – темноволосый тринадцатилетний мальчик Сережа, замкнутый и вечно всем недовольный – был глубоко несчастен. И причиной этого являлась диктатура. Диктаторов было двое: отец и мать. Диапазон их диктаторского произвола был чрезвычайно широк и многообразен. Начинаясь от легких и, казалось бы, безобидных его форм, типа “не ставь локти на стол”, “убери за собой посуду”, и заканчивая более требовательными окриками “убери телефон, когда обедаешь”, “выключи телевизор, когда домашку делаешь”, а иногда даже подзатыльниками. Впрочем, последнее случилось в его жизни только один раз: когда он слишком сильно стукнул свою сестренку за то, что она стащила у него телефон. Но эту вопиющую несправедливость он запомнил на всю жизнь. Родители ограничивали страдальца в чипсах и кока-коле, не соглашались купить ему последнюю модель телефона и модные кроссовки, которые он видел у друга. В общем, для счастья ему недоставало всего и сразу.

– У меня было такое хорошее настроение, пока я вас не увидел, – честно признался он как-то раз своим родителям, когда те забирали его из школы, чтобы потом вместе поехать в ресторан на (скучный) семейный обед по случаю начала каникул.

Несчастный подросток в этой семье частенько подумывал, как бы так изловчиться, чтобы сменить родителей. Ведь именно они лишали его всего самого приятного в жизни. Чувствуя постоянное давление со стороны диктаторов, он замыкался в себе и пытался защитить собственное “я” непробиваемой стеной молчания. Время от времени (обычно, когда у него просыпалось чувство голода) открывалась небольшая брешь для общения с тиранами, но, как только голод проходил, она вновь закрывалась. И самое обидное для ребенка было то, что не только диктаторы, но и весь окружающий мир его не понимал и ему не сочувствовал.

Секреты счастья Профессора

По воле случая Профессор, пригласивший московскую семью, оказался на севере Бразилии. Почему в Бразилии – спросите вы? Оказывается, чтобы продолжать строить социализм, а Профессор наш был неисправимым идеалистом и верил во всеобщее равенство и братство, он мечтал работать в Китае. Но судьба забросила его сначала в Эквадор, а затем в Бразилию, где он стал преподавателем вновь созданного факультета инноваций в одном из университетов города Белем (Belеm – это один из крупных городов на севере Бразилии, столица штата Пара) и учил там уму-разуму местную молодежь.

Вскоре после приезда в Бразилию он встретил молодую женщину по имени Дандара, родом из поселка, находившегося примерно в 100 км от Белема. О Дандаре мы расскажем ниже. Переселенцу из России показалось, что он обрёл наконец-то свое счастье, но, к сожалению, оно длилось недолго, как и всё хорошее в нашей жизни.

Профессор – прекрасный во всех смыслах человек, за исключением трёх его слабостей. Первой маленькой слабостью являлась его большая страсть подшучивать над всеми, кто попадался на его пути. Надо отметить, что при этом он страшно обижался, хотя никогда и не показывал этого, если сам становился объектом шуток. Чтобы предвосхитить нападки на его суверенную личность, Профессор частенько рассказывал самоироничные истории, не преминут при этом показать себя с наилучшей стороны, и достиг в этом деле виртуозности. Другая его слабость – любовь к вину – была известна даже его студентам и не раз выручала их на экзаменах. Третья его страсть – вкусно поесть. Благодаря Дандаре он в полной мере мог потакать и этой своей слабости. Профессор, сам того не подозревая, в скитаниях по свету методом проб и ошибок нашел свой Священный Грааль – троицу секрета счастливой жизни. Радость жизни “а ля Профессоре" заключалась в трех простых вещах, по случайному совпадению, в трех его слабостях: вино, вкусная еда и самоироничный юмор. Это, по определению Профессора, была святая комбинация плотского и духовного.

Судьба случайно переплела жизнь Профессора с жизнью Олигарха, Дамочки и их детей и закрутила в водоворот приключений и воспоминаний.

Москва – Белем

Аэропорт в Париже: потерянный ребенок

На вечернем семейном совете долго обсуждали разные варианты поездки на каникулы по Золотому Кольцу, взвешивали, рассматривали все за и против, но в конце разговора Дамочка безапелляционно заявила:

– Итак, решено. Мы летим в Бразилию!

Олигарх принес из комнаты сына большой глобус и показал дочке, где находится Москва и где Бразилия. Маша, глядя на глобус, с удивлением спросила:

– Папочка, а в Бразилии люди ходят вниз головой?

На сборы в дорогу ушло два дня. Выйдя из такси у терминала аэропорта, преодолевшие мглу и московские пробки путешественники поежились от холода. Выгрузив всю поклажу пассажиров прямо посреди проезжей части, угрюмый таксист нажал на газ и, буркнув что-то на прощание, умчался обратно в затуманенную Москву за новым клиентом.

Чемоданы наших путешественников были на редкость тяжелыми. Дамочка по привычке набила их платьями, туфлями, сумочками и косметикой. Еще половину одного из чемоданов занимал большой сверток-тубус с холстом, там же лежала папка с разрешением на вывоз картины из страны.

Перелет в гости к Профессору, который длился около суток, был с двумя пересадками. Первая из них – в Париже. Оказавшись в огромном аэропорту, путники, уже немного уставшие после четырехчасового полета из Москвы, решили перекусить. Встали в очередь в закусочную, но вдруг обнаружили, что Маша, крутившаяся под ногами взрослых, исчезла из виду. Обеспокоенные родители начали ее искать… Спустя полчаса, когда на помощь уже были привлечены все службы аэропорта, девочка была обнаружена в одном из магазинов с игрушками.

– Где ты была? Я так волновалась! У меня даже сердце заболело! – обеспокоенно сказала Дамочка.

– Мамочка, я искала тебе подарок…

Когда взрослые отдышались и пришли в себя, Дамочка дала дочке в руки телефон, чтобы та смотрела фотографии и никуда больше не уходила. Пересматривая старые видео в телефоне, где мама кормила ее с маленькой ложечки, приговаривая: “агушечки – агууу, открой ротик, моя любимая крошечка…”, Маша тихо пробормотала:

– Мама, когда я была маленькой, ты меня так любила…

– Да… – машинально ответила ее мама, озабочено проверяя информацию об их рейсе на табло.

– А сейчас у тебя из-за меня только сердце болит…

— Ну что ты такое говоришь, моя малышка, я и сейчас тебя больше всего на свете люблю! – воскликнула Дамочка, но тут уже объявили посадку на рейс.

Аэропорт в Белеме: потерянный телефон

Впереди у путешественников был десятичасовой перелет в Сан Пауло, а оттуда после пересадки – четырехчасовой рейс в Белем. Новый сюрприз ждал наших гостей сразу по прибытии в аэропорт Белема.

Вы когда-нибудь теряли свой мобильный телефон? Это ведь все равно, что потерять важную часть себя… так, по крайней мере, кажется в первые мгновения обнаружения пропажи. Ведь в нем сосредоточена вся жизнь современного человека… А произошло все вот как.

В самолете родители выпили вина и уткнулись в экраны телевизоров. Маша играла с маминым телефоном, рассматривая фотографии и, заснув, уронила его между сидениями. Когда спустя четыре часа лета они приземлились в аэропорту Белема, было уже темно. Вконец уставших путников, как колпаком, накрыла душная влажность. Профессор приехал встретить гостей. Олигарх взял напрокат машину прямо в аэропорту. И только в машине выяснилось, что Дамочка забыла телефон в самолете.

Тем временем приближалась полночь. Нужно было срочно бежать обратно в опустевший аэропорт. Первым делом бросились в полицию, полиция отправила в зону посадки, оттуда их послали к стойкам регистрации. Профессор, человек крупный, мгновенно запыхался от этой не входившей в его планы беготни. Тем не менее он усердно помогал с поисками. Надежда найти телефон таяла с каждой минутой.

Мысленно Дамочка уже распрощалась с телефоном, всеми важными контактами, группами, и главное – со своими “заметками для новой книги”.

– Неужели мне придется начинать все с нуля? – мысленно сокрушалась она.

Но тут случилось настоящее чудо! Работник авиакомпании связался по радиосвязи со службой уборки и подал знак Дамочке: телефон был найден! На радостях она обняла этого благородного человека. Спасена была вся ее жизнь – по крайней мере, виртуальная. А ведь шансов найти пропажу было мало. Дорогой айфон был оставлен в самолете – неужели никто из команды уборщиков на него не позарился? Особенно в такой небогатой стране. И тем не менее этот маленький прямоугольный аппарат – окно во внешний мир – снова лежал в дрожащих от радости руках хозяйки. Вот вам и банановая республика! Это было первое яркое впечатление путешественников о Бразилии, но не последнее.

В доме Профессора

Жизнь на краю джунглей

Разместившись в небольшом, но вместительном доме Профессора, путешественники сразу улеглись спать. Воздух в ночи остыл, в закрытые москитными сетками окна доносились ароматы цветов. Ночью, сквозь сон, москвичи слышали крики диких птиц.

Профессор жил на окраине загородного поселка, его дом представлял одноэтажное плоское строение с небольшим участком вокруг него. Таких домов на территории поселка было несколько десятков. Большинство жителей приезжали сюда на выходные из Белема, до которого примерно пятьдесят километров.

Еще в аэропорту, когда оформляли документы на прокат машины, Профессор рассказал гостям, что, приехав в Бразилию двадцать пять лет назад, он сразу получил прозвище от своих коллег по университету – коммунист. В Бразилии к коммунистической идеологии относятся с недоверием, но любой приехавший из далекой России представлял для них интерес.

– Виктор, а вы коммунист? – когда Профессор услышал в очередной раз этот вопрос от новоявленного университетского коллеги, он, чтобы этот коллега уже больше не сомневался, ответил:

– Да, и даже трусы я всегда ношу только красные! – и для большей убедительности предложил: – Хотите, покажу?

Но на это никто не соглашался. И, хотя охотно верили в красный цвет трусов Профессора, в коммунистическую идею в университете верили немногие. Для Профессора это было странно, поскольку он рассматривал Латинскую Америку как колыбель американской пролетарской революции, которая в итоге реализовалась на практике на Кубе. Сам Че Гевара – Ernesto Che Guevara de la Serna – проехался в молодости на мотоцикле по этой земле, а потом работал с Фиделем Кастро. Справедливости ради надо сказать, что у простого бразильского люда революционер-аргентинец и сегодня в большом почете. В пригороде Белема, например, есть целый район, который называется Че Гевара.

В результате для Профессора плацдармом для строительства предтечи коммунизма – социализма – оказался университет. Вернее сказать – площадкой для битвы за равенство, а еще точнее – за свои собственные права. Однако, как оказалось, в одиночку, да на чужом поле много не повоюешь.

Уезжая из Москвы доцентом, в Бразилии Профессору пришлось начинать свою карьеру практически с нуля, с должности ассистента. В итоге своей тяжелой работы в университете он дорос до звания профессора. Когда количество его статей превысило объем публикаций всех вместе взятых преподавателей факультета, его заслуги начали нехотя признавать. Но эти люди как-то не очень радовались успеху иностранца и простить ему его научное превосходство не могли. В этой среде он был инородным отторгаемым телом. Частенько в своей работе он получал подножки и коварные удары исподтишка, не говоря уже о том, что доступ к финансовым средствам для научной работы у него был отрезан полностью. Но ему так хотелось помочь этой стране и ее людям!

Чтобы укрепиться в своих силах, он при первой же возможности переехал жить из города в маленький поселок. После изматывающих каждодневных интриг на факультете близость к природе наполняли его дух спокойствием, готовностью достойно принимать все испытания судьбы и сохранять верность своим идеалам.

– О чем мне еще мечтать? Разве что о своем собственном винограднике, – заметил Профессор, проводя с утра экскурсию по своему участку. – Но, к сожалению, виноград здесь не выращивают.

Внимание детей тем временем привлекло большое манговое дерево. В глубине участка под этим деревом стояли три довольно больших огороженных домика, из двух из них, повиливая хвостами, выглядывали собаки. Собаки очень любили манго, да так, что в начале сезона созревания, когда плодов было еще мало, конкуренция между хозяевами и собаками за обладание фруктами была весьма острой. В конце же этой урожайной поры весь участок был усеян плодами, и никто на них даже смотреть уже не хотел.

Над входом в каждый из домиков собак красовалась табличка. Домашние питомцы получили свои имена согласно их характерам. Лайза – белая грациозная швейцарская овчарка, была названа в честь певицы Лайзы Миннелли (Liza Minnelli). Вторая табличка гласила Бонд (James Bond). Хозяин этого домика получил такое имя не случайно. Когда его, трехмесячного, забрали из питомника домой, оказалось, что на его ухе была татуировка, которую обычно делают породистым собакам. Так вот, татуировочный номер был 0707. Ну и вы понимаете, что относительно имени уже не было никаких сомнений. Кстати, Профессор никогда не говорил о кличках, всегда говорил об именах своих собак.

Домик Бонда, стоявший посередине и самый большой из трех, сейчас пустовал. Когда-то этот смелый пес голубых кровей – немецкая овчарка с богатой родословной до пятого колена (“Даже у меня такой родословной нет”, — заметил Профессор), был всеобщим любимцем. Во время прогулок пес бежал рядом и время от времени его холодный мокрый нос касался ладони хозяина. Это был трогательный знак полного доверия и большой дружбы! Но несколько лет назад Бонд трагически погиб на боевом посту, мужественно защищая своих хозяев от ядовитой змеи, которая ночью заползла на участок.

На третьем домике висела табличка Эми. Голосистая, игривая, со своенравным характером и совершенно невоспитанная дочь Бонда и Лайзы была названа в честь певицы Эми Уайнхаус (Amy Winehouse). Любопытно, что собаки своими характерами полностью соответствовали именам, которые им дал Профессор. И до сих пор остается загадкой, то ли интуиция Профессора при одном взгляде на каждого из щенков определила, каким он будет во взрослой жизни, то ли данные имена повлияли на их характеры.

– В этой благородной компании я себя чувствую дворняжкой, – вздохнул Профессор. – А еще у нас одно время в доме жила черепаха, – сообщил он детям. Мы её нашли в лесу, принесли домой, накормили листочками салата. На следующий день Дандара сказала задумчиво:

— Надо бы черепахе дать имя…