Порочный отчим

Маша вручила амбалу свой телефон. Взглянув на экран, он кивнул и открыл перед нами дверь.

– Добро пожаловать! Вам повезло, сегодня на арену выйдет Медведь. Поторопитесь, бой начнётся через пять минут.

Глава 4

– Афигеть! Сам Медведь! Спасибо тебе, сладенький! Уже бежим!

Ничего не понимаю.

Машка подпрыгивает на каблуках и смачно целует бритоголового шкафа в покатый лоб. Схватив меня за руку, куда-то тянет.

Ох и доиграется она!

Не побоялась с мордоворотом позаигрывать.

Да уж, Маша заметно изменилась за четыре года.

Стала взрослой. Раскрепощенной. Наверно это так называется.

– Медведь? Бой? Что это значит?

– Шевели булками, словами невозможно объяснить, тебе надо это просто взять и увидеть!

С потоком толпы Маша тащит меня к лестнице, по которой мы спускаемся вниз, в подвал что ли? Пока я плохо ориентируюсь в новом месте, из-за большого скопления людей сложно разглядеть здешний интерьер.

Здесь жутко надымленно и шумно. Много народа. И у всех пугающая внешность. Здесь кучкуется рота байкеров и фриков. По ощущениям я попала на шабаш нечисти.

Чем глубже мы спускаемся в подземелье, тем страшнее становится. Но ещё более страшно слышать пошлые шуточки в свой адрес от встречающихся на пути пьянчуг.

Спустя некоторое время, мы оказываемся в шумной толпе. Крепко сжимая меня за запястье, Машка прорывается куда-то вглубь заполненного до отвала зала.

Я до сих пор ничего не понимаю.

– Ой, Маш, может ну это всё? Что-то мне уже перехотелось тусить. Ай! – очередной мордоворот наступил мне на ногу. – Осторожней, сэр-р-р!

Пугаюсь.

Тёмная фигура оборачивается, мне хочется закричать! Ведь его лицо… Это не лицо, а рожа ходячего трупа. Если точнее – татуировка в виде черепа.

Ускоряюсь, в надежде миновать пугающего мужчину.

Подруга меня не слышит из-за сильного рока, орудующего в помещении.

Хлопок!

Свет начинает часто-часто мигать, и толпа взрывается громким ором. Как по команде люди начинают прыгать, словив ритм психоделической музыки, едва ли не до самого потолка и, что-то вопить, размахивая руками и пивными бутылками.

Наконец я увидела кусочек сцены. Кажется, там началось выступление какой-то рук группы.

– Расступись! Продвинь свой жирный зад!

Боевая Маша рвётся напролом, расталкивая беснующуюся толпу локтями. Сколько же в ней смелости? С ума сойти.

Здесь так душно и накурено, что я начинаю задыхаться.

И кажется какой-то урод только что ущипнул меня за зад.

Оглянувшись, я никого не увидела. Всё внимание присутствующих было устремлено на сцену.

Каким-то чудом мы выбрались на более-менее свободную территорию и отсюда нам открылся хороший вид на сцену.

Сцену?

О боже!

Это не сцена.

Это боксёрский ринг.

Здесь шумно. Нереально. Как на взлётной полосе.

Толпы орущих людей обступают нас плотным кольцом и почте топчут, не оставляя живого места, подобно стаду диких слонов.

– Блин! Маша! Куда ты меня притащила? – ору во всё горло, пытаясь перекричать музыку.

– Смотри! Да это же Морган Шторм там на сцене скачет! О, боже-е-е, как я его люблю-ю-ю!

Моя подруга сошла с ума. Я смотрю на это подобие человека, в вельветовом костюме и салатовых кроссовках, скачущего по сцене, издающего больше звуки визжащей свинки, мне хочется закрыть уши и глаза, а лучше развернуться и сбежать.

Наверно не очень хорошая была идея сунуться в этот странный клуб.

Здесь пахнет травой и народ какой-то отчасти странный.

– Он похож на невменяемого. Ему на сцене всем залом бесов изгоняют?

– Дура, ты там совсем в своем универишке от жизни отстала?

Да уж, я отстой? Похоже на то. Раз ничего не понимаю в том, что какой-то бритоголовый клоун с розовыми усами скачет по сцене и дрыгается как в припадке.

А голос? Он не поёт, а кричит. Словно прищемил себе молнией детородный орган после того, как сходил в туалет.

– А он петь-то будет? И на каком языке он “поёт”?

– Да хрен знает! Ты музыку слушай, а слова не главное! Вишь как трек народ раскачивает! Зал почти на голове пляшет!

Вот оно современное музыкальное искусство.

“Клоун” рычит, словно одержимый, издавая нечеловеческие вопли, а публика ему демоном аплодисментами изгоняет.