Полигон
– В Империи больше распространено кремирование. Но если нам нужно…
– Заткнись.
– Но…
– Я сказал: закрой свой рот, – с взглядом полным ненависти, пригрозил ему Айварес. Август повиновался.
Через минуту они миновали район людей среднего достатка на котором и держалось всё государство и встретили перед собой грубый частокол.
– Ха! – крикнул Тит, – они решили отделить бедняков от себя забором, как ранее богатые отделили их от себя рекой. Кастовое деление во всей своей красе. Везде одно и то же, – Айварес с Титом достали свои карты и стали стирать прежние зарисовки района, рисуя новые. Ганс с Августом вопросительно посмотрели на них, – мир меняется, прежние границы нередко становятся историей, – Ганс с Августом переглянулись и им стало стыдно осознавать, что они путешествуют без подробных карт городов.
Прибытие в Фавельский район, где жили самые нищие и ненужные городу люди, сопровождалось чувством резкой вони от сточного канала. Особую неприязнь испытал Август, словно ребенок, заново открывающий для себя мир, и впитывая в себя все его красоты и уродства. Он искривил лицо и прикрыл нос. Ганс внимательно осматривал резко сменившуюся обстановку. Обветшалые фасады домов простых людей уступили место наскоро построенным лачугам, построенные впритирку друг к другу, и разделенные узкими улочками. По улицам бродили люди в грязных и рваных одеждах, плевались и ругались. Айварес недобро оглядел всё это дело и достал самокрутку себе и раздал всем остальным.
– Куда теперь? – Айварес хотел было подкурить её, но его остановил неодобрительный взгляд Тита.
– Что ты делаешь? Это что? Табак? Нет, это не табак, это дерьмо какое–то! – Тит вынул из кармана аккуратную маленькую коробочку и достал оттуда несколько самокруток и передал их своим товарищам.
– Вот это – убойная вещь – я вам говорю! Я останусь здесь, мне нужно встретиться с людьми. За конями я уж пригляжу.
– Да ты, старый волк, сопрешь их!
– Да? И далеко ли я уеду с тремя конями? Давайте уже покурим, черт побери!
Они отошли чуть в сторону от дороги и присели на камни, небрежно рассыпанные у частокола. Ганс закурил свою самокрутку и закашлял.
– Что это? Очень жесткая…
– Ещё бы. Не зря она запрещена. – Тит подмигнул Гансу и с лицом полным удовольствия затянулся.
Ганс продолжил курить и достал из своей сумки на поясе аккуратно сложенный трофей с горы Пэйр. Он раскрыл свою карту и внимательно вгляделся в неё: от карты Долины остался лишь обожженный кусок с изображением южной части Елисейта, и здесь был поставлен маленький красный крестик в самом конце бедняцкого района. Ганс снова затянулся и сложил карту.
– Нам нужно к самому краю района, к пруду. Крест на карте поставлен между стеной и прудом, – Ганс затянулся и уже не в силах переносить этот горький вкус затушил самокрутку и встал. В глазах резко потемнело, голова слегка закружилась. Гансу стало не по себе. Погладив Ардженто по гриве он обернулся на своих спутников: Айварес хлопнул Тита по плечу и взял флягу, Август сидел неподвижно и смотрел на один из Божественных столбов.
– Август? – Ганс хлопнул друга по плечу, тот не отреагировал, – Август? Что с тобой? Тит, мерзкий имперский хрыч, что это за дрянь?
– А? Трава–то? Ну… Это нормально.
– Ты накурил нас наркотиками? О чём ты только думал?
– А о чём ты думал, когда я сказал, что она запрещена? Расслабься, через пару часов Августа отпустит. Лучше извлеки из этого пользу и сконцентрируйся на задании.
– И что ж я маленьким не сдох, – Ганс тяжело выдохнул и отпил воды из фляги, – Август?
– Глаза… Другие глаза проглядывают в них. Откуда они вообще взялись, эти столбы?.. Эта архитектура, линии, изгибы. Красное свечение, – Тит весьма удивился. Он стал вглядываться в столб и слегка покачивать головой.
– Опять подрядчик хреновый, – чуть было слышно прошептал Тит и усмехнулся. Возможно его товарищи обратили бы внимание на эту фразу, но чертова трава давала о себе знать.
– Какое свечение? Тут ничего нет. Да приди ты наконец в себя, – Ганс схватил его за грудки и дал пару пощечин. Он снял с пояса флягу и вручил её Августу, – Айварес, а ты что скажешь?
– Скажу, что пора двигаться. Ты итак привлёк слишком много внимания. Нам в ту сторону, – он махнул рукой в сторону трущоб и пошёл первым.
– И всё? Нас накурили наркотиками и это всё, что ты скажешь?
– Ой, да ладно тебе! С кем не бывает? – махнул рукой Айварес.
Ганс подтолкнул Августа и шёл последним. Трущобы были старые и обветшалые, из маленьких окошек и из щелей выглядывали любопытные лица, Айварес шёл быстро, задавая темп всем остальным и держал руку на мече, зная плохую репутацию этого района, Ганс же держал Августа. Миновав грязные улицы и затхлую вонь трущоб, они вышли к небольшому пустырю, где у самых стен стоял сожжённый дом, опоясанный несколькими Божественными столбами. Айварес посмотрел на Ганса и тот кивнул – значит, туда. Они взглянули на него.
– Гладкий черный камень с прорезями и барельефами. Летописцы говорят, что город стоит на древних постройках Богов. Подойдём ближе. – Они пошли к разрушенному дому, и совершенно внезапно сбоку от них заговорила старуха, невесть откуда взявшаяся, с накинутым светло–коричневым плащом, почти полностью закрывшим лицо, и дрожащей рукой, изрезанной и грязной, опирающуюся на трость, которую они не сразу заметили.
– Не ходите туда. Проклятое место. Боги запрещают, – в трясущихся руках она держала цепочку с свисающим символом Норанейта, почти такой же, что висел на шее у Тита, только без круглого основания посередине. Они проигнорировали старуху и пошли к дом, – Боги вам запрещают! Люди! Еретики хотят осквернить Богов! – завопила она.
– Что вы знаете об этом месте? Эй? Эй! – Ганс пытался узнать хоть что–нибудь, но старуха молчала. Почти мгновенно к пустырю стали подтягиваться бедняки с недобрыми взглядами и повторяющими одно и то же: нельзя, запрещено, Боги рассердятся. Некоторые из них держали дубины или вырванные куски забора. Поняв, что устраивать потасовку нельзя, и надо действовать сейчас, Ганс мгновенно стал обдумывать сотни вариантов выхода из ухудшающейся ситуации.
– Меня зовут Ганс. Я последний выживший из Ангейта, и я вас проклинаю, – он вынул вперёд кулак с вытаращенными большим, указательным и мизинцем, и повертел им перед людьми. Те в страхе разбежались.
– Ха! Вижу, мои уроки зря не пропали! – посмеялся Айварес, – Вот только сейчас эти фанатики побегут к фламинам и обвинят нас в… да в чём угодно! Так что нужно действовать быстрее. Это ведь лучшее место, чтобы скрыть секреты Богов – религия и бедность всегда маршировали в едином строю.
Они подбежали к дому. На первый взгляд ничего необычного: сожжённый дом вонял сыростью недавно прошедшего дождя и здесь не было абсолютно ничего ценного.
– Раньше это была таверна для здешних бедняков. Бывал я здесь пару раз. Злачное место: злые от неудач в своей жизни люди, дешевое пойло, некрасивые женщины. Не понимаю, какие секреты здесь можно было уместить… – Айварес стал осматривать остатки комнат, Ганс достал карту и стал просматривать, не упустили ли они чего. Август, казалось, бесцельно бродил по таверне.
– Нам нужно спуститься, – сказал он абсолютно холодно, до сих пор пребывая под воздействием «подарка Тита».
– Спуститься? – спросил Ганс.
– Да. Где ещё держать секреты, как не под землёй.
– Под землёй? – Ганса осенило, – Айварес! Айварес! – в соседней комнате что–то глухо упало и из неё вышел перепачканный Айварес.
– Нашли что–нибудь?
– Айварес, если город стоит на постройках Богов, то…
– Я слышал. Вспомнить бы ещё, где здесь подвал. Сколько времени уже прошло, одиннадцать лет? Так, за мной!
Айварес махнул рукой, и они пошли за ним, увиливая от обвалившихся балок и обходя груды мусора. Проход в самой дальней части таверны был завален. Айварес выругался.
– Откуда здесь гравий? Подвал засыпали? Зачем?
Август ходил туда–сюда, по несколько раз стуча сапогами по полу. Ганс внимательно за ним наблюдал, а Айварес оглядывал все вокруг на предмет подсказки.
– Здесь что–то есть, – сказал Август и топал по одному месту на полу, – доски прогибаются, я чувствую сквозняк.
Айварес подошёл к нему и пару раз стукнул ногой. Он отогнал Августа и достал свой широкий меч из–за спины, тяжело замахнулся и обрушил свой удар на пол, полетели щепки. Он ударил ещё, и ещё. Доски в этом месте были разломаны и стало совсем очевидно, что там пустота. Он сделал два шага влево и постучал ногой по доскам, ударил несколько раз по полу и доски обвалились, упав плашмя на пол снизу. Айварес с удивлением взглянул на Августа и ухмыльнулся.
– А ты мне нравишься, парень. Ещё бы не был ты таким надменным. Зажгите факела, мы спускаемся.
Айварес спрыгнул первым, оставив чуть слышное глухое эхо в помещении снизу. Август спрыгнул за ним. Ганс огляделся по сторонам и посмотрел на один из столбов, что окружают таверну и стал в него всматриваться. Он вспомнил слова Августа, и у него промелькнуло чувство, что столбы действительно живые, и наблюдают за ним. Он спрыгнул. Айварес и Август уже осматривались в подвале. От давнего пожара здесь остались лишь пустые обгоревшие полки и уже давно сгнившие бочки с вином, вперемешку с неопознанными остатками вещей, ныне ставших углями. Ганс тоже почувствовал резкий сквозняк.
– Смотрите по сторонам – здесь должно быть хоть что–то! – сказал ему Айварес, но Ганс старался найти тот источник сквозняка. Он подошёл к стене с ярко выраженными зазорами меж огромными камнями и приложил к ним руку, ощутив ярко выраженный прохладный сквозняк. Август подошёл к нему и рукой провел по камням, достал свой меч и вонзил меж камней чуть повыше своей головы, отошёл чуть в сторону, и навалился на него. Ничего не произошло. Тогда подошёл Айварес и разогнав своих спутников, с размаху стукнул рукоятью своего огромного меча по стене. Она пошатнулась. Затем ещё раз и пара камней обвалилась. Айварес убрал меч и пнул стену, от чего та вся развалилась, обнажив узкий проход.
– Положили несколько маленьких плит совсем наспех. Будто бы времени не было сделать всё быстрее, – подытожил он.
Айварес осветил проход факелом и вошёл в него. Миновав слой из земли и камня, он остановился и подозвал Ганса с Августом. Август ударился головой о потолок и выругался. Они оказались в обширном туннеле, отделанным уже ярким серебристым металлом со всех сторон.
– Мать твою. Куски идеально ровные. Кто вообще это может сделать в Долине? Неужели это и в правду Боги?
Ганс промолчал. Они шли вдоль туннеля и Ганс разглядывал как будто новый мир открытый им. Новый и безжизненный.
– Август? Что скажешь? В Империи ты видел хоть что–то похожее?
– Ты же видел панцирь Тита – пластины ровные, но изготавливались они почти что в ручную. Нет никого кто мог бы так преуспеть в обработке металла.
– Туннели. Гиблые места. Найти их можно едва ли не в любом месте в Долине. Поговаривают, будто бы до своего ухода, Боги использовали их для передвижения под землей, – проговорил Айварес.
– А почему не передвигаться по земле? Чего бояться?
– Я в эти религиозные бредни никогда не вслушивался и тебе не советую. Но может и на это явление есть свои объяснения.
Туннель Богов. Ганс где–то слышал о них. Абстрагировавшись от реальности, он стал ковыряться в дебрях памяти, пока не нашёл единственное воспоминание о них: пару лет назад он выкупил одну из заметок, вырванных из научной книги, запрещённым всесильным Культом вознесения, стоящих больших денег, и купленной им у странствующего торговца, что заглянул на огонёк в Ангейт на краю мира.
Глава 7
Я рассказал Вам о ныне известных и изученных руинах Богов, оставленных нам на земле в эпоху, предшествующую предыдущей нам – эпоху жизни Богов на Земле. Теперь же перейдём к тому, что скрыто под толщей вод и земли.
В каждом уголке Долины (за исключением Империи, о внутренней жизни которой мы знаем очень немногое ввиду их политики закрытости), каждый искатель приключений и каждый счастливчик, что случайно нашёл скрытые естественным и неестественным образом входы в подземелья Богов, может похвастаться своим успехом, ведь немногие из ныне живущих видели, и уж тем более – верят в их существование.
По классическому религиозному преданию, «Боги жили на земле задолго до того, как мы, люди, лишившись звания Богов, пали с небес на землю и стали на путь искупления грехов своих в землях, ранее и сейчас – принадлежавшим Богам».
Из этого предания следует, что все постройки до Эпохи Вознесения относятся к Богам, но что они из себя представляют?
Я, Ваш покорный писатель и просветитель, бывший в этих подземельях, не могу точно ответить на этот вопрос: одни говорят, что найдя эти подземелья, они возвращались домой, вооруженные оружием Богов, самым смертоносным и неумолимым в Долине, и ставшие затем властителями земель разных масштабов за имением у них единственного и естественного права жизни – права сильного. Другие говорят, что встретили на своём пути огромное количество ловушек: от сжимающихся стен и невиданных зверей, полосатого окраса и напоминающим кошек, только больше в несколько раз, до облака воздуха, имеющего цвет и поражающего людей одним лишь их вздохом.
Мне же не удалось увидеть ничего из выше пересказанного: я лишь видел затхлые подземелья с неестественной для нашей Френейской, и любой другой архитектуры: гладкие блестящие камни, сияющие под любым светом, облицованные неясными нам узорами и сюжетами, о которых нам, людям, стоит лишь догадываться, завалами туннелей и гонениями церкви после этого.
Но с каждым годом мы смеем видеть, не только новое оружие богов, отданные нам не только после Норанейтских игр, но и иные, более существенные артефакты: так называемые «мысли Богов», что перенесли свои воспоминания о бывших днях на мягкую, скользкую как лёд бумагу, что смогла сохранить в себе события тех лет, и являвшейся прямым отражением глаз людских, но и то, что вскоре после разговоров вслух те счастливчики либо пропадали без вести, либо лишались головы в пустыне Эмирата или же сгорали в огнях Инквизиции на территориях Южного союза. О Империи же – нам доподлинно неизвестно ничего, кроме того, что они с охотой поглощают все знания о подземельях, их местоположении, о всех найденных вещах и их описании, и находящимся за пределами земель Императора – каждый, кто знает хоть что–то существенное, имеет право получить подданство лучшей в Долине страны и стать богачом.»
Тёмный туннель был одинок и безлик, здесь не было ничего, что когда–то бы сказало о присутствии людей. Лишь пыль, не тронутая людьми, и кромешная тьма, побеспокоенная слабым светом огня зашедших сюда людей. Они вышли из туннеля на небольшую развилку, что давала начало трём разным туннелям.
– Ганс – налево, Август – направо. Далеко не отходим, если увидели что–то – кричите во всё горло.
Ганс не заморачивался как идти тише, ведь свет от его факела и любой, даже самый тихий шаг в этой могильной пустоте были очевидны и для глухого, и для слепого. Он шёл вперед, не различая ничего необычного в этих однообразных туннелях.
Длинные и однообразные туннели, со своей сыростью и безжизненностью вокруг. Разглядывая всю эту причудливую архитектуру и её безжизненность, Ганс поневоле задумался: а ведь эти руины и есть само доказательство существования Богов, помимо падающих с неба над Норанейтом оружия Богов, хотя, вероятно, и этому есть объяснение, как сказал Айви.
Ганс застыл на месте, и только сейчас вспомнил про «глаза Богов», найденные им у Пэйра, чьи свойства он видел своими глазами, хоть и обомлел тогда. Он положил факел на холодный бетонный пол, и потянулся к поясу, достал причудливый аппарат и присев на корточки, стал его вертеть в руках: те же скрепленные две подзорные трубы с непонятными выемками и выступающими квадратиками. Ганс нажал на самый большой чёрный квадратик и поднёс аппарат к глазам: мир погрузился в темно–зеленые тона и теперь кромешная тьма, мало уступающая маленькому свету от факела, мгновенно растворилась, позволяя видеть дальше. Ганс поднял факел, тот через окуляры «глаз Богов» светился неестественно ярким светом, он опустил его и отвёл в сторону от себя, чтобы не подпалить свою одежду, потому что это выглядело бы слишком комично и уж точно неуместно для этой вылазки.
Он шёл дальше, теперь видя туннель гораздо больше, чем видел ранее. в ярких светло–зеленых красках, которые были настолько неестественны для него, что от долгого использования артефакта, у Ганса начинали слезиться глаза. Наконец, показался обвал, Ганс подошёл к нему и осмотрел: засыпан он был наглухо скалистыми породами. Ганс очень удивился, ведь здесь нет гор, разве что пещеры, да и о тех он не слышал. Он развернулся и хотел пошёл обратно.
– Все сюда, я что–то нашёл, – эхом пронёсся чуть мягкий голос Айвареса.
Но необъяснимое чувство сковало Ганса, и он остановился, сам не зная зачем он повернулся назад, будто бы сейчас что–то произойдёт. Он убрал от глаз «глаза Богов» и нажал на черный квадратик, снова посмотрел в окуляры – и теперь это уже простые линзы. Он замер в ожидании чего сам не знал, и оно не заставило себя ждать.
Сначала появилась яркая светло–зеленая вспышка, напоминающая силуэт человека, появившаяся вместе с звуком скольжения клинка об клинок. Ганс отступил назад и запнулся об одиноко стоящий камень, упал на спину и отбросил от себя факел, и попятился назад. Вспышка преобразовалась в прекрасную девушку. Ганс, едва отделавшись от шока, стал её осматривать: пепельные волосы, зеленые пронзительные глаза, шрам над левой щекой, на ней была белая рубашка, с перевязанным поясом, с которого свивала цепочка с железным медальоном, издали напоминающим кота. Девушка быстро огляделась и посмотрела на Ганса:
– Ой, не туда попала. Удачи! – и на этих словах она исчезла, оставив после себя смытый ярко–зеленый силуэт, вскоре утонувший во тьме, и пронзительный звук, разнёсшийся эхом по туннелю. Ганс откинул голову назад, на пол. Это получилось так больно, что он нервно прорычал.
– Я скорее окунусь в Озеро облысения, чем ещё раз возьму у Тита его чертову траву.
Ганс поднялся, отряхнулся, и взяв свой факел, пошёл обратно. Эхом разносились глухие громкие звуки и Ганс, предполагая неладное, побежал.
Туннель он преодолел быстро, на всякий случай он глянул на туннель Августа и не обнаружил там ничего, кроме пустоты. Он пошёл прямо: чуть поодаль от него, метрах в метрах пятидесяти мелькали два силуэта с факелами.
– Зараза. Эта дрянь ничему не поддаётся, – Айварес матерился и мечом рассекал по стене. Подойдя поближе, Ганс разглядел очертания огромного дверного проёма, но увы, замурованного. Айварес встал перед ним и опустил свой меч, – о, вот и ты. Нашёл что–нибудь?
Ганс вспомнил встречу с таинственной незнакомкой и удивительным её появлением, но говорить об этом нельзя: примут за идиота. В Долине вообще стоило всегда следить за тем, что говоришь, тем более, если не можешь этого доказать.
– Ничего.
– У меня тоже обвал, – пробурчал Август.
– Проклятье! Придётся возвращаться с кувалдой. Черт его знает, насколько эта стена широкая, нужно взять побольше людей.
– Может для начала осмотримся? Ну, я к тому что, вдруг здесь есть рычаг?
– А я тут по твоему на отдыхе? – Айварес тяжело выдохнул и убрал меч в ножны, – оглядись.
Ганс стал осматривать стены. Он ходил туда–сюда вдоль них и не видел ничего примечательного. И тут к нему в голову пришла гениальная идея…
– Глаза Богов!
– А? Где? – резко обернулся Август.
– У меня. Йослихт же говорил, что ими можно видеть то, что обычным глазом не увидишь, – Ганс бросил на землю уже надоевший ему факел и быстро достал их, активировал, и прижал к глазам. Сильный засвет от факелов очень сильно бил по глазам, – Отойдите, слишком сильно светите, – Август с Айваресом отошли, предварительно забрав факел Ганса. Ганс стал оглядывать стены и не видел ничего необычного, как вдруг он заметил маленькое свечение на стене с левой стороны. Он пошёл прямо на него, располагалось оно на уровне груди, поначалу Гансу показалось что это просто магическое мятно, но он вгляделся и удивился ещё больше: это была надпись «нажми», написанная быстрым кривым почерком, и маленький кружок под ней. Ганс убрал прибор и посмотрел на стену – там ничего не было, снова взглянул через «глаза» и надпись с кружком появилась. Ганс, недолго думая, нажал на кружок и…
Ничего не произошло. Тогда он нажал сильнее, почти навалившись на стену и послышался щелчок. Ганс развернулся, и забетонированная стена стала уходить вниз, открывая проход в следующую секцию.
– Мать твою, ты что сделал?! – Айварес подбежал к Гансу и стал трясти его за плечо, – это что ещё за волшебство? Как ты заставил стену уйти вниз?
– Скорее всего, речь идёт о простом механизме. У нас в Империи…
– Я уже понял, что у вас в Империи живётся лучше всех других. Ты, Ганс, что ты сделал?
– Нажал на стену, – Ганс передал Айваресу «Глаза богов» и пальцем показал на одну из многих металлических плит, коими были отделаны туннели.
– Охренеть, – Айварес всмотрелся через окуляры прибора в стену и ухмыльнулся, – И это всё? Табличку бы хоть повесили, конспираторы хреновы, – он передал «глаза» Гансу и отошёл в сторону исчезнувшей стены, – ну что, посмотрим?
Они вошли в просторное помещение с резким неприятным запахом. Впереди был тупик, с уходящем вправо узким проходом на лестницу. На бетонном полу были видны чёрные, въевшиеся в пол следы. Айварес наклонился к ним и провёл по ним рукой.
– Ох. Не нравится мне это.
– Что это? – спросил Ганс и сделал то же самое.
– Следы. Рельефные, черные, непонятные. Такие же иногда можно найти по всей Долине.
– Кто мог оставить такие следы?
– Боги. Это сделали Боги, больше некому. Только рассказы о их способностях, и способности твоей штуки могут объяснить и это. А запах… – он глубоко втянул его в грудь и неприятно сморщился, – Похоже на протухшее зажигательное масло, но я не уверен. Пойдём дальше.
– Возможно речь идёт о средстве передвижения, – предположил Август, – Ширина от одного следа до другого примерно сопоставима с шириной телеги.
– Я ещё осмотрюсь здесь, со своей игрушкой. Проверьте тот лаз, – сказал Ганс и активировал «Глаза».
Айварес встал и прошёл к лестнице, Август последовал за ним. Ганс достал «Глаза богов» и стал осматривать комнату на предмет новых подсказок. По правую сторону присутствовал маленький очаг света, видимый только с его «игрушкой». Ганс подошёл к нему и повторил то же, что сделал несколько минут назад. Но ничего не произошло. Он нажимал снова и снова, сильнее и сильнее, но ничего не происходило, последним ударом Ганс ударил плиту ногой, махнул рукой, убрал «глаза» и пошёл к остальным. В проходе оказалась бетонная лестница на 5 ступеней, маленькое помещение, и что–то обсуждающие его друзья.
– Нашёл что–нибудь? – в маленькой комнате по всему полу был разбросан различный мусор: щепки, остатки бумаги – словом, ничего полезного. Но Август внимательно разглядывал ровный листочек белой бумаги и очень неоднозначно качал головой.
– Была кнопка, но… она не работает. Что там у тебя, Август?
– Глянь сам. Как будто вырвана из… мира? Не понимаю.
Ганс взял в руки листок, точно такой же, какой он отобрал у пленника на горе Пьер. Бумага была скользящая как клинок меча, а сама она отбрасывала от себя свет, покрываясь бликами от света факела. на листке были изображены четверо мужчин, со свисающим оружием Богов, повешенным на ремни этих людей.
– Такую же вещь я отобрал у плененного мною человека, возможно, агента Богов. Я до сих пор не знаю, что это. Но это просто поразительно, ты только посмотри!
– Видел, видел… – сказал он без преукрас, – видишь где они стоят?
Ганс присмотрелся: позади них был отчетливо виден огромный тёмный лес, разрезанный пополам, казалось, совсем маленькой рекой, впадающей в красивое бирюзовое озеро.
– На возвышении, возможно в горах. А где это?
– Понятия не имею, дай мне лучше «Глаза».
– Попробуй. Нажми на вон эту кнопку и вперёд, – Ганс протянул ему ранее найденный артефакт.
Август не торопясь прижал к глазам аппарат, Ганс отвёл оба факела на лестницу. Август сморщился и стал осматривать стены, «привыкает» – подумал про себя Ганс. Вдруг Август уставился в одну точку и тут же отпрянул артефакт. Он растерянными глазами посмотрел на Ганса, тот недоумевающе спросил:
– Что такое?
– Глянь сам.
Август, утирая слёзы, передал ему «глаза» и держал палец ровно на том месте стены, что привлекло его внимание. Он обратил внимание, что белки глаз его друга слегка отдавали зеленым цветом после использования прибора, Ганс резко прильнул к окулярам и посмотрел куда показывал Август.
«Разве я не сказал тебе перестать быть их игрушкой?»