Квадрат жизни. Грань вторая. Школа

– Добрый день юноша. Прости, что случайно подслушал, и оторвал тебя от важного дела, но была затронута важная мне тема. Сразу скажу, ты мне подходишь. Счастливое совпадение, не иначе, – он доброжелательно улыбнулся, сразу располагая к себе. – Я-то собирался искать помощника среди ожидающих, а тут ты объявился.

– В каком смысле подхожу? – от удивления я забыл о правилах приличия, и поспешил исправиться. – Да, добрый день. Только мне не хочется помогать незнакомому человеку.

– Твоя правда, и мне нечего скрывать. Я подавал заявку на роль преподавателя скульптуры. Художественная школа здесь одна, и путь у нас один. Однако мои интересы не связаны с искусством, а находятся в области дипломатии, но это не важно. В глубоком погружении можно побыть кем угодно. Мне пора получить повышение, и руководство советовало попасть в любой социальный проект. Вот и выбрал, то, что ближе, более мирное, а способности творческие подгрузят, да и вкус у меня какой-никакой есть.

Я на мгновение задумался над подлинностью учителей в подобных школах. Знаю, что учитель нужен как критик и ускоритель, поэтому природа таланта наставника не так уж важна. Мне было немного страшно договариваться с первым встречным, тем не менее его внешность не вызывала опасений. Гладко выбритое, массивное и в тоже время вдохновенное лицо, украшенное приподнятыми светлыми волосами. Этот дипломат напоминал поэта, особенно манерой, время от времени вздергивать подборок. Не сомневаюсь в его образованности и даже высоком вкусе, который читался даже в чистоте речи, и необычном крое деловой одежды.

– А в чем предложение? – я наконец решился спросить, хоть и притомил будущего скульптора долгим молчанием. – В дипломатии и юридических делах я мало что смыслю.

– О-о, поверь, хватит простых человеческих качеств. Ежели природных качеств будет мало, можешь загрузить новые, временные. Я ищу, образно говоря, сотрясателя устоев, и школа как нельзя лучше подходит для этого. Да-да, не удивляйся. От тебя потребуется иногда будоражить застоявшиеся массы людей. Задавать провокационные вопросы или указывать на заблуждения, а мое дело их разрешить, в меру своей лояльности. Мои успехи отобразятся в финальном отчете искина[1 - Искусственный интеллект, обычно сокращаемый до "искин" – это к компьютер или робот, обладающий самосознанием, что означает, что он способен не только логически делать выводы, рассуждать и говорить, но также знает о собственном существовании, о своей смертности (и бессмертии) и обладает творческими способностями, желанием и эмоциями.], и твой балл осознанности будет повышен. В итоге все довольны. Ты будешь иметь мое покровительство, а я потенциал для деятельности.

– Все это здорово, но в школе я все забуду, возможно и родителей. Мне что, записку себе писать?

– Все проще. Полагаю ты уже согласен? Для начала создай ментальную привязанность к скульптуре, уж не знаю, насколько она тебе нравится. Подправь характер, добавив качеств правдоруба и искателя справедливости. Чтобы не забыть, мы пропишем это перед погружением в личные установки.

Услышанное показалось мне любопытным. Повеяло духом приключений. В безопасности же я сомневаться перестал, вспомнив систему строго надзора искусственных интеллектов. Поэтому сказал:

– Скульптура меня и так всегда привлекала, поэтому с радостью займусь ей. Неужели все это работает, – мой собеседник утвердительно кивнул. – Ладно, а если я провалю задание, или вообще весь курс?

– Да, риск есть всегда, без него скучновато. Насчет программы, важно желание правды, справедливости. Это все прописывается. Не волнуйся, оператор поможет. Не знаю, как это работает, но в нужный момент ты поймешь, что делать. Об остальном я сам позабочусь, и тебя в своей программе тоже пропишу. Судя по твоему лицу, ты уже рвешься в бой. По рукам? – он радушно улыбнулся, вновь излучая волны позитива, и закрепил договор крепким рукопожатием. – Значит договорились. Перед погружением можешь взглянуть на схему связей новых участников. Попросишь у кого-нибудь из персонала. Найдешь там и нашу ниточку.

– Договорились. Я и так верю, ведь в организациях с глубоким погружением никто никого не обманывает, технически не получится. Правда, родители нашу задумку могут не одобрить, но это мое дело, и роль бунтаря мне нравится.

Будущий скульптор извлек из портфеля блокнот и начал делать пометки, наверно касаемые меня. Я не стал ему мешать, и вернулся к созерцанию холла, хотя сам уже мысленно представлял себя в роли сотрясателя устоев. Вскоре моему нежданному партнеру выдали документы. Приняв их, он коротко попрощался со мной, уходя к лифтам. С запозданием я понял, что забыл спросить имя, извечная моя проблема. Толку мало будет, потому что сразу могу забыть, а потом стесняться и обращаться обезличено. Догонять скульптора я не стал, зато новым взглядом посмотрел на людей, идущих в погружение, которые толпились перед четырьмя лифтами. Раньше я не задумывался, что в подобные проекты идет кто угодно и может преследовать самые разные цели, всего-то и надо, знания в мозг погрузить и характер подправить. Тут же вспомнилась статья, где писали о вероятности сращивания новых черт и навыков в случае успешного применения, поэтому нужно быть осторожным. Иначе стану непойми кем, что родители не признают.

– Проснись и пой! – папа дернул меня за плечо, кивнув головой в сторону информационной стойки. – Не зевай. Забирай бумаги, уже готово.

На первом листе в глаза бросилась строчка о новой ускоренной схеме погружения и подготовки. Вместо недели проверок требовалось пройти всего три зала, на двадцать седьмом этаже, который принадлежит Старшей школе изобразительных искусств. Идя к лифтам, я успел прочитать, что участника погружения можно сопровождать до момента гибернации, чему искренне обрадовался, и мне приятно, и мама не будет волноваться. Но сначала программирование личности, настройки поведения и прочие тонкости, с игрой сознания.

Друг

Папа попросил бумаги, заметив мое чтение на ходу, видимо не хотел, чтобы я споткнутся. Лифт привлек меня больше, чем разноцветные бланки, и я впервые ощутил себя космонавтом, потому что кабина, отделанная пластинами из белого металла, напоминала капсулу кольцевого подъемника на главном орбитальном причале, только уступала размером, раз в десять. Слушая тихое и мелодичное жужжание рабочего механизма, я любовался раскрывающейся панорамой столичного города.

Под лучами полуденного солнца ярко блестели полированной сталью крыши домов и прозрачные купола общественных зданий. В воздухе неслись сотни гравилетов и даже глайдеров, непривычных для меня, как для жителя маленького поселка. Внизу расстилалось разнообразное буйство растительности, в виде разноцветных газонов, больше похожих на луга из детских сказок с картинками. Хаотично росли семейки деревьев, почти как в дикой природе. Среди этого великолепия двигалось множество людей. Пусть маленькая, но столица.

Опытный глаз художника уже примеривался к городской красоте, в поисках хорошей композиции, но мама меня окликнула:

– Ты рискуешь уехать на этаж Университета математики и информатики. Выходи скорее, – она уже покидала кабину, и благо, что не потянула за шиворот как маленького, подумаешь, засмотрелся.

Мы оказались в мягко освещенном пространстве, с удивительно оформленным вестибюлем округлой, неправильной формы. Приятно радовало отсутствие вездесущих призрачных голограмм и прочей электронной чепухи. Я заметил, что здесь постарался настоящий фанат ярких цветов всего спектра и плавных линий. Казалось, будто находишься внутри морской раковины. Возможно, я неверно понял замысле автора, но был очарован, хоть и искушен в знании современных стилей.

Когда мы прошли дальше, стало ясно что, я поспешил с выводами. Главный зал напоминал огромное живое существо, где люди играли роль микроорганизмов, блуждающих среди мышц, сосудов и сухожилий. Автор – гений, если сохранил красоту за счет радостных красок, и создал впечатление, что все пространство устремляется куда-то в одну точку, возможно, к мозгу, но его не было видно. Я мигом вообразил здание школы таким же оригинальным. Воображение унесло меня в будущее, и я уже предвкушал удивительную учебу.

Посреди этого торжества творческой мысли, на широчайшеей центральной колонне, перетекающей в потолок, находился портрет солидного зрелого человека, уже поседевшего, однако сильного и волевого. Его роскошные борода и усы, намекали на высокий статус, что подтвердила искусно выполненная подпись. Я имел честь лицезреть нового директора. Пока он не представлял для меня интереса, и я продолжил осматриваться. Судя по табличкам над входами в секторы этажа, здесь предусмотрели все для комфорта посетителей, от покоев ожидания и кафе, до выставки с еще какими-то залами, названия которых разглядеть не получилось. Людей было неожиданно много, благо свободного места хватало. Мы, правда, походили на бактерий в этом пространстве.

Я заметил стилизованный под общий стиль, но узнаваемый терминал, и взял талон для очереди, но папа тут же перехватил его, и, покачав головой, сказал:

– Ага, еще не скоро, полчаса, не меньше. Может заглянем в кафе? Я не прочь перекусить после такого полета.

– Не. Лучше подожду здесь. Если хочешь, идите вдвоем, я вполне сыт, – убедившись в лояльности родителей к моему мнению, я отправился рассматривать выставку современного творчества.

Задумка пополнить багаж впечатлений не удалась. Двигаясь от одной картины к другой, я совершенно не вникал в их содержание, полностью погруженный в свои мысли о будущей учебе, и тщетно пытался сосредоточиться хотя бы на крупных полотнах. Мне никто не мешал, видимо ждущие погружения уже давно оценили эти странные работы, или просто не питали страсть к спектральной живописи.

Мое одиночество нарушил задорный голос, эхом отозвавшийся в этом объемном закутке:

– Здорово. Ты новенький, только что прибыл? – сказал парень экстравагантной наружности и примерно моего возраста. – Эй, я здесь, привет, – он быстро протянув крепкую руку, походящую не художнику, а фермеру или строителю.

– Привет. Только что занял очередь, – я показал ему свой талон. – Еще долго ждать, может больше получаса. А потом новую жизнь конструировать пойду, ведь именно так здесь говорят, верно?

Мой ровесник шустро ухватил талон, пробежал по нему глазами, и затараторил с восхищением:

– Надо же, зеленый. Вот так повезло. Я уже почти неделю жду. Мало того, что оранжевый получил, так еще у них, видите ли, база данных глючит. Пришлось в номере поселиться. Вроде как этим вечером обещали отправить, – он шлепнул себя ладонью по лбу. – Будем знакомы, я Алекс, вечный студент недоучка – переучка. Так получается. Я в поиске, сам себя не знаю.

Я представился менее самокритичным способом, и решил побольше узнать о нашей будущей школе у засидевшегося постояльца, пока мы двигались по выставочному пространству. Алекс оказался нормальным творческим человеком, несмотря на жуткую эмоциональность и бойкость, которые отражались и во внешности. Дикая, прическа состояла из светлых волос, сделанная разрядом тока, смешно светилась напротив света. Видать, компенсировал простоватое лицо. Он явно считал все необычное, от одежды до поведения, символом творчества, зато не шел на поводу у моды, как и я. Для меня его безразмерные изумрудные штаны, расстегнутая наполовину рубашка с черепами, и привычка хохотать, запрокинув голову были абсурдны, но в целом с Алексом было интересно. Мы могли бы сдружиться, я сам тот еще фрукт, правда в другом.

Неожиданно, припомнив папины слова, я прервал словесный поток нового знакомого:

– Наверно вселенная специально задержала тебя до моего появления. Сегодня вместе отправимся, только там мы все забудем и вряд ли снова подружимся, – я заранее знал, что он может предложить, но сыграл простака, не желая навязываться.

– Это отличная идея, – выпалил Алекс, взмахнув руками и чуть не сорвал ближайшую картину, затем притворно испугался, отбежал в сторону, и поманил меня. – Заключим союз, не вижу проблем. Проще всего выбрать общее занятие, и что-то там прописать, не помню. Еще говорят о крепкой фиксации в мозгах, через сильное переживание, но вряд ли ты хочешь получить в глаз, да и мне не охота… Давай через увлечение. Я хочу стать мастером паркура. Баловался в детстве, только шишек набил, и быстро скис, а там гляди получится. Между прочим, увлечение обязательно надо выбрать, хотя многие на него забивают в погружении.

– Паркур? Да уж, смело. Кстати, я подобный союз заключил, но с учителем. Но мне тоже интересно что-нибудь новенькое. Дома только рисую, гуляю, и с папой на гравилете рекорды скорости ставлю… Считай выручил, а то голову сломал бы с самостоятельным выбором, – сказал я, и мысленно вернулся в детство. – Раньше всегда восхищался этими уличными ловкачами.

– Насчет помощи. Вовремя ты вспомнил. У тебя как с силой воли? Прилежно учишься? – на мой короткий кивок Алекс радостно подпрыгнул. – Шикарно. Тогда точно связь пропишем. Мне нужен порядочный друг, который может волшебные пендали отвешивать. Ведь я ленивый, страшно сказать. Боюсь и конструктор качеств не поможет.

– Это запросто. Я дома младших каждый день гоняю. Правда они не всегда тому рады. Но я лояльный. Надеюсь, в погружении не испорчусь, – вспомнив своих братьев, которым еще далеко до старших школ, я подумал о будущем, о самом главном. – Алекс, а зачем ты поступаешь?

– Хочу реставрировать старинные раритеты. Шутка, – он хихикнул. – Представь меня с микроскопом, пинцетом и тоненькой кисточкой… Ладно, не надо… Слышал про недавно адаптированную курортную планету? Там парки приключений делать начали. Вот я и хочу, как идейный художник туда влезть, но на учебу конкурс, – он схватился за голову. –Это только половина дела. Ты же видишь, я немного псих. Баламут. Вот и подумал, успокоюсь немного, может мозги на место встанут, после погружения-то.

– Для баламута у тебя серьезный подход. А мне, наоборот, посмелее бы стать. Знаю, что характер иногда меняется. Хорошую ты идею подбросил. Подумаю. Еще время есть…

Родители болтали о чем-то в кафе, наверно папа опять успокаивал маму. Я слушал рассказы Алекса о его бесчисленных попытках взяться за ум и найти себя. Все старались делать вид, словно нас не ждет сложное погружение в непредсказуемый мир; счастье в самообмане. В какой-то момент, когда я потерял нить повествования своего нового друга, в кармане оживился талон, сообщая о конце ожидания. Алекс пожелал удачи мне, как редкому везунчику, и напоследок напомнил об уговоре. Тем временем отец уже стоял у информационного табло, на котором высветилось мое имя. Он снова был рядом, и заготовил тысячу полезных советов. Мама торопила нас, дабы не заставлять ждать сотрудника учебного центра.

Советчик

Над свободным столиком призывно светился мой номер. Было немного страшно, но папа просто подтолкнул меня в спину, и даже на пятку наступил, пока я колебался. Пришлось собраться с духом, все же не на заклание иду. Мы обменялись приветствиями с молодым советчиком, попросившем обращаться к нему Владислав, только без должности, и приступили к делу. Он оказался весьма разговорчивым и сразу пообещал сделать новую версию меня лучше оригинала. Мама охнула, папа промолчал, а я в предвкушении замер, даже страх куда-то пропал.

– Для начала предупреждаю. Ты можешь слушать любые советы, но выбираешь самостоятельно, – Владислав бегло глянул анкету, утвердительно покивал и продолжил. – Все понятно. Определимся с любимой дисциплиной, к которой возникнет привязанность.

Оставшись верным договору с будущим учителем, я обозначил скульптуру. Помощник заполнил первую строку, вывел план личности на двойной экран, и дело пошло. Я нешуточно удивился количеству вопросов, за которыми следовали новые пометки в плане, но Владислав сказал, что мы быстро справимся.

– Перейдем к самому интересному. Выбирай черты характера, по две из каждого списка. В нашем проекте это обязательно. Дело в том, что личность в погружении сжимается, и ей нужен хоть какой-то стержень, или внятный облик. Скажу открыто, в школе глубоко погружены все, от уборщика и заведующей, до директора, а значит всем нужно дать почти равные возможности. Раньше были случаи опустошения, и это не здорово. Подозреваю, ты уже со всем ознакомился?

– Да, еще дома, на информационном портале, мне нужно…, – я уже собирался высказать пожелания, но мама прервала.

– Позвольте мне взглянуть, – она вгляделась в таблицу. – Как же так? Почему мой ребенок должен принимать еще и отрицательные, буквально вредные свойства? Разве нельзя одновременно быть усидчивым, любознательным, скромным и вежливым. Ради чего заранее усложнять и без того непростую учебу?

Помощник молча указал на спираль, символ равновесия за своей спиной, играющий роль символа Учебного центра, а после паузы прокомментировал: