Сельский шик для мажора

– Вик, ты любишь не меня, а нашу картинку в соцсетях. Мы очень красивая пара, и не более того. Прости, малышка. Я не хочу, чтобы ты теряла время рядом со мной.

– Это из-за поцелуя, да? – выпаливает девушка. Глаза ее лихорадочно блестят, а щеки покрываются красными пятнами.

Меня резко накрывает жар. Откуда она могла узнать? И только потом до меня доходит, что она о чем-то другом сейчас.

– Да, – киваю. – Ты считаешь, это неважно?

– Там все в бутылочку играли, – принимается оправдываться она. – Я же не буду отказываться.

Поморщившись, я пытаюсь понять, о чем она говорит. Мое молчание она принимает по-своему, и продолжает.

– Инга тебе рассказала, да? А еще подруга называется! – злобно шипит Вика. – Сама без отношений, и нас решила рассорить, потому что Рома на нее не клюет? Сучка!

– Инга тут не причем, Вика. Она ничего не говорила. И Рома клюнул на нее, они переспали вчера.

– Капец! – бледнеет. – Демьян? Он, да?

Я начинаю въезжать в ее рассказ и киваю.

– Это ничего не значит, Матюша. Вообще! – хватает она меня за руки. – Ты в сто раз лучше, клянусь! Ты просто обидел меня, я решила таким образом отомстить тебе.

– Я виноват, значит? – смотрю на нее холодно и равнодушно.

– Конечно! – эмоционально всплескивает она руками. – Мне нужно постоянное внимание. А посмотри на себя. Ты вечно с парнями тусишь, мне ни одного комплимента не сделал.

– Какие комплименты, Вика? Я говорил тебе, не качай губы, ты же меня не слушаешь!

– Я так выгляжу дороже! – вскидывает она подбородок. – Тем более, ты сам сказал, что ощущения приятнее, когда я тебе сосала!

– В смысле дороже? – я начинаю заводиться. Пиздец, замутила с этим долбоебом Демьяном, а я еще и крайний? – Ты что, товар?

– Какое право ты имеешь меня оскорблять, Кремлев? Да это я с тобой расстаюсь, понял? Пошел ты!

– Всего хорошего, Вика! – усмехаюсь я.

– Я сейчас же звоню папе, и он меня заберет. Ясно?

– Ты можешь делать все, что хочешь! – пожимаю плечами.

– И знаешь что? – оборачивается она, сердито шагая к палатке. – Демьян меня поласкал вчера там, куда ты и не суешься со своими принципами, не пальцами, а языком. И мне понравилось!

– Нашла, чем гордиться! Лучше бы молчала!

Глава 16. Алена

– Вставай, лежебока! – тянет с меня одеяло бабушка.

– Который час? – спрашиваю, с трудом разлепляя веки.

– Одиннадцать уже! Пора подниматься, скоро родня уже приедет. Мы с мамой все приготовили, иди на стол накрывай.

– Ой! – стону я. Голова просто раскалывается. Видимо, он недосыпа, потому что я не так много выпила вчера.

– Ты во сколько явилась вчера, стрекоза? – лукаво смотрит на меня бабуля.

– Не знаю, – потягиваюсь на кровати. – Часа в четыре, может.

– С Демьяном гуляла? Я слышала, Пиратка лаял.

– Нет, ба. Не с Демьяном. Мы расстались.

– Да? – удивляется она, усаживаясь рядом. Жуть как любит слушать истории любви. – А что такое?

– Ой. – морщусь я. – Да много всего. У нас и не отношения были, а непонятно что.

– Помиритесь еще! – машет бабушка рукой, явно теряя интерес. – Милые бранятся только тешатся.

– Вот еще! Он мне с Заусенкой изменил!

– Да? – тут же возвращается на место бабуля. – С Юлькой, что ли?

– С ней, ага.

– Ты хоть не плачешь, моя красавица? – гладит меня по голове своей теплой ладошкой. От нее пахнет тестом и немного зеленым луком.

– Вот еще! Пусть он плачет. Просто, обидно немного.

– Ну, в таком возрасте, кто доступнее, с тем и веселее. Все, Лелька, поднимайся. Мама там кофе сварила, на столе молоко свежее от Зорьки. Иди умывайся, я кровать за тобой заправлю. И в зеркало посмотрись, как панда, ей богу!

Я отправляюсь в ванную комнату, где быстро принимаю душ, волосы укладывать долго, я их просто заплетаю в косу. Запрыгиваю в летний сарафан, и захожу на кухню.

Мама с бабушкой постарались на славу, наготовили кучу еды и даже испекли пирожки. Сегодня у деда Сережи поминки, в этот день у нас всегда много гостей. Сначала мы собираемся у нас в доме, а потом все вместе идем на кладбище, где похоронен дед, прабабушка и прадедушка, еще какие-то дальние родственники. Я каждый раз пытаюсь запомнить, кем они мне приходятся, и всегда забываю.

– Мне немного совестно, – вздыхаю я, усаживаясь за стол. Рука сама тянется налить молоко, а в другой руке уже зажат пирожок. – Не помогла вам совсем.

– Ну, хоть совесть еще имеется! – хмыкает мама, заправляя винегрет постным масло.

– Ммм! – стону я от удовольствия. – С луком и яйцом, мои любимые!

У ба потрясающие пирожки, а рецепт, по которому она их печет, бережет как зеницу ока.

– Я еще с рисом и мясом испекла! – сообщает мне бабуля, снимая передник. – Ты бы сходила к соседям, отнесла за помин души.

– К каким соседям? – поднимаю глаза.

– Которые у тети Таси живут. Они ж городские, где еще пирожков поедят?

– Ба, в городе и пирожковые есть, и пекарни. Что ж они, пирожков не ели?