Фелиста. Любовное зелье

Имеет ли она право вмешиваться в чужую жизнь?

Имеет. Если это поможет спасти человека. Она не в восторге от Ювенаила, но в нём есть стальной стержень, это заметно. Такой правитель стране на пользу. Хотя… сомнения одолевали её.

Глупо корить себя, что сделано, то сделано.

– Уже встала? Так рано? – прошептал, коснувшись уха губами, муж. Она вздрогнула и неуверенно обернулась, рукой попытавшись прикрыть синяк на плече. От него не укрылся этот жест.

– Ого! Вчера я был чересчур импульсивен. Но в этом есть и твоя вина – нельзя быть такой обворожительной. Ты завтракала?

– Ещё нет.

За завтраком его взгляд снова задержался на пострадавшем плече.

– И всё же придётся прикрыть его. Сегодня мы снова отправимся во дворец. У тебя есть подходящий наряд?

– Разумеется, – принцесса не на шутку разволновалась, – снова к принцам?

– О нет, ты не настолько важная персона. Вряд ли ты встретишь кого-нибудь из них в этот раз. Но нам придётся бывать при дворе время от времени. Второй принц настоятельно советовал мне познакомить тебя с дамами. Ты найдёшь с ними общий язык, но только прошу тебя об одном.

– О чём же?

– Ни слова о нашей с тобой жизни. И о нашем доме тоже. Наша частная жизнь не касается никого.

– О чём же мне тогда говорить?

– О жизни в Благодатном королевстве, к примеру. Ты чужестранка, а из дам никто не бывал в твоей родной стране. О моде, об украшениях, да мало ли… ваших женских штучек, – последнюю фразу он произнёс с таким самодовольным выражением лица, что принцесса тут же поняла, насколько пустыми и бесполезными он считает такого рода разговоры.

Она почувствовала раздражение и, неизвестно почему, желание поцеловать его. Выражение её лица не укрылось от него, он усмехнулся.

– Поторопись. Мы едем вскоре после завтрака.

***

Курчавый, необычайно загорелый мужчина склонился, почти касаясь губами руки Фелисты – жест вежливости, привычный и знакомый.

– Лицевой советник Гирланд к вашим услугам, – представился он. Фелиста одарила его приличествующей ситуации милостивой улыбкой.

– Счастлива знать вас.

Советник повернулся к князю, выразительно приподняв брови:

– Ваша супруга наслышана об некоторых…. кхм… забавных обычаях, царящих в чертогах?

Гравен отцепил от пояса длинные, достающие локтя перчатки из тонкой кожи и протянул их Фелисте:

– Вот. Всегда носи эти перчатки, когда бываешь при дворе.

– Зачем? – принцесса недоумённо переводила взгляд от мужа к советнику.

– В моду вошли контактные яды.

– Я знаю и умею различать сто сорок шесть ядов, меня этому учили. Так что…

– Вот как? – советник Гирланд приподнял брови и лукаво улыбнулся, – очарован. У вашей жены отменное образование, драгоценный князь.

– Она шутит, – муж сжал её руку чуть сильнее, чем следовало, – не так ли, любимая?

– Что?… ммм, ну да, конечно, – поспешно исправилась Фелиста. Но фраза эта звучала неубедительно.

Что такого она сказала? Хотя советник ей совсем не знаком, не стоило так откровенничать с ним.

Напряжение, возникшее между ними, не укрылось от советника. Это, однако обрадовало его. Он помахал платиновой блондинке, стоящей неподалёку от них, призывая её к себе.

– Я познакомлю вас со своей женой, – он наклонился ближе, почти коснувшись её чёлки, – предчувствую, Ния будет от вас в восторге.

«Обычная вежливость, но есть во всём этом нечто странное».

Женщина ещё на подходе одарила их ослепительной улыбкой. Правда, большая часть этой улыбки, Фелиста это почувствовала, предназначалась ей.

– Как же я счастлива, что князь наконец-то решил выпустить свою жену. Мы много слышали о вас. Такая романтичная история. Я рассчитывала увидеть вас раньше, а он так долго держал вас дома. Если бы не первый принц, мы бы не скоро вас встретили. Он тоже любопытный.

Говоря всё это, она не прекращала взволнованно взмахивать руками и то и дело поправляла кудряшки.

– Ну всё, – советник закатил глаза, при этом снисходительно улыбнувшись, – приготовьтесь, – теперь расспросов вам не избежать. Мне хотелось обсудить с вами пару вопросов, князь. Может быть оставим наших жён наедине?

– Конечно, – видно было, что идея эта не по вкусу князю, но возражать он не стал.

Фелиста проводила мужа беспомощным взглядом.

– Пусть идут, – махнула рукой в сторону мужчин госпожа Ния, – вам стоит иногда разлучаться, поверьте мне.

– Вы тут никого не знаете, так что я стану для вас своего рода проводником, – говорила она, беря под локоть смущённую девушку, – большинство придворных скучны и почти несносны, Югерд слишком самолюбив и приближает ко двору лишь тех, кто восхищается им. Ювенаилу нет дела до прихвостней брата, он предпочитает не лезть в это. Ажнин очарователен, вы видели его?

– Нет, к сожалению.

– Увидите. Третий принц появляется всегда неожиданно. Он немного не в себе, как все исследователи. Ох, я так откровенна с вами, у меня есть ощущение, что вы не выдадите меня?

– Ну что вы! – Фелиста не сдержала улыбку. Женщина ей нравилась.

– Хотите правду? Придворная жизнь совсем не для меня. Все эти интриги, борьба за внимание принцев. Наши дамы спят и видят, как женить на себе хоть кого-нибудь из принцев. Но всё это должно быть вам знакомо, ваш отец тоже, как я слышала, не женат?

– Он вдовец, это правда. Но его не волнует одиночество.

– С таким-то количеством дочерей неудивительно! Вы знаете, я чувствую к вам необычайное расположение. Я даже не хочу знакомить вас с Эйменой и Лавинией, которые хищно скалятся из вон того угла. Терять такую собеседницу! Ох, они зовут нас к себе! Подчиняюсь насилию!

Женщина щебетала без перерыва, отчего в голове принцессы слегка звенело. Они подошли к названным женщинам. Обе они были похожи как две капли воды и ничего примечательного из себя не представляли. Белая, нежная кожа, красивые золотисто-карие глаза, изящные узорчатые корсеты, слишком открытые. Они оживлённо беседовали с невысоким одетом в чёрное брюнетом. У него было худое вытянутое бледное лицо, прилизанные, волосок к волоску волосы. Когда они приблизились, он сделал незаметный шаг назад, не спеша представиться. Его острые светло-серые глаза внимательно, с ног до головы, оглядели новоприбывшую. Женщины тоже изучали её с жадностью.

– Югерд был в таком восторге от вас, в таком восторге! – пропела Эймена, первая из блондинок.