Под кожей моего сердца…

Спросил я, в полном отчаянии и застывшим вопросом в моей голове.

– Ты думаешь, зачем я привёз тебя? Мне нужна была милая, красивая и такая наивная девочка, как ты. Чтобы делать свою работу. И пока ты делала, не рыпаясь, все было прекрасно, не так ли?

– О чем ты говоришь?

Взглянув в его полные желчи глаза, спросила я. Мир обрушивался мне на голову в очередной раз.

– Не благодарная, это я тебя создал, все до капельки, все, что у тебя есть, это все я.

Шипел он, ударяя себя в грудь.

– Я всегда была тебе благодарна Шон, я никогда не забывала ничего. Но то чего я достигла, я сделала собственным трудом. Ты не можешь обвинять меня в этом!

Ответила я, пытаясь выровнять свой дрожащий голос.

– Нет, крошка. Это я выбил тебя туда, где ты есть. Потому что, если бы ни я ты бы тут не сидела. Ты хорошо делала свою работу для меня, но это не значит, что ты свободна!

Говорил он, поглаживая меня по волосам, все так же нависая надо мной.

– О какой работе, ты говоришь?

Спросила я, со всей силой борясь с паникой внутри меня.

– Клиентов, которых я тебе приводил… Ты отлично помогала мне проникнуть в их дом. Мы ведь идеальная команда, пока я устанавливал жучки и скрытые камеры, находил определённые документы, что делала ты? Моя крошка, послушная, она делала все, как я ей говорю, развлекала хозяина, да ты приводила меня в их дома, моя девочка.

Издевательски говорил он, касаясь своим мерзким пальцем моих губ, очерчивая контур.

– Черт, Шон, не впутывай меня в эту грязь, я не причём, я не знала, я верила тебе.

Повышая тон, сказала я, откинув его руку от себя. Но внутри все сжалось. Тягость всего происходящего давила на меня, словно пресс. Его ярый смех раздался эхом по всему этажу.

– Грязь… ты говоришь о грязи… да ты сама то, кто?

Похотливо осматривая меня, небрежно говорил он.

– Может, покажешь мне, кто ты на самом деле?

Ухмыляясь, продолжил Шон.

– Пошёл ты к черту!

Прошипела я ему, сгорая от презрения.

– Скалишь зубки, крошка. Только я тебе не по зубам. Кстати тебе повезло, что ты оказалась способной.

Отойдя от меня, жестом рук показал он на мой кабинет.

– В моих планах, ты бы сближалась с ними не так.

Смеётся, словно его это забавляло.

– Тебе бы пришлось открыть свои другие таланты.

Подошёл ко мне вплотную и провел рукой по бедру, двигаясь к внутренней стороне.

Я затаила дыхание. Я считала Шона своим спасителем, другом, а он привёз меня сюда как пса, который должен служить хозяину. Я злилась на него, за то, что он не сказал мне правды. Не знаю, возможно, у меня бы не было другого выбора и я так же, отвлекала каждого заказчика и содействовала бы этому. Но оставаться там, куда принесла меня моя боль и безразличие к жизни, я не хотела. Туда, откуда Шон вывел меня за руку и укрыл своим теплом. Да, он купил меня. Но я не та, за кого вы можете меня принять.

Пять лет назад.

Я бросила все, что у меня осталось. Хотя самое важное в моей жизни я потеряла, без возвратно. Я просто вышла из больницы, в которой тогда находилась и шла, куда глядели глаза.

В прохладный осенний день, я шла в джинсах и лёгкой кофточке, привлекая взгляды прохожих. Но мне было все равно. Я была не в себе. Я не осознавала реальность. Ведь она обрушилась на меня, словно фура на скорости, в маленького человека.

Руки тряслись. Где-то в отдаленном месте своего разума, я вспоминала, что произошло, но не могла принять эту правду. НЕТ, ОНИ ЖИВЫ!!!! Добравшись до дома, я взяла документы, карточки, личные вещи и просто хотела исчезнуть… я не смогу жить в той реальности, в которой я нахожусь. Я не могла плакать больше, не могла кричать. Не могла поверить. Я хотела прыгнуть со скалы, упасть под поезд… Я просто хотела раствориться, чтобы меня не было. Забыть. Добравшись до аэропорта, я ткнула в первый попавшийся город в стране. Купив билет, я улетела. Не сказав ни слова никому. Я просто исчезла. У меня не было никакого плана, нет! Просто я сбегала. Словно убежав подальше, я смогу сбежать от того, что чувствую и помню! Одна в незнакомом городе я сидела на улице. Просто смотря в одну точку. Я не помню, что происходило в эти дни. Я мало чего помню вообще. Я лишь помню, как хотела исчезнуть, а очнулась уже в другом месте.

Ты сидела в каком-то баре, у барной стойки и пила одну рюмку за другой, крепкой водки. Ты никогда в жизни не пила её ранее. К тебе подошёл мужчина.

– Привет.

У него был сильный акцент, но он довольно, неплохо говорил по-русски, я понимала его слова.

– Ты выглядишь уставшей, я могу тебе помочь?

Продолжал говорить он.

Ты лишь безразлично глянула в его сторону, затем молча отвернулась и выпила ещё рюмку. Твой разум не мог ничего понимать, ты была уже пьяна. И тебе это нравилось, словно ты топила боль в алкоголе и могла не думать ни о чем. И так день за днём.

– Я вижу тебя тут уже не первый день. Я просто хочу помочь. Я вижу, что у тебя что- то случилось.

Сказал он, ближе придвинувшись ко мне.

– Отвали от меня.

Грубо ответила ты,  встав, шатаясь, пошла к выходу. Этот мужчина догнал тебя на улице, пытаясь сунуть что-то в руку.

– Вот возьми. Она поможет тебе. Бери, бери.

Говорил он, придерживая тебя и преграждая путь. В его руках была таблетка, которую ты, никак  не соглашалась брать.

Тогда мужчина, сжав тебя в тиски, протолкнул тебе её в рот, сжимая рот и нос. Ты была слишком пьяна, чтобы сопротивляться ему или кричать.

– Я дам тебе ещё, если захочешь. Ты найдёшь меня тут. Поверь, это решит все твои проблемы. Сейчас тебе будет хорошо.

Поглаживая по голове, сказал он, довольно улыбаясь.

Моё и без того пьяное сознание отключилось. Земля стала вращаться, некое чувство эйфории поглотило меня. Я ощущала лёгкость и радость. Очнулась я в комнате, которую снимала. Это трудно назвать комнатой. Полузаброшенный дом общежития, в котором жили, не благополучные люди. Наверно, я была уже в своей стихии. В комнате была лишь старая измученная кровать, и стул. Старый деревянный пол, осыпающаяся штукатурка, на грязных стенах. Мне было плевать. Лёжа на кровати, я плакала, взвывала от боли. Я больше не могла её выносить, нет, больше не могла. Хотелось сдирать кожу, отмывая боль с души и с сердца, но она была глубже, еще глубже.

Вечером я снова сидела в баре, сгорая от желания, скорее запить свою ноющую рану и забыться.