– Благодарю! – та отсалютовала и глотнула еще.
Харди сгребла свою грязную посуду и отправилась к столу приемки. Горы тарелок, ложек и кружек едва успевали забирать две женщины-приемщицы.
– Привет! – улыбнулась им Харди.
Женщины покосились на нее, но не поздоровались.
– Меня зовут Харди.
– Мы уже знаем, кто ты такая, Триоза, – пробурчала одна из них.
– Слушайте, а сколько стоит кружка кофе в этом месте?
Женщины переглянулись и засмеялись.
– Тебе не по карману, – хмыкнула другая.
– Так сколько?
– Десять планок, – вздохнула первая. – За один рабочий день мы получаем по пять планок. Как думаешь, мы много кофе пьем?
– А постельное белье где здесь можно купить?
Рядом с Харди остановился мальчик с кривым протезом руки и поставил грязную посуду на стол приемки.
– На рынке в воскресенье можно купить все, что пожелаешь. Ну, если конечно у тебя будут планки, – хмыкнула приемщица.
Харди покосилась на мальчугана, который, кажется, не собирался уходить.
– Тебе чего?
Мальчишка протянул ей протез правой руки.
– Пальцы сломались!
– И что? – не поняла Харди.
– Инженер просит за ремонт двадцать планок, а у меня их нет.
– У родителей попроси, – улыбнулась Харди.
– У него нет родителей, – буркнула одна из приемщиц. – Погибли на войне. Как и родственники. Он приютский ребенок. Феро – один из наших старых инженеров – ему руку бесплатно сделал, но потом Феро загребли, а остальных Руби уже достал. Да, Руби? – женщина уперла руки в бока. – Нечего лазить, куда не следует, тогда и протез будет цел!
Маленький Руби прижал протез к груди и опустил голову.
– Сходи к Йоне, – предложила вторая приемщица. – Может, он починит твой протез?
– Ты обалдела? – возмутилась первая. – Йоне больше делать нечего, кроме как его протезом заниматься! Рейн ничего не скажет, но потом с Руби сиделки шкуру спустят. Руби! – пригрозила пальцем женщина. – Не смей даже подходить к Йоне! Ты меня понял?
– Да, – обреченно вздохнул мальчуган и вновь с надеждой взглянул на Харди.
– Щенячьи глазки на меня не действуют, – ответила она.
Малец сгорбился и опустил сломанный протез.
– Ладно, – Харди присела и взяла его искусственную металлическую руку.
Сняла защиту, рассмотрела механизм. Повертела в руках, присмотрелась, пошарила пальцем.
– Нож острый есть? – обратилась она к одной из приемщиц.
– Найдем, – вздохнула та, вытерла руки о передник и достала из какого-то ящика тонкий нож.
Харди взяла его, изучила механизм, достала несколько мелких деталей и протянула их приемщице.
– Промойте их, пожалуйста.
– Давай сюда запчасти,– перехватила вторая женщина.
Ловко их вымыла с мылом, вытерла насухо фартуком и передала Харди. Та сунула палец в механизм протеза, захватила немного смазки и обмазала ею снятые детали. Затем с помощью ножа вставила их и вернула защиту на место.
Руби сжал пальцы и разжал их.
– Работает! – радостно завопил он и запрыгал на месте. – Работает!!! – подняв обе руки в воздух он побежал прочь от Харди.
– Хоть бы спасибо сказал, – Харди отдала нож приемщице.
– А ты разбираешься в протезах? – спросила та, передавая Харди мокрое полотенце, чтобы вытереть руки.
– У меня экзокостюм был. Иногда прямо на поле боя его приходилось чинить. А конструкции механизмов здесь очень схожи. Даже слишком…
– Теперь Руби от тебя не отстанет! – засмеялись женщины.
– Извините, – к Харди подошла сиделка, одна из тех, что приносила еду Рейн. – Вам просили передать! – женщина сунула Хард в руку кружку с недопитым кофе и удалилась.
Харди взглянула на стол, где сидели Йона и Рейн. Пока Рейн распиналась, Йона пристально смотрел на Харди. Та отсалютовала ему и допила его кофе в три глотка.
– Триоза, ты что это делаешь? – позвала ее одна из приемщиц посуды.
– Это был заслуженный кофе! – победоносно заявила Харди и поставила пустую кружку на стол приемки.
– Рейн за Йону любую бабу порвет. Так что, когда в следующий раз соберешься ему строить глазки в столовой, вспомни о своей шкуре, – прошептала женщина.
– Флиртовать с синтетиком?! – Харди расхохоталась. – Да не в этой жизни!
– Мы тебя предупредили, – многозначительно кивнули женщины, и Харди поспешила отойти от них подальше.
– Вот ты где! А я тебя ищу! – Сатин была явно не в духе.