Таракан

Комедия

***

Сидя здесь, на этом упавшем и прогнившем дереве, невольно начинаешь думать, что жизнь выдает крайне странные узоры или, правильней сказать, сплетения. Вот ты недавно пил чай у костра, а вот уже рассматриваешь полную луну, сидя среди мха, елок и наваленного наспех снега. Уже январь, а снег выпал только вчера. Нет, поймите правильно, я не против спонтанных трудностей. Я лишь хочу сказать, что всё это как-то странно.

Впрочем, к черту длинные вступления, поговорить можно и во время работы. Да, да, увы, но мне пора браться за лопату. Земля ведь сама не сделает яму. Её нужно рыть, причем крайне яростно, чтобы спустя час у вас был метр вырытой промерзлой земли. Это при хорошем результате. А тем временем вы поймете, что я абсолютно ни в чем не виноват. Разве что в любопытстве. Но кому оно не чуждо.

                   ***

Люблю смотреть на огонь. Особенно как небольшие огоньки отрываются от большого пламени и исчезают во тьме. А ещё от него идет тепло и можно выставить ладони, согреваясь холодными ночами. Такими, как, например, эта, когда наш небольшой отряд сидит возле этого большого костра и понемногу травит различные байки.

О да, все обожают рассказывать страшные истории, когда вокруг темнота, лес, где то и дело раздаются различные шумы. То ли от дерева, качнувшегося от резкого порыва ветра, то ли от севшей на ветку совы, то ли от белки, прыгающей к себе в дупло. Что же касательно более крупных зверей, то тут их почти нет. Всех давно перестреляли.

И все же это не мешает нам, десяти полноценным путешественникам, нагнетать атмосферу, по очереди рассказывая жуткие истории этих мест. Особенно это касается Вадима, кто, собственно, и выбрал этот маршрут для наилучшего нашего времяпрепровождения. И оказался прав. Здесь действительно очень хорошо. Только вот непривычно тихо, так как обычно птиц куда больше в таких лесах.

Я снова смотрю на огонь. Как бы ни старался Вадим, но лично на меня ничто не производит особого впечатления. Как-никак я тут самый старый и слабо верю во все эти сказки, лесные легенды. Но больше всего раздражает не это.

Понимаете, не то, чтобы я совсем плох, но в последнее время мне крайне не везет с девушками. И потому любую значительную возможность познакомиться, как, например, совместный поход на десять дней, я воспринимаю как нечто крайне важное. Особенно если в нашем отряде есть высокая, красивая и, как выяснилось, одинокая девушка, к сожалению, поглядывающая теперь только на Вадима.

Изольда, Немезида, вот как надо было назвать её, может, даже Анжелика, но никак не Оля. Это имя ей совсем не идёт, она ведь не блондинка, а очаровательная брюнетка в спортивной форме. Ее выносливости могли бы позавидовать многие мужчины.

Три дня Ольга никого к себе не подпускала, держась в дружественной дистанции. И вот у костра она впервые поддалась. И кому? Этому хвастуну и лжецу? Липовому герою? Боже, как же всё-таки девушки легковерны. Ведь на то и расчет у этого хвастуна с картой маршрута в руках. Выцепить красавицу и затащить её к себе в палатку, которую он наверняка взял в прокат.

Я подкинул еловую ветку, и она затрещала. Этого даже хватило на то, чтобы на меня все отвлеклись, наконец осознав, что помимо Вадима здесь есть ещё мужчины. Выпрямившись, я улыбнулся. Пора уже им показать, на что способен Алексей Владимирович Протопенко.

* * *

Но для начала немного о самой легенде. Вадим уже намекал, что на одной из остановок нашего маршрута нас будет ждать небольшой сюрприз. Сделал он это, конечно, таинственно, но я-то сразу понял, что ничего особенного тут нет. И я оказался прав. Всё, что он предоставил, это небольшая избушка с ужасным запахом, наваленными сверху деревьями и кучей колючего кустарника вокруг. Причем запах был настолько мерзкий, что кроме Вадима, подошедшего к самой двери, никто даже не подошёл и на десять метров.

Казалось бы, ярчайший пример идиотизма, вот так стоять возле вонючих заброшенных брёвен. Но нет, Ольга скользнула по идиоту взглядом, и вот он уже ворочает дверь, всматриваясь темноту маленького помещения.

Простите, я что-то отвлекся. Итак, избушка. Именно в ней, по его словам, обитала местная нечисть, приходившая туда ровно в двенадцать часов ночи. Причем, видимо, это было единственное расписание, так как днем или, например, в семь часов, туда никто не ходил. Ровно двенадцать и не часом ранее или позже.

Боже, какой же идиотизм. Я вот думаю об этом и понимаю, что это просто кошмарный идиотизм. Мужику двадцать восемь лет, а он травит такие байки. И, что ещё хуже, это у него работает, увлекая Ольгу всё больше и больше. Смотреть противно. Но мы дошли до самого главного. Итак, дождавшись вечера и запасшись этой историей для вечернего куража, Вадим забыл самое главное. Что среди нас остались славные парни, которые не боятся ни темноты, ни избушек, ни, тем более, всякой нечисти, там обитающей. И которой, конечно же, на самом деле не существует.

А потому я и вызвался пойти туда. Ну как же удержаться и не сломать всю эту хлипкую систему Вадимкиного самоутверждения. Бац, кинул еловую веточку в огонь. Воспользовался вниманием и выдал марш-бросок до избушки за ящик шампанского, соответственно, который Вадим обязательно купит по приезду в Ленинград. Только вот шельмец несколько усложнил задачу и попросил провести там ночь.

Ужасно, конечно, как-никак вонь там невероятная , но в тот момент я был слишком заведен, чтобы думать об этом. Самое главное было не дать слабину, а бодро идти вперед, наступая на все преграды, которые он мог передо мной расставить. Эх, характер, отчаянный вы наш Алексей Владимирович, не умеете вы его прятать.

* * *

Ну вот, снова угодил в какую-то вонючую лужу. Уже третью по счету. Хорошо ещё ботинки иностранные. Две тысячи пятьсот, это со скидкой. В таких обычно армейские подразделения ходят. ГРУ или Моссад. В них ещё стальная пластина от гвоздей и в носке наконечник из металла. Изначально, конечно, круто было, но теперь нога побаливает.

Да и ветки эти. Раз пять чуть глаза не лишился. Хорошо, что фонарик взял. Только вот его беречь надо. Ведь ещё в этой избе сидеть. Хотя меня уже посещала мысль, что можно и около побродить. До рассвета часов семь, стало быть, перебродить можно. Только вот не совсем понятно, будет ли за мной присматривать Вадим, чтобы потом всем рассказать, насколько я храбр. Если это так, то получится, что и ночь зря на холоде провел, и всяким лесным дерьмом все ботинки протер. И это не считая позора и ящика шампанского, который, как мы условились, будет обязательно дорогим. И вот тут уж Вадима заслуга, я хотел советское шампанское поставить.

Ох и угораздило же меня в кашу влезть. Как же всё это неверно, а ведь я и в поход-то этот идти, собственно, не собирался. Так, случайно с другом встретился. И все, понеслась душа инженера по полям, лесам, ухабам и кустарникам. А потом ещё и в вонючую избу среди ночи заглянула, в которой, между прочим, даже нечисть ночевать бы не стала, настолько тут всё лесные звери засрали.

Но вот я уже дошёл, значит, что-то явно стало лучше. Ведь, как-никак, а времени до рассвета стало явно меньше. И это очень большой плюс. Боже, всё равно, как же тут воняет! Эх, если бы не ваша гордость, Алексей Владимирович, если бы не она. С бабой-то этой ясно всё, типичная вертихвостка, но вот гордость, её сдавать нельзя.

Хотя, конечно, обидно всё-таки было. Особенно, когда Ольга обняла Вадима и с улыбкой посмотрела мне вслед.

                        ***

Господи Иисусе. Опять. Вот, снова. Шаги. Это точно они. Кругом ходят. Вадим? Шутят? Издеваться, видимо, решили. Надо мной, ведущим инженером. И как? Беганием вокруг этого пропахшего звериным пометом домика? Да вам же уже по тридцать лет, люди.

Или нет? Не Вадим. Тогда кто? Зверь? Учуял? Решил поесть, но войти боится? Точно. Не знает, кто здесь. Или знает? Чуял запах. Боже, а что, если медведь? Впрочем, их убили, но мало ли, один выжил. Мне-то и его вполне хватит, даже небольшого. Боже мой, как же так всё вышло-то? И, главное, сперва тихо ходил, а вот уже минут десять как слон топает, охает.

Хотя нет, это не зверь. Больно звуки чудные. Как человеческие. Точнее, человеческим горлом произведенные. А так-то совсем нечеловеческие. Нет. Не может этого быть. Мы же в двадцать первом веке живем, какие, к черту, лешие ли прочие лесные ужасы. Нет. Скорее всего, это скотский Вадим так насобачился рычать, что совсем человеческий облик потерял. Ох и много бы я отдал, чтобы его такого Олечке показать. Пусть смотрит, какую тупую тварь выбрала. Дура деревенская! Ну, или городская. Там без разницы.

***

Вот так я думал, когда вокруг моей вонючей избушки стали появляться эти странные звуки. Признаюсь, думать о Вадиме было куда приятнее, чем о том, что это мог быть всё-таки зверь или, того хуже, леший. Черт, эта фантастика ну никак не хотела тогда выходить из моей головы, точнее, из сердца, бившегося так сильно. Казалось, вот-вот, и оно пробьет грудину.

А потому схватив, что подвернётся, я встал у двери в желании встретить зло так, чтобы оно больше и не пыталось проникнуть в мое убежище. На мое везение это оказалась непонятно как попавшая в избушку лопата, сумевшая сохранить и твёрдый черенок, и не изъеденное ржавчиной полотно.

Сжав деревяшку, я вдруг понял, что способен на многое. Страх, конечно, был, но его быстро вытеснил адреналин , желание дать отпор, который всегда возникает у крепких духом людей в трудную минуту.

Поверьте, не обязательно ходить в спортивный зал, чтобы доказать себе, что ты смел и силен. В слабом теле дух может быть даже посильнее. Просто слабый пробежит меньше, да подтянется от силы раза два. Но вот в трудную минуту, поверьте, он отпор даст суровый, не дав руке дрогнуть перед опасностью.

И именно поэтому, именно поэтому, когда дверь открылась, я что есть силы размахнулся и с криком «На!» уложил бездомную бабулю на пол.

* * *

Да, странно. Странно вот так сидеть и уже не чувствовать холод. Хотя буквально несколько часов назад ты от него чуть не валился. А теперь нет. Мышцы горят, в глазах огонь. Желание жить стало таким, что уже и десять километров по лесу пробежать сможешь. Только вот бабушку жаль. Не повезло ей.

А потому я снова копаю. Всё-таки, надо её похоронить по-человечески. Да и труп найти так сложнее. Я даже в этом плане немного на современного Раскольникова похож. Тоже пострадал из-за старушечьей глупости. Ведь могла же она просто поговорить. Так нет. Решила испугать незваного гостя. Думала, сможет прогнать. Но Алексей Владимирович, к сожалению, не из пугливых. И, как оказалось, даже убить может.

А тем временем до рассвета всего три часа. Ровно три часа до того, чтобы выйти к своим. И теперь этого времени, кажется, уже мало. Земля, как я уже сказал, промерзла, копать тяжело. Но лопата… Она будто придает мне сил. Заставляет трудиться, раз за разом вычерпывая тяжелые комья земли. Или мне так только кажется?

И всё же, что она делала в лесу? Причем одна. Зачем вообще бомжам жить в лесу? Есть шишки? Или что? Они же вроде городские обитатели.

                        ***

И напоследок. А знаете, я был прав. Вадим и вправду не дурак. Он действительно пришел проследить, сижу ли я в избушке. Только вот я уже не там. Я рядом. Ведь бабка довольно тяжелая и далеко оттащить я её не смог. А ещё пыхчу, как паровоз, и он без труда меня нашел. Вот он, стоит с круглыми глазами, наблюдая, как я накидываю первые комья земли на это старое тело. Эх, Вадим, Вадим. Что же теперь с тобой делать-то?

Кошачий груз

***

Я всегда очень любил кошек. Мне нравилось, как они ходят, прыгают, мяукают. И поэтому я был безразмерно счастлив, когда мне, наконец, позволили завести это прекрасное животное. Да и момент с приобретением получился удачный, у одной моей одноклассницы как раз окатилась кошка, и она мне отдала одного котенка.

Котенок, а это была девочка, проблем практически не создавал. Дело в том, что моя одноклассница в знак благодарности быстро приучила ее к лотку и все, что мне нужно было делать – это следить за тем, чтобы миска не пустела и чтобы лоток не набивался.

Но шло время. И постепенно проблемы всё же появились. Дело в том, что кошка стала ходить на улицу и регулярно приносить свое пушистое потомство. А я, в отличие от своих одноклассниц, не умел впаривать котят. Зато я научился их убивать – медленно, тихо, бесшумно, положив мокрое полотенце на пытающихся выплыть её маленьких детенышей. Их маленькие тельца, даже в первозданном виде, отчаянно боролись за свою жизнь.

Первый раз я убил приплод два года назад, когда к нам пришла соседка и быстро показала, как надо расправляться с этими маленькими беззащитными созданиями. Единственное, что она наказала, так это никогда не брать котят на виду у кошки, а всегда делать это, когда она уйдёт. Не знаю, почему, но я принял эти слова всерьёз и сделал всё именно так, как она сказала. Дождался, пока кошка захочет есть, затем молниеносно вытащил их и, обхватив полотенцем из нижней полки шкафа, унёс в ванную.

И так продолжалось из года в год. Пока, наконец, Дизи не стала сидеть рядом с котятами до последнего, тщетно охраняя свое потомство. И это не час, не два, не три, она сидела сутки возле них, пока голод все-таки не гнал её на кухню. Возможно, она ходила туда и ночью, пока я спал, но я предусмотрительно не оставлял там никакой еды.

Каждый раз, возвращаясь с кухни, она сначала жалобно мяукала, звала их. Потом, обнюхав место, смотрела на меня в надежде хоть как-то получить информацию. Но, увы, я всегда хранил крайне невозмутимое выражение лица. Но это было тогда, в этот раз всё случилось иначе.

Сначала всё было хорошо. Привычно накрыв их полотенцем, я ждал, пока все котята захлебнутся. И уже думал о том, куда бы пойти вечером, как вдруг случайно повернул голову и увидел, что в коридоре сидит она. Все было так неожиданно, что на секунду я растерялся. К тому же свет в ванной был выключен, и я инстинктивно вздрогнул. Кошка это заметила и с интересом стала подходить ко мне. Я не могу сказать, что было у меня в ту секунду в голове. Может, страх, может, что-то ещё, но я как малолетний мальчишка быстро закрыл двери.

Несколько минут она пыталась открыть преграду лапкой, просовывая её под дверь и стараясь зацепить. Но затем сдалась и ушла, продолжая звать своих котят. В тот день она дольше обычного посвятила их поиску, не унимаясь почти да самой ночи. Затем, уже поздно вечером, отправилась в ванную, где долго нюхала раковину. Увидев меня, подглядывающим за ней, она подняла голову и пристально посмотрела в глаза. По спине прошёл холодок.

Знаете, я любил свою кошку и она меня тоже. К примеру, первый раз она вообще рожала у меня в кровати, и я вообще чуть с ума не сошел от такой неожиданности. Поэтому я бы не сказал, что её взгляд был полностью враждебным, он, как был правильнее сказать, был изучающим. И посмотрев на меня несколько секунд, она спрыгнула с раковины и направилась в зал. Отлеживаться на батарее.

Только вот с того момента отношение её изменилось. Она больше не ластилась ко мне на руки и вообще старалась избегать меня. Ела, когда на кухне никого не было. Поначалу это было терпимо, но когда она оцарапала меня, мне пришлось ей наподдать.

И так бы всё и прошло, если бы, проснувшись однажды ночью, я не заметил, что она сидит на моей кровати и просто смотрит на меня. Мне тут же перехотелось спать. Этот взгляд… Он был теперь уже не изучающим, он был нехорошим. Поэтому, недолго думая, я прогнал её и закрыл дверь. На ключ. Так, чтобы она точно не вошла в мою комнату. И, что характерно, спустя примерно полчаса я услышал, как она пытается открыть дверь. Не сразу, а именно спустя полчаса, когда я, скорее всего, уже спал.

На следующее утро, понимая, что с такими играми сна спокойного мне не видать, я решил сходить к своей соседке и как можно подробнее расспросить её о странном предостережении.

Тётя Инна, как обычно, готовила. И ещё в коридоре запах её печенья обдавал всеми приятными ароматами этих изумительных маленьких запеченных сладостей.

Как обычно, поприветствовав меня кивком головы, она, вытерев руки о фартук, поставила угощение.

Я тут же приготовился к чаепитию. Здесь я мог себя совершенно не сдерживать. Тетя Инна пекла печенья столько, что могла бы прокормить целый детский гарнизон.

– Тетя Инна, – начал я, пробуя на вкус её деликатесы. – Помните, вы сказали, что не стоит никогда топить котят при кошке. А что будет, если она это увидит?

– Может, ничего не будет. А может, – она поставила на стол чашку с чаем. – А может и случится что-нибудь. А ты, собственно, почему спрашиваешь?

И тут я в двух словах описал ей всю ситуацию. Тетя Инна выслушала всё внимательно, но ближе к концу повествования взгляд её потух, и с лица сошла вся доброжелательность, оставив лишь странную печальную улыбку. Когда я закончил, она тихо вздохнула.

– Что ж, вполне логично, что она повела себя именно так. Знаешь, животные, как и люди, отличаются лишь характером. Поэтому надо всегда быть осторожным, не угадаешь, какое из животных примирится с судьбой, а какое нет. Правда, твой случай немного лучше моего, там всё закончилось куда быстрее.

– Расскажите.

– Хорошо. Это было лет сорок пять назад, когда мы жили в деревне, и у нас тоже была кошка. Тогда со всеми этими делами поступали куда проще и, свернув котят в сверток, просто бросали в реку. Обычно этим занимался отец или мать. Но чаще, конечно, отец. Кстати, кошка у нас была сильная, крепкая, мышей ловила исправно. А тут как-то раз с приплодом пришла, да так не вовремя, что отец при ней же котят и перебил. То ли пьяный был, то ли просто в плохом настроении, я не помню точно. Говорят у нас об этом неохотно и так горе вон какое вышло. Ну, в общем, размазал он их сапогом, все мозги наружу. А кошка это запомнила и на следующую же ночь села ему на лицо, обхватив голову когтями. Так он и помер, с кошкой на лице, от разрыва сердца. Вцепилась намертво.

– Вашего отца убила кошка? Какая жуть! – сказал я, отодвигая кружку. – Это что ж получается, моя кошка меня убить хочет?

– Я не знаю. Всякое в жизни случается. Но ты не переживай, возможно, это и ложь, может, мне о кошке рассказали, чтобы настоящую правду скрыть. Это же деревня, там не принято сор из избы выносить. Может, он спьяну на кошку налетел, да так и помер. Я не могу точно сказать, говорю же, маленькая была.

– А мне кажется, что все, что вы рассказали – правда. И про кошку, и про котят.

– Знаешь, а пусть она ночью у меня поспит. И тебе спокойнее, и у меня гостья поживет.

– А вам не страшно? Вы ведь тоже её котят топили.

– Не думай об этом. Вот, угощайся, в этот раз особо вкусные получились.

Кончилось всё тем, что я съел почти всё её печенье. Причем, как мне показалось, изначально я вообще есть не хотел. А вечером тетя Инна действительно забрала Дизи к себе и, как мы и договаривались, я приходил к ней лишь днем.

                   ***

Со стороны, конечно, выглядело все очень забавно. Я не раз ловил себя на мысли, что просто иду на поводу своих странных, причудливых кошмаров. Вот и кошку отдал соседке. Я даже маме не рассказал о подлинном смысле этого перемещения, благо все её терпели лишь ради меня. И едва она покинула порог, все облегченно вздохнули.

У тети Инны Дизи понравилось, она быстро освоилась и, найдя батареи, тут же заняла привычное ей место. Место теплое, возле окна, откуда открывался прекрасный вид на нашу детскую площадку. Дизи также понравилась тёте Инне, потому что была послушна и никогда особо не раздражала. К моему стыду, признаюсь, я даже стал опасаться, что она останется там навсегда, уж больно они подружились.

Но, увы, счастье длилось недолго. Даже сейчас всё кажется как во сне. Вот я открыл дверь, вот положил портфель, вот выпил воды и, схватив со стола бутерброд, пошёл по коридору в противоположную от нашей двери квартиру. К тёте Инне. Но вместо привычного шума на кухне лишь тишина. Хотя – нет, я слышал, как капала вода. Медленно, едва слышно.

Я стою в коридоре, и свет яркого солнца бьет в окна. Очень светло, тетя Инна жила на солнечной стороне. Все её окна выходили туда, навстречу огненному светилу. Я поворачиваю голову в сторону кухни, звук капающей воды идёт оттуда. Я вхожу, кран не выключен. Рядом – печенье, точнее, тесто. Я беру мягкую массу, она вкусно пахнет чем-то сладким.

Затем у меня появляется странное нехорошее предчувствие. Мне кажется, что меня кто-то тормошит за плечо, но я всё равно иду дальше. Туда, вглубь мигом изменившейся квартиры. Внутри всё тихо. А ещё, после того, как перестал капать кран, наступила полная тишина.

Пустой зал, хотя двери открыты. Тут я увидел Дизи, она всё так же сидела на батарее, не смотря в мою сторону, лишь жмурилась от солнца и тепла, передаваемого ей. Я пошёл дальше. И вот я увидел кровь. Она была бардовой и текла из спальни.

Тетя Инна разбила себе голову, неудачно упав на пол. А потом я закричал, выбежал из квартиры и ещё долго не мог прийти в себя. Хотя, как сказали врачи, она просто поскользнулась. Ничего такого, что могло бы хоть как-то увлечь следователя. Типичный несчастный случай. Только вот почему-то Дизи ушла, покинув квартиру до приезда участкового и скорой.

                         ***

После похорон прошло примерно два месяца, прежде чем к моей матери вернулась кошка. И как это не было бы странным, снова беременная. Вот она сидит на моих коленях и нежно мурлычет под моей рукой. Я знаю, она хочет, чтобы я её погладил. И я сделаю это, подставив руку под её мохнатую мордочку и прищуренные глазки.

Скоро она родит, принеся в наш дом минимум шестерых котят. Я уверен, в этот раз всё будет иначе. Теперь она будет лучше приглядывать за котятами и не оставит мне шанса ускользнуть от неё в ванной. Она будет хитрее, проворнее, смелее. Она обязательно постарается увидеть тот момент, когда я буду топить её котят, если я, конечно, решусь это сделать. Вопрос этот пока нерешенный и нужно с ним как можно быстрее определиться.

Так как одно я знаю точно – мама всё равно не разрешит приютить всех котят, а если их не убью я, то это сделает она.

Кулон

* * *

Сняв ботинки и раздевшись, Кристина уловила этот старый, почти выветрившийся из памяти запах прошлого, где помимо вещей и людей оставались некогда очень сильные чувства. Или нет? Неужели ей просто показалось?

Она посмотрела вдоль знакомого коридора и увидела закрытую дверь. Когда-то она легко пробегала по нему и без труда открывала её, прячась и от вечно докучавших взрослых, и от печалей да скуки.

Владимир. Его звали Владимир. Он был её единственным другом, с которым она выросла и проучившись до одиннадцатого класса, пока их пути не разошлись, и ей не пришлось уехать в Москву, где её ждал университет и работа. В дальнейшем ставшая перспективной.

И он был очень хорошим. Не для всех. А для неё. Он вместе с ней воровал колбасу из магазина. Он понимал её шутки. Он никогда не говорил, что она сумасшедшая и смотрел на неё своим особенным взглядом. И да, возможно, а, точнее, уже наверняка, он её любил.