Ателье борьбы со злом

– Надо ж ещё было название такое дать, Полуночный переулок, – возмутился Крис, как только мы подошли к забору.

Ориентировка на астральную сущность пришла из центрального отдела, там, с помощью огромного механизма – потустороннего компаса, чья поверхность покрыта драконьими чешуйками, которые вибрируют при возникновении потусторонней энергии ,и математики, что позволяет с погрешностью в десять-двадцать метров вычислить местонахождение новой трещины, и распределяются вызовы. В этот раз пробоина оказалась где-то внутри ветхого деревянного дома, чьи окна давно разбиты, краска со стен облезла, а полуметровый решётчатый забор из металлических прутиков – подкошен. На небольшой территории перед домом распластал свои ветви многолетний дуб. Чуть глубже – небольшой ангар для садовой утвари, а на его крыше скрипит заржавевший флюгер в форме петуха. Как банально!

Кристофер прикоснулся к калитке, от чего та грохнулась вперёд, подняв вязкие облака грязного песка.

– Пожалуй, тут давно никто не живёт, – предположил я.

– Астральные любят людей. Должно быть здесь кто-то недавно занимался чем-то нехорошим. Бомжи? Или, может, сектанты… – начал угадывать Крис.

Стоило мне переступить условный порог поломанной калитки и двумя ногами оказаться на участке дома, я испытал необъяснимое волнение. По телу поползли мурашки, я почувствовал, словно кто-то за нами наблюдает. Может, на меня так повлияла настырная ворона, изучающая посетителей непутёвого дома сидя на дереве, может, то, что солнце спряталось за деревья, а, может, я в очередной раз уловил энергию монстра, что нередко случалось со мной в академии. Меня хвалили, говоря, что это редкий дар и мне следовало бы его развивать. Ага! Знали бы они, как страшно вдруг услышать голос болотника или разъярённого домового, не говоря уж о дьяволёнках, чей голос похож на настырный скрип школьного мела о доску.

– Чувствуешь? – спросил я.

– Очень. Раз тревога пробивает даже сквозь столбняк, значит, ситуация не из лучших. Быстрее начнём, быстрее закончим, – согласился мой напарник, вынимая «крушителя бошек» из кобуры. – Пошли.

Я вооружился своим кинжалом и уверенно, насколько это только возможно, зашагал в сторону двери, осторожно осматриваясь по сторонам. Как только мы вышли из машины я заметил, что пропал ветер, с ним пропали и запахи природы, приятно щекотавшие рецептору в носу. Природа обходит это место стороной, должно быть, сущность не начального уровня. Я глубоко вдохнул. Как и думал: воздух обжигающе никакой: не сухой и не влажный, словно ты и не дышишь совсем. На выдохе появился рвотный рефлекс. Кристофер постучал в дверь, а затем прикрикнул:

– Есть тут кто? Старший дезолятор северного отдела, Кристофер Руд и мой помощник, Акума Стилхорт, – он обернулся ко мне. – Ни разу мне ещё никто не отвечал…

Этот раз не стал исключением, мы подождали ровно минуту, а затем хлипкая деревянная дверь обвалилась под натиском сильного удара моего сапога. Я уже хотел сделать шаг, но Крис вытянул руку, преграждая мне путь.

– Тихо, молодой. Не спеши. Обойдём периметр. Запомни, главный вход – всегда ошибка.

– Почему? – спросил я, делая шаг назад.

– Астральные хитры, часто устраивают там ловушки.

– А дверь мы тогда зачем выбили?

– Дать гаду знать, что мы пришли. Он будет ждать нас с парадного, а мы посмотрим из окон. Знаешь как дед говорит? Где медведь спит, там скунс не пердит! – смех Криса отразился от стен пыльного коридора.

Кажется, я начинаю понимать эти извращённые поговорки. Только вот, почему всегда про животных? Кристофер пошёл обходить дом по правую сторону, там, где дуб, а я – по левую. Мы договорились встретиться на противоположной стороне и зайти в запасной вход, что частенько бывает в таких домах. На моём пути встретилось два заколоченных досками оконных проёма: одно в комнату и ещё одно, совсем крохотное, на высоте двух метров, что, вероятно, ведёт в уборную. Ничего необычного не встретилось.

– У меня тоже пусто, – сказал Крис. – Но тут есть подвал, я нашёл вентиляционную решётку в фундаменте.

Дверь во второй дверной проём уже была кем-то выбита, поэтому мы без лишнего шума оказались внутри дома. Кристофер включил фонарик. Наш отряд оказался на кухне, что стало понятно по наличию раковины и небольшого столика. В доме творится полная разруха: по полу разбросаны доски, бычки и пивные бутылки, обои содраны, а за потолочные углы воюют разноцветные плесневые цивилизации.

– Гранату включим по центру дома, – предложил Крис.

Я молча согласился и зашагал вглубь дома. Что-то вдруг скрипнуло, а я инстинктивно сделал широкий взмах кинжалом в пустоту. Может крыса? На улице совсем стемнело, поэтому с каждым шагом и каждой минутой в доме становится темнее. Появился едкий запах чего-то сгнившего. Я вышел в ещё один коридор и осмотрелся, затем наконец понял устройство этого дома. «Вертикальный» коридор от входной двери упирается в «горизонтальный», вместе они образуют букву «Т» и соединяют шесть помещений, по три с каждой стороны: кухню, три комнаты и два небольших закутка, один из которых – туалет, а другое, скорее всего, ведёт в подвал. Я достал свой фонарик и резко заглянул в туалет – там не осталось даже самого важного: самого унитаза. Кристофер, в это время прикрывавший меня со спины, мельком заглянул в ближайшее жилое помещение, а затем закрыл межкомнатную дверь, ведущую туда. Мы переглянулись, после чего я шагнул в точку пересечения коридоров – самый центр дома. Дыхание заметно участилось, воздух тут спёртый и вязкий. Крис подошёл ко мне и спиной прижался к моей спине, теперь наш угол обзора составляет порядка 240-280 градусов. Я сунул руку в нагрудный карман и нащупал там банку «столбняка» и звуковую гранату. Затем снял прозрачную крышку предохранителя и нажал на кнопку. Писк, практически недоступный человеческим ушам, начал разлетаться по дому. Мы замерли и перестали дышать. Тишина. Хруст пола под ногами ощущается, как пушечный выстрел, а скрип флюгера на улице кажется диким воем голодной гончей.

– Кухня, коридоры и туалет – чисто, – спустя тридцать секунд сказал Крис. – По очереди откроем двери в жилые комнаты, но, кажется мне, что нам придётся спускаться в подвал.

«Чёрт! Только не это…» – взмолился я. Однако ещё через минуту мои опасения подтвердились. В одной из комнат стоял одноразовый мангал и копоть на потолке, а в другой нас ожидал труп большой крысы, из пуза которой выползло несколько тараканов, стоило нам зайти внутрь. Теперь мы светим фонарями в полуоткрытую дверь, а оттуда на нас смотрит крышка тяжёлого люка с аутентичным металлическим кольцом.

– Открывай, я кину туда гранату, – почти приказным тоном сказал Крис.

Я потянул за «обруч» и люк, скрипя и поднимая пыль, раскрылся. Кристофер тут же бросил туда звуковую гранату, а я отпустил ручку. Грохот от падения крышки люка, тишина, тишина, а затем грохот и металлический лязг.

– Попался, гад! – обрадовался я и вновь открыл люк.

Под нами свисает ржавая вертикальная лестница с десятком ступеней – глубокий оказался подвал. А ещё: там совершенно темно!

– Время действия гранаты – две минуты. Спускаемся. Кто первый?

Мы, почти моментально и не сговариваясь, разыграли в «су-е-фа». Его «камень» на мои «ножницы». Первый – я. Так даже лучше, буду закаляться. Я зажал зубами фонарик и ступил на первую ступеньку. Вдруг хруст и сильный ветер. Старая лестница не выдержала моего веса и обвалилась. Я больно приземлился на левую ногу, не удержал равновесие и приложился головой обо что-то мягкое и склизкое. Фонарик выпал из зубов, откатился и стал светить в стену. Сверху донёсся крик: «Акума, твою мать!», а затем грохот – люк закрылся. Одиночество, тёмный подвал, гнилостный запах и чудовище, скрывающееся во тьме.

Глава 4: История одного человека!

Первые десять секунд после падения я стонал со сжатым от боли в угрожающую гримасу лицом. Затем боль немного отступила и я смог открыть глаза. Свет фонаря, отражаясь от стены освещает только треть подвала слева от меня, а я лежу в полной темноте. Чем тут так мерзко пахнет? Последний приступ головокружения прошёл, и я отполз к фонарю с таким желанием схватить его, словно это последняя бутылка воды в мире бесконечных пустынь. Я крепко сжал резиновую рукоять, но поворачивать фонарик пока не стал: сейчас, пока фонарь светит в стену меня окружает, хоть и пугающая, но темнота, а, как только я его поверну, я увижу то, что может в ней скрываться. Хотя, с другой стороны, будь в этом проклятом подвале что-нибудь, что было бы способно меня убить за эти двадцать-тридцать секунд замешательства, разве я остался бы в живых? Отвратительная до рвотных позывов вонь заставила меня повернуть фонарик чтобы узнать, что же там так противно пахнет. Бойлер, ржавые трубы, стиральная машинка, упавший металлический шкаф на полу, а рядом с ним тысячи различных болтиков, инструментов, проводочков, баночек и других «дачных» приблуд, что покупаются один раз в жизни, а затем до внуков валяются на полках таких вот шкафов. Дальше – маленькая комнатка, занимающая примерно треть подвала и железная дверь ведущая в неё, дряхлая лестница из-за которой я тут и оказался, звуковая граната и… Господи! Разлагающийся труп человеческого подростка с объёмной вмятиной от моей головы в районе живота. Всё тело покрыто странной слизью и трупными червями, что прибыли на пир. Череп пробит стальным штырём, а в ступни и места, где когда-то были голени, а сейчас свисают штаны, вбиты ржавые гвозди. Под телом разлита запёкшаяся кровь, рядом – свечи и рисунок, напоминающий неумело нарисованную пентаграмму. Точно – это дело рук сектантов.

Ещё не успев окончательно разобраться в том, что я увидел, моя рука рванула к баночке со «столбняком» и я принял сразу две капсулы. Я наконец смог вздохнуть полной грудью – видимо, эти таблетки ещё и обезболивают. Я стал приходить в себя.

– Акума! Ты там как, живой!? – донёсся до меня голос Криса. – Люк, чёрт бы его побрал, заклинило. Не могу открыть. Я вызываю подмогу!