Симбионт

Саша раскрыла кошелек и отсчитала несколько купюр.

– Двадцати тысяч хватит?

– Более чем.

Влад взял деньги и аккуратно положил их в бумажник. В эту секунду перед его носом оказалась еще банкнота в пять тысяч.

– А это тебе сверху.

– На чай?

Саша рассмеялась. Она положила кошелек обратно в сумочку.

– Больно много будет на чай. Это тебе за согласие поехать в Отрадное.

– Большое спасибо, – Влад с улыбкой убрал и эти деньги в карман, после, чмокнув маму в щечку. – Ну, я поехал. Не забудь бате передать от меня «пока».

– Уж точно не забуду.

Влад открыл входную дверь. Перед ним словно оказалась преграда, мешающая идти дальше. Видимо его нутро не желало покидать насиженные стен. Через агонию нежелания он все-таки спустился на пару ступенек и развернулся чтобы посмотрел на мать.

– До встречи мам.

– Увидимся. И это…

– Да? – Он приподнял левую бровь.

– Оторвись там по полной. Но не переусердствуй.

Закатив глаза, Влад сказал:

– Все будет в меру.

Саша кивнула, закрыв входную дверь на ключ.

Влад спустился и на выходе из подъезда закурил сигарету. А наблюдая за вздымающейся дымкой, он проклинал сегодняшний день.

Как и ожидалось, мои мечты были разрушены.

22

– Почему нет! – Вика оглядывала родителей. – Эта школа…

– Место чтобы сгореть заживо! – Крича, закончила за ней мать. – В таких заведениях не учатся, дочка!

Вика хотела втоптать родителей в грязь, особенно надоедливую мать, которая совсем не умолкает.

– Дочка, – Аркадий положил руки на стол возле стоящей кружки со свежезаваренным кофе из Бразилии. Прежде чем начать беседу, он испачкал им свои усы. – У тебя просто нет – детей. А если были, ты однозначно беспокоилась бы за них. Или я не прав?

Вика не желала все это слушать. Ей все надоело. С самого детства они то и дело, что кружились вокруг нее, не давая пропуска завести друзей. Подобный феномен, как она считала, происходит в каждой семье, когда хороший мальчик, вдруг, связывается с другим, но тот уводит его в глубь преступного мира и тогда их отношения прерываются взрослыми.

Я не могу винить беспокойство родителей. Если оно не выходит за рамки.

Продолжая сидеть на пятой точке и, выслушивать нотации, Вика вспомнила теплую кровать, себя, а также властного Антонова, у которого, по ее мнению, был самый огромный агрегат из всех белых, которых ей доводилось видеть на взрослых сайтах. С каждой минутой, для нее все невыносимее принимать тот факт, что его дружок больше в нее не войдет.

Мысли о сексе, стали посещать Вику в четырнадцать лет. Это случилось, когда она с семьей жили в США в двухкомнатной квартире кирпичной пятиэтажки. Одной ночью, родители начали синхронно мычать. Мать повышала тон, а отец говорил: моя девочка! Так продолжалось пару часов. По окончанию, она, как сейчас помнит, схватила планшет и начала вбивать в строке поиска: почему взрослые, очень долго мычат в кровати. К ее удивлению под строкой показались видеоролики, показывающие как взрослые, приступают к тому самому делу, от которого берутся дети.

К шестнадцати девочка самолично принялась себя самоудовлетворять. И мечтала поскорее вырасти, чтобы спариться с мальчиком. Она не ожидала, что первым окажется ее одноклассник, до без ума накаченный, с наколками и к тому же являющийся грозой школы. Только из-за его предложений и денег, которых имел, она решила тогда переспать. Надеется на простофилю со слабым характером она не хотела. Долго ждать, когда созреет.

Я попробую переспать с тем парнем еще пару раз, а потом, стану девушкой Влада. Все же, мне больше нравятся шутники и слабаки, чем романтики и силачи.

А тем временем родители не переставали трындеть о сохранности жизни, да и вообще, говоря, что она – одна. Другой жизни уже не будет. Однако сама Вика, переключив наконец на них внимание, считала иначе. Другая жизнь – есть. И это – перерождение души. Одна подруга из известного городка Цилийска рассказывала об этом, словно сама пережила подобное.

– Ты нас слушаешь! – Из рта Аркадия вылети слюни, которые расположились на его сжимающихся кулаках.

Она довольно кивнула.

– Все услышала. Абсолютно.

– И что думаешь на этот счет! – Софья обеспокоенно сглотнула ком в горле, поправив затем стянувшиеся лямки лифчика. – Собираешь отстаивать свои слова?

– Если захочу, то смогу отстоять! – Вика резко выдвинулась со стулом на пару сантиметров от стола. Родители с недоумением на нее позарились. – Я – взрослая! Давно уже!

– Восемнадцать лет это – обычные цифры. – Софья схватила ее за предплечье. Ее голубенькие глазки совсем не могли состроить грозное личико. Раньше конечно, Вика боялась взгляда матери, но не сейчас. – Кто вообще считает по цифрам? Что они дают?

– Я с твоей мамой согласен, – подключился Аркадий, пощелкав пальцами рук и глотнув кофе. – Каждый раз при входе в магазин, я вижу, как подростки вроде тебя покупают сигареты или алкоголь. Иногда удавалось узнать сколько им лет, если кассирша проговорила возраст молодых покупателей, когда смотрела в их паспорта. И чувство непонимания… – его взгляд сосредоточился на глазах дочери. – Он возрастал с небывалой скоростью. Вроде бы по закону, употреблять вредную продукцию можно только с восемнадцати. Но эта цифра, кроме как, своего названия, дает что-то еще? Вот почему именно в этом возрасте рекомендовано употреблять алкоголь? Ты задавалась таким вопросом?

Вика обдумывала его вопрос. Очень долго. Она только вспомнила как попробовала свою первую сигарету с подружками на одном из девичников. Все курили по очереди. По часовой стрелке. И пусть это было всего в десять лет, но уже тогда, она поняла, что курение ни к чему не приведет. Только отсрочит смерть.

По поводу алкоголя, речи не идет. Она пьет только по праздникам или важным событиями, произошедшими в ее жизни, которые заслуживают быть отмеченными, такие как: первая менструация, поцелуй с языком и секс.

А думать об вопросе отца, она уже не хотела и выпалила:

– Это действительно может показаться странным, что организм, якобы не приспособлен к употреблению алкоголя до восемнадцати… пусть от шестнадцати или от нескольких дней перед восемнадцатилетием, вдруг, после заветной даты принимает все с радостью. Нет. Я в это не верю, папа. Все можно принимать, когда захочешь. Но с мерой.

– Знал я таких, – усмехнулся Аркадий. – Плохо кончили. Меру не рассчитали.

– Мама, – Вика посмотрела ей в глаза. – Отпусти. Больно!

Софья отпустила, а затем, возвратилась к своему насиженному мягкому стулу с подушечкой для удобства. Взяв кружку мужа в руки она, сдержанным тоном, спросила:

– Ты до сих пор, живя с нами, будешь считать, что тебе все дозволено?

Вика не знала куда деваться. Она просто откинула маску приличной девочки и крикнула:

– Знаешь, что, мама! И ты, папа! Мне наскучило слушать одно и тоже! Каждый сука раз, вы трындите, как мне будет хорошо, что я должна для этого сделать, как поступить! Каждый мой шаг, интересует вас обоих больше, чем собственные дела! Когда вы закончите? Перестаньте уже считать меня маленькой только из-за того, что живу с вами! Найду я себе мужа! Слышите? Найду! И тогда я съеду от вас к чертовой бабушке!

Родители ошеломленно переглянулись. Как только они поняли, что дочь вышла с кухни, то закричали ей в голос.