Любовь с акцентом

Добравшись до промежутка между четвертым и пятым этажом, мы останавливаемся у окна.

– Спасибо, дальше я сама. Спасибо, что проводил. Здесь спокойно, и монстров нет.

– Да, жаль не встретили монстров. Я бы обязательно съел парочку на ночь, – улыбаюсь я.

Мы стоим как школьники в подъезде. Давненько не помню такого. Обычно я приезжаю с девушкой либо на такси, либо на своей тачке. Идем прямиком домой, в основном к ней. Домой я не особо люблю водить дам. Тем более там сестра. Зачем травмировать неокрепшую психику?

– На чай не пригласишь?

– Извини, но нет, Давид. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Кристина. Спасибо за вечер, – я целую ее руку, пристально глядя в глаза. Осторожно глажу большим пальцем ее нежную кожу. – Ты прекрасна! Может, облегчишь мне жизнь и скажешь номер?

– Нет, Давид. Ты – хороший парень, но не в моем вкусе. Прости! – резко разворачивается на каблуках и поднимается до квартиры.

– До скорой встречи, милая! – ослепительно улыбаюсь я, направляя все свои чары на прекрасную девушку. Она лишь коротко кивает. Я дожидаюсь, когда дверь за ней закроется. Спускаюсь на улицу, и закуриваю.

Маленькая наивная девочка. Не в ее вкусе. Посмотрим!

Глава 11

Кристина

Утро совсем недоброе. Мало того, что раскалывается голова. Это с непривычки, я редко пью алкоголь. Верещит как ненормальная мать. Смотрю на часы, начало девятого.

Пока я приняла душ, по возвращении домой, и смыла косметику, было уже четыре часа утра. Улька крепко дрыхла, завернувшись в одеяло, и на меня не реагировала. Я без сил плюхнулась на диван, блаженно вытянув ноги. Ботинки хоть и удобные, но ноги все равно устали на высоком каблуке и от танцев.

– Кристина, спит она! Сестра где?

Я поднимаю чугунную голову. С ума сошла что ли?

– Мам, ты че орешь? Я сплю! – зарываюсь с головой под одеяло.

– Где твоя сестра, я спрашиваю, – в ярости срывает с меня спасительное укрытие.

– Да вот же, спит.

– Нет тут никого! Полюбуйся!

Я приподнимаюсь на локтях и вижу кокон из одеяла, и торчащие заячьи уши. Этого не может быть!

– Она ночью была здесь, я видела!

– Да что ты видела? Шлялась полночи, тетя Зина рассказала, что поздно приехала. С пьяных глаз и не увидела ничего!

Я пропускаю ее слова мимо ушей и звоню сестре. Возьми трубку! После восьмого гудка в трубке раздается хриплое.

– Алло!

– Ты где? – рявкаю я.

– Эээ, мама пришла, да?

– Да!

– Систер, милая. Скажи, что я эээ, бегаю с Леркой. В семь утра ушла. У нас типа марафон скоро. Я потом все объясню. Буду через пятнадцать минут. Ты- лучшая!

– Ага, – буркаю я.

– Твоя ненаглядная дочь в семь утра ушла на утреннюю пробежку с Леркой. И пошутила над нами, – вымученно улыбаюсь я, – вернется через пятнадцать минут!

– Ааа, ну ты спи, – облегченно улыбается мама. – Я пойду чай сделаю и яичницу ей пожарю. Голодная, наверное. Вот умничка, воскресенье, а она в такую рань уже на ногах.

Немного полежав, я встаю выпить таблетку, и иду на кухню за водой. От запаха яичница сводит желудок, я чувствую, что голодная. Вчера до горячего так и не добрались.

– Мам, можно мне тоже яичницу? – спрашиваю я, наливая воды в стакан.

– Кристина, я вообще-то после ночной. Устала и спать хочу. Пожарь сама!

Прекрасно! Как всегда. Уле – пожалуйста, мне хрен с маслом.

Я молча разворачиваюсь и ухожу к себе. В горле мучительно стоит ком от обиды, на глазах слезы. Ну почему так? Я всегда на вторых ролях, всегда! И как так стало, что моя жизнь мне, вроде как, и не принадлежит? Я всегда кому-то что-то должна.

Уткнувшись в подушку, я засыпаю и дрыхну до двенадцати, не слыша, как вернулась Улька.

Просыпаюсь уже вполне себе в приличном состоянии. Свежая и бодрая. Дома тишина и вкусно пахнет жареной картошкой. Я встаю и иду в туалет, по пути заглядывая к маме. Она крепко спит после ночной. Ульяну нахожу на кухне, она сидит на стуле в шортах и водолазке, подвернув под себя ноги, переписывается с кем-то.

– Крис, привет! – лезет ко мне обниматься.

Я хмуро закрываю за собой дверь, оглядывая сестру с головы до ног. Она выглядит виноватой и смущенной, а на шее под воротом алеет яркий засос. Пиздец!

– Ульяна, твою мать! Ты совсем охренела? – шиплю я. – Это что такое?

Подросток густо краснеет, и вырывает ворот из моей руки.

– Это засос, Кристина. Так бывает, когда страстно целуют в шею, – назидательно объясняет мне.

– Я прекрасно знаю, от чего это бывает! Ты не ночевала дома? Где ты была? Рассказывай все, как есть. Иначе, я все расскажу маме!

– Садись, поешь. Я картошку пожарила. Сосиски могу погреть в микроволновке, в холодильнике маринованные огурчики есть, – журчит Ульяна.

– Мне пока не еды, Ульяна, – тяжело опускаюсь я на стул напротив нее. – Слушаю внимательно!

Сестра немного ежится, накладывает мне картошку, ставит греться сосиски и достает огурцы из холодильника. Старается держать себя в руках, но по подрагивающим рукам видно, как сильно нервничает.

– Хлебушек надо?

– Какой на хрен хлебушек, ты издеваешься? – взрываюсь я.