Больше, чем любовь

– Кейт… – Берт окликнул жену, которая наблюдала, как очередная шлюпка болталась на балках. – Ты должна уехать в ней.

Но она только покачала головой. Их взгляды встретились, он увидел в ее глазах силу и решимость и понял: жена, всегда покладистая, сейчас не уступит, что бы он ни сказал…

– Я тебя не оставлю, – сказала она тихо. – А в следующую шлюпку пусть сядет Филипп. Мы же уедем вместе, когда получится. – Прямая спина и твердый взгляд его убедили, что Кейт не передумает. Двадцать два года прожили они в любви и согласии; не покинет она его и в последнюю минуту. Дети, за исключением старшего сына, находятся в безопасности. А ее место рядом с мужем!

– Но что, если мы не сможем покинуть корабль?

Как только дети оказались в безопасности, страх немного отпустил Бертрама, и он смог произнести эти роковые слова. Ему хотелось одного: чтобы Филипп уехал вместе с Кейт и Чарлзом, если парню повезет. Он уже смирился с мыслью, что может погибнуть, лишь бы спаслись остальные. Ему была невыносима мысль, что погибнет и Кейт. Это несправедливо: детям нужна мать. Как же отправить ее, пока не поздно?

– Кейт, ты не можешь оставаться.

– Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. – Долгую минуту он держал жену в объятиях, раздумывая, не поступить ли так же, как другие мужья: толкнуть Кейт в руки матросов, а те бы буквально швырнули ее в шлюпку? Но Берт не мог такое допустить: он слишком ее любил. Они с Кейт прожили вместе целую жизнь, и он уважал ее желание, хотя оно могло стоить ей жизни. Жена была готова умереть вместе с ним. Как много это для него значило! У них была одна любовь на двоих, страсть и нежность.

– Если ты останешься, я останусь тоже. – Кейт отчетливо произнесла эти слова, когда он крепко прижимал ее к себе. Как же он хотел, чтобы она уехала, но принуждать ее не смел. – Если суждено умереть, то вместе, в один день.

– Кейт, так нельзя! Подумай о детях!

Все это было бесполезно: она уже подумала и приняла решение. Всем сердцем Кейт любила детей, но и мужа любила не меньше. Если они погибнут, о детях позаботится Эдвина – она уже взрослая. И кроме того, в глубине души Кейт все еще надеялась, что не стоит заламывать руки, как в дешевой мелодраме, что все они, в конце концов, сядут в шлюпки, а потом вернутся на «Титаник» уже ко второму завтраку. Она пыталась сказать это Берту, но он лишь покачал головой.

– Не думаю. Полагаю, дело намного серьезнее, чем нам говорят.

В действительности все было гораздо хуже, чем они могли вообразить. В час сорок на капитанском мостике выпустили последнюю ракету; пассажиров сажали в последние шлюпки, а далеко внизу, в роскошной каюте, втайне от всех, малышка Алексис укачивала свою любимую миссис Томас.

– У тебя есть обязательства перед детьми. Ты должна покинуть корабль, – в последней отчаянной попытке сказал Берт.

Стиснув его руки в своих, Кейт посмотрела мужу в глаза.

– Берт Уинфилд, не трать слова попусту: я не оставлю тебя, – так что не старайся.

Неподалеку от них такое же решение приняла миссис Штраус, но та была гораздо старше Кейт и без детей, зато у миссис Аллисон дети были, но она тоже решила остаться с мужем и дочкой. Они умрут вместе, если пароход пойдет ко дну. Уже все понимали, к какой развязке идет дело.

– Что с Филиппом? – Берт решил отступить на время, надеясь, что еще сумеет переубедить жену.

– Ты сказал, что попытаешься что-нибудь придумать.

На палубе снаряжали последнюю шлюпку. Оставалась еще одна, номер четыре, подвешенная за стеклянными переборками прогулочной палубы, там командовал Лайтоллер. Моряки открывали окна – через них в шлюпку могла погрузиться еще одна партия женщин и детей, и это будет последняя шлюпка, покидающая «Титаник».

Берт подошел к офицеру и попытался с ним заговорить, но тот работал как одержимый: к этому моменту корабль уже кренился вовсю. Кейт видела, как Лайтоллер решительно затряс головой, глядя в сторону Филиппа, который стоял рядом с Тейером и его отцом.

– Он говорит, что это совершенно невозможно, пока на борту остаются женщины и дети, – сообщил Берт.

Начинали пропускать пассажиров второго класса, потому что в первом детей больше не было, кроме малышки Лорен Аллисон. Глядя на нее, Кейт слабо улыбнулась и поспешила отвести взгляд. То, что происходило сейчас между людьми, было слишком трогательным и слишком личным, не предназначенным для посторонних глаз.

Филипп, Чарлз, Берт и Кейт посовещались, как, невзирая на Лайтоллера, посадить в шлюпку обоих молодых людей, а потом, если получится, и супругов.

– Думаю, нужно просто немного подождать, – спокойно предложил Чарлз, оставаясь джентльменом, воплощением хороших манер и силы духа даже в минуту смертельной опасности. – Но вам, миссис Уинфилд, нужно уезжать прямо сейчас, пока толпа не ринулась на штурм. Нет смысла задерживаться здесь, среди мужчин: вы же знаете, какими грубыми они могут быть. – Он тепло улыбнулся, впервые разглядев, насколько его возлюбленная Эдвина похожа на Кейт. – Мы тут отлично справимся. И, если позволите совет, на вашем месте я бы прихватил с собой этого юношу.

Но как? Они заметили, как один молодой человек, ровесник Филиппа, сумел сесть в шлюпку, переодевшись в женское платье. Обманщику угрожали оружием, но, в конце концов, оставили в шлюпке: времени на то, чтобы высадить, уже не оставалось. И это давало некоторую надежду. Берт решил не связываться с Лайтоллером – тот не желал ничего слышать. Разумеется, никто из них не догадывался, что на правом борту «Титаника» дела обстоят иначе. Судно было слишком большим, чтобы слышать, что делается у другого борта. Кейт по-прежнему твердила, что не оставит мужа. Тем временем Филипп вернулся переговорить с Тейером. Чарлз уселся в кресло на палубе и закурил сигарету, чтобы не вмешиваться в спор между родителями Эдвины, очень серьезный спор, и погрузился в печальные мысли. Никакой надежды на спасение лично у него не было.

Внизу под палубами людей не было. Матросы прошлись по всем каютам. Вода добралась до палубы «Д». Алексис, которая сидела в большой гостиной, слышала, как оркестр играл веселую музыку. Время от времени из коридора раздавались шаги – пробегал матрос или кто-нибудь из пассажиров второго класса искал выход на шлюпочную палубу. Девочка вдруг забеспокоилась – почему никто не возвращается? Ей надоело играть в одиночестве, но садиться в шлюпку было страшно. Алексис ужасно соскучилась по маме и папе, но знала, что ей попадет: ее всегда ругали, особенно Эдвина, когда она убегала!

Но вот послышались тяжелые шаги. Она подняла голову: может, это папа, или Чарлз, или Филипп? – но в дверях появилось чужое лицо. При виде маленькой девочки стюард, который покидал палубу последним, был поражен, ведь в каютах на палубе «В» давным-давно никого не должно быть. Он решил пробежаться по каютам еще раз, прежде чем их затопит вода, поднимавшаяся с палубы «С», просто на всякий случай и пришел в ужас: маленькая девочка с куклой, одна-одинешенька!

– Эй, ты почему здесь? – Он сделал к ней шаг, но Алексис бросилась в соседнюю каюту и попыталась захлопнуть дверь, однако грузный стюард с окладистой рыжей бородой оказался проворнее. – Минуточку, юная леди! Что это вы здесь делаете? – Как же она смогла сбежать, и почему никто за ней не пришел? Нужно отвести ее наверх и побыстрее посадить в шлюпку. – Идемте же…

Стюард оглянулся в поисках какой-нибудь теплой одежды: у ребенка не было ни шапки, ни пальто.

– Нет, я не хочу! – Алексис заплакала, когда высокий крепкий мужчина схватил ее на руки, срывая с кровати одеяло, чтобы закутать ее вместе с куклой, которую она не выпускала из рук. – Я подожду здесь! Я хочу к маме!

– Детка, мы найдем твою маму. Но нельзя терять ни минуты!

Прижимая малышку к себе, стюард бросился вверх по лестнице. На уровне прогулочной палубы его окликнул один из матросов:

– Отправляем последнюю! На шлюпочной палубе лодок больше нет. Последняя уходит с прогулочной, ее собирались опускать минуту назад… Торопись, приятель!

Грузный стюард выбежал на прогулочную палубу как раз вовремя. Стоя на подоконнике, Лайтоллер и другой моряк сражались с шлюпкой номер четыре, висевшей на балках снаружи за открытыми окнами.

– Эй, погодите! Тут еще одна!

Алексис визжала, брыкалась и звала мать, а та и не догадывалась, поскольку была в полной уверенности, что дочь благополучно отбыла с остальными детьми!

Лайтоллер уже опускал шлюпку, когда к нему подбежал стюард.

– У меня еще один ребенок!

Второй помощник обернулся через плечо: кажется, момент упущен, – и покачал головой. Внизу, в болтавшейся на балках шлюпке, уносившей последних женщин, которые пожелали оставить корабль, сидели миссис Астор и мать Джека Тейера. Джон Джейкоб Астор пытался сесть с ними, поскольку его жена находилась в деликатном положении, но Лайтоллер был непоколебим, и Маделайн Астор села в шлюпку в сопровождении горничной.

Стюард посмотрел вниз. Шлюпка болталась прямо под ним и вернуть ее не было никакой возможности. Но не оставлять же девочку на борту! Посмотрев на нее, он поцеловал малышку в лобик – как мог бы поцеловать собственное дитя – и бросил в окно, в шлюпку, моля Бога, чтобы кто-нибудь из пассажиров смог ее поймать, и чтобы она не переломала себе кости. Многие женщины, которых насильно отправляли в шлюпки, получили вывихи и даже переломы, но Алексис повезло: сидевший на веслах моряк протянул руки и поймал ее на лету. Она сильно кричала, в то время как палубой выше ее ни о чем не подозревавшая мать тихо переговаривалась с мужем.

Стюард сверху наблюдал, как девочку благополучно пристроили рядом с женщиной, державшей за руку ребенка. Лайтоллер с остальными продолжали опускать лодку – пятнадцать футов вниз, где плескался черный ледяной океан. Алексис села, крепко прижимая к себе куклу и с ужасом глядя на огромный корпус корабля. Увидит ли она когда-нибудь маму? Словно в предчувствии неминуемой беды, она опять заплакала. Лодка плюхнулась в воду. Моряки и женщины немедленно схватились за весла, и шлюпка медленно отошла от парохода. Это была последняя шлюпка, которая покинула «Титаник», и произошло это без пяти два.

В два часа ночи Лайтоллер все еще сражался с четырьмя складными шлюпками, три из которых никак не желали отделяться от креплений, но одну все-таки удалось опустить. Было ясно, что это последний шанс покинуть пароход. Команда окружила шлюпку, чтобы пропускать только женщин и детей, но Бертраму все же удалось уговорить Лайтоллера посадить и Филиппа! Сборная шлюпка номер четыре ушла в море вслед за остальными, и супруги Уинфилд проводили ее глазами. На этом спасательные работы завершились. Больше идти было некуда. Пути к спасению отрезаны. Оставшиеся на корабле люди были обречены пойти ко дну вместе с ним. Берт был поражен: Кейт отказалась ехать вместе с Филиппом! Он намеревался втолкнуть ее в шлюпку, но она так прильнула к нему, что невозможно оторвать. Теперь, когда стало слишком поздно, в их последние минуты, он тоже обнял жену и не собирался выпускать из объятий, пока они живы.

Мимо рука об руку прошли Штраусы, а на шлюпочной палубе стоял Бенджамин Гугенхайм в полном вечернем облачении со своим камердинером. Берт и Кейт целовались, держась за руки, и говорили друг другу милые нежные глупости, вспоминали, как они встретились… день свадьбы… рождение детей…

– Сегодня день рождения Алексис, – тихо сказала Кейт, глядя на мужа, и принялась вспоминать, как шесть лет назад, солнечным воскресным днем, рожала ее в их доме в Сан-Франциско. Кто мог подумать, что так все кончится? Какое счастье, что все их дети останутся в живых! Старшая сестра будет их любить, заботиться и баловать.

Сердце Кейт сжималось при мысли, что она никогда их больше не увидит. Берт тоже едва сдерживал слезы.

– Почему ты не уехала с ними, Кейт? Ты ведь так им нужна!

Его снедала глубокая печаль. Кто мог представить, что их ждет такой конец? Если бы они сели на другой корабль… если бы только… если бы… Этим «если бы» не было конца.

– Берт, я не смогла бы жить без тебя. – Кейт крепко обняла мужа и привстала на цыпочки, дотянувшись до его губ. Поцелуй был долгим.

А тем временем люди уже прыгали за борт, и они успели увидеть, как прыгнул за борт Чарлз. Палуба находилась всего в десяти футах над водой, и некоторым удалось благополучно доплыть до шлюпок. Но Берт знал, что Кейт плавать не умеет, поэтому бросаться в воду смысла не было. Они прыгнут, но позже, когда придет момент. Они все-таки надеялись, что смогут добраться до шлюпок и спастись, когда корабль затонет.