Я возьму тебя

– Добрый вечер, дорогие друзья! Как вас много!

Зал загудел. Со всех сторон посыпались овации, аплодисменты, поздравления, а ведущий продолжил свою торжественную речь:

– Любимый “Премиум”, с юбилеем! Ты наш дом, наша гордость, наше великое достояние! Третий год лидер, номер один среди всех остальных вузов страны, представляете? Это заслуги, в первую очередь, вас, дорогие студенты, и человека, без которого не было бы ничего… Встречаем! Гурьев Леонид Валентинович – ректор университета Премиум. Где же ваши бурные овации?

Зал ещё пуще засвистел, поднялась волна гама, даже уши заложило, словно мы переместились на взлётную полосу или на трассу Формулы один.

Внезапно ноги набились ватой – на сцену поднялся ректор, с ним ещё двое людей. В центре них Марк Абрамов… В элегантном чёрном костюме из дорогой ткани, накрахмаленной, без единой складочки рубашке.

Я впервые вижу его в парадном дресс-коде…

Мурашки по спине. Низ живота обожгло тугими волнами жара. Стало невыносимо душно, неожиданно захотелось на свежий воздух, и я бы не отказалась пригубить напиток, я бы с удовольствием выпила три стакана холодной воды со льдом.

Король окинул величественным взглядом всю толпу, ухмыльнувшись. Как вдруг его дьявольски-красивые глаза нашли меня.

В тот же миг я перестала дышать.

Взгляд Абрамова впился в меня намертво, отчего сердце ёкнуло в груди, сделав сальто. Потому что в этих глазах можно сгореть заживо…

В огненных безднах что-то вспыхнуло. Что-то, похожее на удивление. Было видно, как Марк весь напрягся, и провёл языком по нижней губе, продолжая жечь меня пристальным, диким взглядом на расстоянии.

– Хочу уйти отсюда, – одними губами пробормотала, ибо голос будто пропал.

– Ничего себе, Абрамов сегодня как из мэрии вышел, – Ксюша тоже судорожно сглотнула. – Что это? Волосы, что ли, гелем уложил? Впервые вижу, что его непослушные лохмы лежат волосок к волоску.

Да, я тоже впервые это вижу.

Я отчего-то начинаю чаще дышать, будто нахожусь посреди пустыни. Дурацкая дрожь внизу живота сводит меня с ума, бросая то в жар, то в ледяной озноб.

– И хочу выразить отдельную благодарность нашему почетному спонсору – Роману Юрьевичу Абрамову!

Даже не слышу слов Гурьева, они как эхо где-то далеко-далеко звучат, будто в параллельной вселенной. Смотрю только на Марка, как и он на меня. Мы играем в странные, напряжённые, удивительно острые гляделки. Что это за химия между нами сейчас происходит?

– Марк! Ну же, тебе слово… – во второй раз повторяет ректор, хрипло кашлянув.

– А, да… слово! Точняк, – хмыкает и деловой походкой шагает к микрофону. – Значит так…

– Тебе вручается почетная грамота главного активиста университета Премиум! Молодец, сынок, на таких, как ты, держится вся страна. Браво! – обрывками долетают до меня лестные слова ректора, адресованные главному засранцу университета.

Что? Почетная грамота?

Кому? Марку что ли?

Я чуть не поперхнулась собственным возмущением, услышав это.

– Да ничего особеенного, пустяк, – с важным видом принимает грамоту в золотой рамочке. – Мне в кайф.

– Что ты посоветуешь другим студентам?

– Делайте добрые дела и относитесь к окружающим так, как относитесь к самому себе.

Чуть не стошнило!

С ума что ли сошёл?

И это говорит он?

Как только совести хватает…

– Прекрасные слова, Марк! Давайте похлопаем!

– Леонид Валентинович, – вмешался преподаватель истории, – можно украду минутку вашего времени? Хотелось бы добавить, что у Марка вышла отличная работа по истории. Я уже отправил реферат своим коллегам в академию наук, дабы разделить с ними своё восхищение. Я настаиваю на том, чтобы его работу публично издали и номинировали на премию молодых умов страны!

– Я польщён, – прокомментировал Роман Юрьевич. – Молодец, Марк! Семья тобой гордится, теперь мне не стоит переживать за будущее семейного бизнеса. Оно в надёжных руках. Истинного Абрамова.

Только не это…

Как несправедливо!

Я хмыкнула и отвернулась, скрестив руки на груди. Надо же… Все грамоты и ворох внимания сегодня достались этому неотёсанному чурбану, который творит всё, что вздумается! Самые гнусные, чудовищные вещи, со смаком издеваясь над слабыми, захватывая власть даже над сильными.

Так это что же получается, он ещё и мой труд себе присвоил?

Это уе точно перебор!

Его обязательно и в срочном порядке нужно спустить с небес на землю.

Желательно наглой мордой в грязь.

Заиграла музыка, гости направились к столам, чтобы отведать устриц и тарталетки с икрой, запив всё это дело бокальчиком премиального, игристого. Я словно переместилась в один из самых дорогих ресторанчиков Парижа, какие с упоением рассматривала с экранов документальных кино.

Вот это у них конечно замашки. Устрицы, икра, даже жирные лангустины с аппетитным видом лежавшие на серебряных подносах. Надо же. И будто опять переместилась в сон. А может в сказку? Увы, без хэппи энда для меня.

Здесь я чувствовала себя чужой, несмотря на то, что сама выглядела как светская леди… одна из них.

Но на душе было неуютно и паршиво. К глазам подступали слёзы из-за чёртовой несправедливости.

Это ведь неправильно… Это была моя работа, из-за которой я не спала несколько суток.

– Маш, забей! – Ксюша приобняла меня за плечи. – Этот вечер… так, для своих. Узкий круг. Попонтоваться лишний раз, ничего серьёзного. Я бы тоже не пошла, если бы не ты, тебя хотелось поддержать.

– Спасибо, Ксюша. Пошли в общежитие… – я готова была расплакаться от несправедливости и мечтала поскорей отсюда убраться, спрятавшись с головой под одеяло в своей уютной кровати. – Не хочу больше здесь находиться.

Да, я мечтала, чтобы меня тоже похвалили, ведь именно к этому я всю жизнь стремилась, не вылезая из библиотек. Почётно поздравляли только блатных! Родственников, друзей, знакомых начальства.

Что не так с этим миром? С этим обществом, считавшим себя элитой столицы?

Развернулась, ускорила шаг, пробиваясь сквозь толпу к выходу. Я уже почти оказалась на свободе, но резкий рывок едва ли не вышиб из меня дух!