Элитное общество

Донателла не выдержала и резко выкрикнула, её голос поднялся до крика:

– Это неважно… Многим!

Прежде чем кто-либо успел осознать, что происходит, Линда, движимая гневом, шагнула вперёд и резко подняла руку, показывая Донателле средний палец. Её лицо перекосилось от ярости, слова слетели с её губ как кинжалы.

– Да пошла ты, – бросила Линда, не оборачиваясь. Она уже сделала шаг к выходу, когда добавила с презрением: – Передай директору привет, подстилка.

Но не успела она сделать и двух шагов, как внезапная, острая боль пронзила её затылок. Донателла, будто ожившая статуя ярости, схватила её за волосы, наматывая на кулак огненные пряди с такой силой, что Линда невольно вскрикнула. В воздухе замерли мгновения тишины, прежде чем обе девушки рухнули на холодный бетонный пол, как два бушующих вихря, и тут же комната наполнилась грохотом их яростной борьбы.

– Как ты смеешь?! – кричала Донателла, её глаза горели бешенством, а лицо исказилось от ненависти. Она дергала Линду за волосы, тянула её вниз, словно пытаясь утопить в собственной ярости.

– Ты всегда была ничтожной! – Линда, ослеплённая яростью, не отступала. Её руки, схватив светлые пряди Донателлы, сжались, и она дёрнула их с такой силой, что Донателла вскрикнула. – Ты заслужила это! – Каждое слово Линды было как удар, выплёскивавшийся в хаосе драки.

Их тела хаотично метались по полу, удары каблуков скользили по бетону, создавая оглушительное эхо в пустой комнате. Звуки ударов, визг, крики смешались в неуправляемый поток ярости и боли. Донателла, вся в панике, отбивалась, но Линда была сильнее и намного злее. Её лицо перекосилось от злобы, она вцепилась в волосы Донателлы, наклоняя её голову, пытаясь подмять под себя.

– Что, ты думала, что сможешь… – Линда выдохнула, но не успела закончить фразу, когда Донателла с визгом ударила её ногой по боку. Линда отшатнулась, но не сдалась, продолжая сжимать волосы своей противницы. Её злость только усилилась от этого удара, глаза сверкали диким огнём.

Сторонние наблюдатели – Вирджиния и остальные, замерли, наблюдая, как две девушки, забыв о своей светской репутации, превратились в хищниц, борющихся за власть. Вирджиния, стоя в стороне, с лицом полным возбуждения и предвкушения, словно не могла поверить своим глазам.

– Давай, Линдс! – её голос звенел от адреналина. Она буквально подпрыгивала от восторга, её глаза горели злорадством. – Покажи ей, кто здесь главная!

Комната заполнилась хаосом, звуки ударов, разорванной одежды и резких движений казались раскатами грома. Однако, внезапно, что-то изменилось. В один момент Донателла застыла. Её тело обмякло, руки безжизненно опустились вдоль тела, как будто вся ярость разом испарилась. Линда, не сразу поняв, что произошло, продолжала яростно трясти её, пока не почувствовала, как сопротивление исчезло.

Линда отступила назад, тяжело дыша, её грудь судорожно поднималась и опускалась. Она посмотрела на Донателлу, лежащую неподвижно на полу, и в этот момент её захлестнула волна ужаса. Вокруг стало странно тихо, как будто кто-то выключил звук. Линда, всё ещё находясь под воздействием адреналина, медленно опустилась на колени рядом с телом. Её руки задрожали, когда она коснулась головы Донателлы, пытаясь осознать, что произошло.Её пальцы ощутили что-то липкое и тёплое. Линда быстро отдёрнула руку и увидела кровь. Это была реальная, настоящая кровь, которая стекала из-под светлых волос Донателлы, медленно образуя маленький ручеек, который затем собрался в тёмный круг на холодном полу.

– О боже… – Линда прошептала, чувствуя, как ноги подкашиваются. Всё внутри неё кричало от ужаса.

– Ты её убила? – прошептала Лайза, её голос был тихим, но в нём звучала скрытая паника. Она нервно теребила ремешок своей серебристой сумки, не в силах оторвать взгляд от бездыханного тела.

Линда, ошеломлённая тем, что произошло, прикрыла лицо руками. Слёзы катились по её щекам, и она едва смогла выдавить:

– Я… я не хотела… – голос Линды сорвался на шёпот, и она замерла, не в силах оторвать взгляд от неподвижного тела.

В комнате повисла гнетущая тишина, тяжелая и невыносимая. Казалось, воздух сам стал плотнее, давя на всех присутствующих. Пасифика, сжавшись в углу, пробормотала, дрожащим голосом:

– Что теперь делать?

Лайза, обычно уверенная и властная, медленно подняла глаза. В её взгляде блеснула тревога, как будто даже она не знала, что сказать. Слова застревали в горле, но молчать больше было невозможно.

– Если найдут тело, нас всех посадят, – наконец выдавила она, её голос дрожал, но все же быстро обретал привычную твёрдость.

Джини, стоявшая чуть поодаль, резко обернулась. Паника в её глазах была очевидна.

– Почему нас? – её голос задрожал, она сделала шаг назад, будто хотела убежать от этой ужасной реальности.

– За соучастие, – твёрдо ответила Лайза. Это прозвучало как приговор, от которого нельзя было уклониться.

Внезапно Джордж, который всё это время молчал, спокойно кашлянул, привлекая к себе внимание. Его взгляд был пугающе сосредоточенным.

– Нужно спрятать тело, – сказал он, как если бы обсуждал что-то совершенно обыденное.

Пасифика резко отшатнулась, её глаза расширились от ужаса. Сумка выпала из ее рук.

– Ты серьёзно?! – её голос дрожал сильнее всего, но в нём было столько отчаяния, что все сразу поняли, насколько она испугана.

Лайза, услышав предложение Джорджа, медленно кивнула.

– Думаю, это хорошая идея, – сказала она.

– Нет! – закричала Пасифика, панически начав собирать выпавшие из её сумки вещи. Её руки дрожали, она хватала каждую мелочь, словно пыталась ухватиться за реальность, которая ускользала от неё.

– Готова променять свою стипендию на жизнь в колонии? – произнесла Лайза, её слова, как ледяной ветер, пронзили Пасифику.

Пасифика замерла, её руки бессильно упали, вещи из сумки снова рассыпались по полу. Её взгляд метался по комнате, ища спасение, но нигде не было ни намека на выход. Она медленно покачала головой, в её глазах отражалось отчаяние и бессилие.

Лайза, удовлетворённая её молчаливым согласием, решительно подошла к Донателле, лежащей на холодном полу, и схватила её за руку, теперь уже совсем холодную.

– Тащите её в подвал, – приказала она. – Там точно никто искать не будет.

Инди, до этого стоявшая в тени, нахмурилась, оглядывая тёмное помещение. Она тихо спросила:

– Ты уверена?

Лайза повернулась к ней, и в её голосе не было сомнений:

– Спортзал скоро снесут. Никто туда не сунется, – она крепче сжала руку Донателлы. – Поможете, или как?

Они переглянулись, и, тяжело вздохнув, друзья подняли безжизненное тело. Несмотря на хрупкость Донателлы, её вес оказался непосильным для их дрожащих рук. Каждый шаг отдавался тяжестью в сердцах, они чувствовали, как что-то в них ломается с каждым движением.

Они медленно, словно во сне, тащили тело по извилистым коридорам заброшенного спортзала. Стены, когда-то украшенные спортивными трофеями и фотографиями, теперь были облезлыми и грязными, а тишина, царившая вокруг, казалась оглушительной. Шаги эхом раздавались в пустом пространстве, каждый звук казался предвестником беды.

Линда шла впереди, вся дрожащая от напряжения. Она пыталась не смотреть на лицо Донателлы, но каждый раз её взгляд неосознанно возвращался к безжизненным, открытым глазам. От этого зрелища её передёргивало, и она чувствовала, как внутри всё сжимается от страха.

Пасифика тащилась в самом конце, едва переставляя ноги. Мысли её метались, не находя покоя. Она старалась сосредоточиться на звуке своих шагов, но каждый раз, когда мёртвая тишина накрывала их, её сердце начинало стучать так громко, что казалось, его слышат все. В голове рождались образы одного ужаса за другим, каждый из которых был связан с тем, что они только что сделали.

Когда они добрались до лестницы, ведущей в подвал, страх охватил их ещё сильнее. Внизу было темно и сыро, оттуда веяло затхлостью и гнилью. Они еле спустили тело по узким, скрипучим ступеням, которые, казалось, вот-вот рухнут под их тяжестью. Лайза и Джордж двигались впереди, словно руководствуясь каким-то немым уговором, их шаги были слаженными и уверенными, несмотря на внутренний ужас.

Внизу их встретила заброшенная, заросшая плесенью комната с покосившимися стенами. Когда-то здесь тренировались спортсмены, но теперь от былой славы не осталось ничего, кроме разбитого инвентаря и тёмных пятен на стенах, напоминающих о давно минувших днях.

– Здесь, – тихо произнесла Лайза, её голос больше не дрожал. Она указала на тёмный угол, где когда-то стоял шкаф для инвентаря.

Они осторожно положили тело на пол, Джордж и Линда старались уложить его так, чтобы оно выглядело хоть немного естественно. Но вид Донателлы, лежащей на холодном бетоне, был ужасен – её волосы спутались, лицо побледнело, а губы приобрели мертвенный оттенок. Пасифика стояла в стороне, прикрыв рот рукой, словно боясь закричать. Её пальцы были так крепко сжаты, что побелели, но она не могла отпустить свою сумку, как будто это было единственное, что удерживало её от безумия.

– Что теперь? – отчаянно спросила Джини.

Лайза медленно подняла голову, её глаза метались по лицам каждого из друзей.

– Теперь нужно сделать так, чтобы никто ничего не узнал, – ответила она твёрдо, её голос был хладнокровным. – Забудьте, что это произошло. Никто ничего не видел, никто ничего не знает. Мы просто продолжим жить, как будто этого не было