Дочь полка. Часть 3

Катя кивнула и посмотрела под ноги:

– А как зовут полковника?

– Симонов Федот Васильевич, – раздался сзади голос Антона.

– А, когда я зайду к нему, мне приветствовать его, как «товарищ полковник»?

– Ты просто честь отдай, – объяснял Александр. – Поприветствую я.

– Вы со мной? – с надеждой произнесла Катя.

– Разумеется, – кивнул тот.

«Ну это хотя бы радует. Не одной с полковником разговаривать», – подумала с облегчением девочка. Весь оставшийся путь прошёл относительно в тишине. Резанцев шёл, погрузившись в свои мысли. Он был уверен, что Кате дадут какое-нибудь поручение. С каждым шагом приближаясь штабу, Александр переставал сомневаться в этом всё меньше и меньше. Вопрос только, какое задание? Какой сложности и масштаба? Одна будет выполнять или дадут её кому-нибудь под ответственность? Лучше, конечно, чтобы рядом находился кто-нибудь. Одному тяжело. И вот вдали послышались отдалённые незнакомые голоса бойцов. Приближался лагерь.

Катя почувствовала, как сердце ускорило темп у неё в груди. Оно заколотилось с бешенной силой и раздавалось эхом по всему телу. «Пришли», – пронеслась мысль у неё в голове. На входе к ним сразу подошёл высокий молодой солдат. Он отдал Резанцеву честь и сказал:

– Здравия желаю, товарищ капитан! – тут его взгляд на миг упал на Катю. Боец снова повернулся к Александру. – Вы прибыли к полковнику?

– Так точно, – ответил тот.

– Я вас провожу.

«Товарищ командир – товарищ капитан?» – удивилась Катя. – «А я и не знала. Всё товарищ командир, да товарищ командир. И все его так зовут». Она внимательно присмотрелась к солдату, который их встретил. «А это, наверное, помощник полковника», – догадалась девочка. – «У нас также командиров встречают». Сегодня Катя открывала для себя всё больше и больше нового. Она осмотрелась вокруг. Это был обычный лагерь: землянки, блиндажи, медпункт. Только, атмосфера тут была совершенно другая. В воздухе летали странные ощущения. Бойцы совсем незнакомые. И ведут себя по-другому. Совсем ничего родного. Катя такие чувства обычно испытывала, приходя в другое село. Вроде, всё одно то же, а вроде и нет. Солдаты, проходившие мимо, оборачивались на неё и тепло улыбались. Некоторые о чём-то тихо переговаривались.

– Катюха! – раздался неожиданно голос Сорвунова. – Не отставай!

Девочка опомнилась и подняла голову. Тут она заметила, что солдаты уже успели немного отойти от неё. Катя ускорила темп и в несколько шагов догнала своих товарищей. Они прошли ещё немного и, наконец, прибыли к блиндажу, в котором работал сам полковник. Он находился почти в конце лагеря. Сопровождающий их солдат, остановился и обратился к Александру:

– Полковник уже ждёт вас.

Резанцев кивнул:

– Благодарю за помощь.

С этими словами они отдали друг-другу честь и боец поспешил удалиться. Наши солдаты проводили его взглядом. Шевченко обратился к Александру:

– Товарищ командир, мы как обычно?

– Да, – сказал Резанцев, – вы ждёте здесь. Если что – дам указания.

Катя мельком взглянула вниз на дверь блиндажа полковника. Внутри неё всё неприятно сжалось. «Сам полковник», – пронеслась мысль у неё в голове. – «И ему нужна я? Не верю». Резанцев повернулся к ней и кивнул:

– Ну что? Пошли?

– Товарищ командир, я как-то боюсь, – вжала голову в плечи та. – Всё-таки это полковник.

– Он дядька серьёзный, но не злой, – успокоил её Александр. – К тому же, с тобой он строг не будет. Пошли.

Девочка кивнула и вместе с командиром спустилась вниз. Вот они и перед дверью блиндажа. Александр снял с руки варежку и, вздохнув, громко и отчётливо постучал. Послышался низкий мужской голос:

– Входите!

Резанцев открыл дверь и подтянул Катю за телогрейку ближе. Они вошли внутрь и одновременно отдали честь.

– Здравия желаем, товарищ полковник! – громко поприветствовал главнокомандующего он. – Мы прибыли.

Катя стояла молча, как ей и сказали и внимательно смотрела на усатого, внушительного вида, мужчину. Симонов был высоким, для своих сорока с чем-то лет, хорошего крепкого телосложения. Усы у него были точь – в точь, как у дяди Вани – густые, подстриженные щёточкой. Волосы хоть и поседевшие, но по большей части тёмно-русые. Взгляд серьёзный, но в нём можно было найти и усталость. Всё-таки нелегко это – полком командовать. Федот Васильевич встал из-за стола:

– Здравия желаю, капитан Резанцев и рядовой Камышева, – тут его голубые глаза посмотрели на Катю, которая до сих пор держала руку у виска. Строгость сразу же пропала. На место неё пришла некая мягкость. – Можешь уже опускать руку, – он обратился к командиру. – Спасибо, что вы её привели. Что ж, присаживайтесь.

Александр вместе с девочкой прошли к столу полковника. Резанцев и Симонов пожали друг другу руки. Пока они это делали, Катя уже успела сесть на жёсткий деревянный стул. Тут полковник протянул руку ей. Девочка приподнялась и неуверенно взялась за его большую ладонь. Федот Васильевич аккуратно пожал ей руку, но несмотря на то, что он делал это осторожно, Катя почувствовала, какой он сильный.

– А хватка у тебя слабая, боец, – заметил полковник и отпустил ребёнка.

Девочка ничего не сказала в ответ. Она молча приземлилась на стул и взглянула на бумаги и карты, которые лежали на столе. «А товарищ командир был прав», – подумала она, – «полковник со мной не строг. Пока что». Её размышление прервал голос Федота Васильевича:

– Я слышал, ты уже была в разведке, – обратился он к ней.

«Значит, всё-таки разведка», – произнёс про себя Александр.

– Один раз, – тихо ответила Катя.

– И как? Было сложно? – продолжал спрашивать Симонов.

– Если бы не немец, – пожала плечами та, – было бы всё намного легче.

Полковник вздохнул и, облокотившись на стол, внимательно поглядел на девочку:

– Тебе двенадцать? Да? – уточнил он.

– Да, – подтвердила Катя и смущённо добавила. – Знаю, я выгляжу младше.

Федот Васильевич, наконец, повернулся к Резанцеву:

– Ну это нам на пользу.

Катя взглянула на Александра, затем на полковника и догадалась что к чему. Её хотят отправить на задание в разведку. По телу пробежал неприятный холод. И её посылает сам полковник. Значит, задание очень серьёзное. Девочке даже ещё не рассказали всю суть, а она уже ощутила этот огромный груз ответственности. От волнений её опять замутило, прям, как тогда, когда её отправляли в оккупированную Малиновку.

– В чём заключается задание? – спросил Резанцев.

– Сейчас все подойдут и начнём, – объяснил тот и неожиданно добавил. – Она будет не одна.

– У меня будет напарник? – оживилась Катя.

– Можно и так сказать, – кивнул Фёдор Васильевич.

«Ну хоть так», – подумал Александр. – «Вместе надёжнее. Не пропадёт». Тут в дверь, как по заказу, постучали. Симонов встал из-за стола и громко сказал:

– Входите!

Резанцев и девочка тоже поднялись со своих мест. Деревянная дверь приоткрылась и внутрь вошёл высокий командир, а за ним – небольшая фигура. Катя присмотрелась к последнему и застыла на месте. Рядом с незнакомым командиром, стоял мальчишка, одетый в военную форму. На вид ему было лет тринадцать – четырнадцать. Из-под шапки на Катю недоумённо взглянули пронзительно синие глаза. Чёрные волосы упрямо выбивались наружу. Катя перевела взгляд на пришедшего командира. Они с мальчиком были чем-то похожи, даже очень. Глаза, непокорные волосы… Родственники? Тем временем, пришедшие отдали честь. Командир уже открыл рот, чтобы поприветствовать Симонова, как вдруг, его опередили:

– Здравия желаем! – звонко проговорил мальчишка.

Новый командир с досадой посмотрел на своего младшего товарища и тяжело вздохнул. Неловко получилось. «Так это он?», – подумал Александр. – «Напарник. Напарничек». Молчание прервал Федот Васильевич:

– Здравия желаем, капитан Савельчук и рядовой Соломенко. Проходите.

Они прошли к столу и пожали руки полковнику:

– Как дела, Гришка? – спросил Симонов.

– Как-как? – первым сел на стул тот. – Воевать не дают – вот такие дела.

– Навоюешься ещё, – нахмурил брови Федот Васильевич.

Было сложно не заметить, что мальчишка и полковник видятся далеко не первый раз. У них даже уже наладились дружеские отношения. «Гришка» повернулся к Кате, и она ему кивнула в знак приветствия.

– Так, ну теперь все в сборе, – сказал Симонов и обратился к детям. – Гриша, знакомься, это Катя Камышева. Катя, это Гриша Соломенко. Вы вместе будете сотрудничать.

Девочка, насмотревшись примера солдат, протянула руку своему будущему напарнику и тот крепко пожал её. Волнения стали уходить. На место них пришло простое любопытство. «Это, получается, сын полка», – догадалась она. Катя впервые встречалась с таким. Она думала, что одна такая в объединении, а оказывается, в полку есть ещё ребёнок. Интересно.

– Мы убьём фрица? – неожиданно спросил Гриша.

«Ничего себе размах», – удивился Резанцев. Он посмотрел краем глаза на командира. Савельчук сменил цвет лица с белого на красный. Хамелеон позавидует такой скорости. Было видно, что он хотел остановить мальчика, но ситуация не позволяла.

– Никакого фрица убивать не надо, – сказал полковник. – Разведка.

«Вот оно», – подумала Катя и наклонилась немного вперёд. – «Главное, ничего не упустить». Капитаны, стоящие позади них, тоже сосредоточились.

– Наши готовят атаку, – объяснял Симонов. – Ваша задача – пробраться в тыл, запомнить где стоят их танки, артиллерии и прочее, вернуться, доложить место положения.

«Это уже серьёзно», – нахмурившись, проговорил про себя Александр. – «Тыл должен охраняться хорошо». Тем временем Федот Васильевич жестом подозвал детей ближе. Те встали и приблизились к столу, на котором была разложена карта. Резанцев с Савельчук тоже подошли. Полковник взял карандаш и стал чертить им на карте:

– Вот здесь вас высадят. Дальше пешком через лес. Здесь в обход пойдёте.

– Через реку можно перейти, – указал на план Гриша.

– В обход, – вмешался Резанцев. – Через реку не стоит.

– Почему не стоит? – повернулся к нему Савельчук. – Зима, там лёд уже застыл.

– Недавно была оттепель, они могут провалиться.

– Товарищи капитаны, – строго посмотрел на них Симонов.

Командиры замолчали и встали ровно. Полковник продолжил:

– Пойдёте в обход, никакой самодеятельности. Поняли меня?

Катя и Гриша кивнули. Резанцев внимательно слушал план, параллельно поглядывая на детей. И с каждым словом полковника, это всё нравилось ему всё меньше и меньше. И не только ему. Судя по всему, Савельчук тоже был не в восторге.

Глава 3

«В путь»

Катя аккуратно сложила гимнастёрку и положила её на стул. Вся форма была уложена, листы газеты из валенок вытащены. Вместо них пришлось напихать рванных тряпок. Катя задумчиво посмотрела на свою форму и провела руками по длинной, уже поредевшей косе. Девочка повернулась к пыльному небольшому зеркалу, висевшему на гвозде. Она сделала шаг назад, чтобы увидеть себя в отражении полностью. Широкая юбка, под которой скрывались шаровары для большего тепла, зашитая криво на рукаве телогрейка, на голове вместо ушанки – шерстяной платок – вот такую гражданскую одежду ей выдали. Валенки остались прежние. Они везде практически одинаковые. К тому же, на её ногу мало что можно было найти. Но одежда была почти впору, за исключением мужской телогрейки, которой бог знает сколько лет. К Кате сзади подошла незнакомая ей, молоденькая медсестра, которая помогала со сборами:

– Ничего не бойся, – она опустила руки на плечи ребёнку. – Всё будет хорошо. Немцы на вас даже не глянут. Быстренько прошмыгнёте, всё запомните и вернётесь.

Девочка поправила телогрейку и взглянула на валенки. «На словах всё просто. А вот на деле…» – подумала она. Катя ещё раз посмотрела в своё отражение и нахмурилась. «Так, нюни не распускать!» – приказала себе она. – «Я солдат, в конце концов. Я не должна волноваться! Как там бойцы говорили – холодная, трезвая голова. Вот и у меня она должна быть такой же».

– Уже пора выходить, – прервал размышления девочки голос медсестры.

Катя кивнула и, взяв свои вещи со стула, направилась к выходу.

* * *

Водитель ГАЗ – 62 подошёл к машине и открыл капот. Борис Иванович Вареев, а именно так его звали, глубоко вздохнул и принялся за дело. Нужно было подготовиться к отъезду, проверить всё ли работает, может что-то подправить. Александр стоял неподалёку и наблюдал за действиями мужчины. Он стряхнул пепел с самокрутки и оглядел лагерь. Казалось, он был больше, чем у них. И бойцов больше. Хотя, возможно, ему просто казалось. Тут взгляд Резанцева остановился на Савельчуке и Грише, которые о чём-то тихо разговаривали, отойдя от всех подальше. Судя по уставшему и недовольному взгляду мальчика и строгому выражению лица капитана, можно было понять, что они там явно не о прекрасном речь ведут. Савельчук читал мораль своему подопечному, который уже успел переодеться в гражданское. Александр знал Гришу и встречал его не первый раз. О нём был в курсе весь полк. Да как тут не знать? Он приходился капитану родным племянником. Здесь катя угадала про родственную связь. Привёл Савельчук его ещё осенью 41-ого. С тех пор здесь и служит. Мальчишка хороший, добрый. Но единственное – очень рвётся в бой. Казалось, Савельчук поседел не от войны или старости, а именно от выходок своего племянничка. С таким скучать не придётся. То на поле битвы полезет, причём в самое пекло, под обстрел артиллерии. И ничего его не останавливает. Александр выдохнул дым и затушил самокрутку.

– Вы так скоро рекорд дяди Вани побьёте, товарищ командир, – послышался голос сбоку.

Резанцев обернулся и увидел перед собой Катю. В гражданской одежде было непривычно видеть её. И ещё очевиднее было видно, что она просто маленькая девочка. Только взгляд не детский.

– Ты уже собралась? – спросил Александр.

– Да, – ответила та и оглянулась на водителя, который до сих пор маялся с машиной. – А мы уже сейчас уезжаем?

– Времени пока достаточно, – сказал Резанцев. – Ты форму куда дела?

– Отдала дяде Семёну. Пистолет тоже. Оружие же нельзя брать? Да?

– Нельзя, – согласился тот.

– А сколько нам дают дней? – спросила тихо та, наблюдая за действиями Бориса Ивановича.

– Максимум трое суток, – ответил Александр.

– А нам хватит? – повернулась к нему девочка. – А если мы задержимся?

– Времени вполне достаточно, – тут командир положил тяжёлую руку на плечо ребёнка и серьёзно посмотрел ей прямо в глаза. – Слушай меня сейчас внимательно. Слушай так, чтобы ни одного слова не забыла.

Резкая смена в поведении Резанцева не на шутку разволновала Катю. Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами и съёжилась. Девочка много раз слышала от него эту фразу, когда он объяснял бойцам план нападения на окопы немцев. Если товарищ командир так говорит, то нужно действительно напрячь свою память. Катя нахмурилась и кивнула:

– Хорошо, я слушаю.

– Первое и самое основное: не разделяйтесь. Ни при каких обстоятельствах! За друг – друга стойте горой. Порознь ничего не добьётесь – фрицы быстрее найдут. Второе: самодеятельность только в критических случаях. Никаких коротких путей, никакого «я знаю, как лучше». И третье: всеми силами избегайте немцев. Ну, а если всё-таки встретите, не вступайте в бой, не геройствуйте понапрасну, не суетитесь. Если начнут спрашивать куда идёте, кто такие – стройте из себя дураков. Не вздумайте отвечать на немецком и показывать, что вы хорошо понимаете их речь. Заподозрят в партизанстве. Всё ясно?

Катя ещё раз кивнула:

– Ясно. Я всё поняла.

– Ну вот и хорошо, – отпустил плечо девочки Резанцев.

«Только бы всё прошло как надо», – подумал командир. Он отправлял её на такое задание уже второй раз, и второй раз убеждался в том, что провожать на разведку детей – совсем другое дело. За взрослого так не волнуешься. Понимаешь, что это уже состоявшейся, опытный человек, который чётко последует указаниям, сориентируется в непредвиденной ситуации. А тут дети. Одна – ещё не опытная в разведке, и второй – непредсказуемый любитель сделать всё по-своему. Идеальная компания. Но кто их знает? Может быть они провернут всё гораздо лучше, чем взрослые солдаты. На войне растут не по годам – это он знает не понаслышке.

* * *

ГАЗ – 62 завёлся и зарычал. Катя смотрела на большую крепкую машину. Техника казалась ей такой сильной, что девочка была уверена, что грузовик прослужит ещё много-много лет. Он был не новым – жизнь войны встретила машину со всеми почестями. ГАЗ – 62 был потрёпан, на одной двери красовалась вмятина, левая фара отсутствовала, а на лобовое стекло в одном месте было пробито пулей. Девочка представить себе не могла, какие нападения пришлось пережить грузовику и его водителю. Машина, словно верный конь, не предавала хозяина и работала исправно. Борис Иванович понравился Кате. Он был очень похож на Сорокина. Усы, добрые глаза, тёплый взгляд – всё это напоминало девочке о дяде Ване. Только от Вареева пахло не только табаком, но и самой машиной. Видно, что он часто в ней копался. Катя стояла вместе с Гришкой и наблюдали за действиями водителя. Рядом были командиры, Шевченко, Сорвунов, а ещё чуть дальше – полковник. Девочка старалась в его сторону лишний раз не смотреть. Не хотела сталкиваться с ним взглядом. Она повернулась к Грише. Он был очень серьёзным. Мальчик подтянул на плечах мешок, который им выдали вместе с гражданской одеждой. Там не было никакого оружия, только мёрзлая картошка, а под ней, на обратной стороне подкладки была спрятана карта. Нести эту тяжесть доверили ему. Наконец, Борис Иванович подошёл к ним, поправляя шапку:

– Всё, можно выезжать. Машина готова.

Катя почувствовала, как в груди у неё сильно заколотилось сердце. «Пора», – подумала она.

– Гришка! – послышался сзади голос Савельчук.

Мальчик повернулся к командиру лицом:

– Чего тебе? – спросил он.

– «Чего тебе», – передразнил племянника тот и опустил руку ему на макушку. – Ничего. Ты всё понял?

Ушанка опустилась на лицо Гриши и закрыла полностью глаза. Он поморщился и убрал руку командира:

– Понял, – сказа мальчик и с некой обидой посмотрел на дядю.

Тут к ним подошёл полковник. Симонов окинул взглядом маленьких разведчиков и поднял бровь:

– Ну что? До встречи через трое суток. Ни пуха, как говорится.

«К чёрту», – проговорила про себя Катя и вместе с остальными отдала честь полковнику и капитанам. Пришло время прощаться. Гриша повернулся к Роману и пожал ему руку. Савельчук уже поднял ладонь, чтобы по привычке ещё раз потрепать племянника по голове, но в последний момент воздержался. Только нахмурился. Катя взглянула на Александра и Романа. Несмотря на то, что они тщательно скрывали свои эмоции и вели себя спокойно, нетрудно было заметить волнение. А кто волноваться не будет? У Шевченко и Сорвунова скрыть не получалось ничего. На их лицах было всё чёрным по белому написано. Гриша стянул с себя мешок и открыл дверь машины, в которой уже ждал Вареев. Катя повернулась к Резанцеву и кивнула. Александр слабо улыбнулся:

– Берегите себя.

Девочка повернулась к ГАЗ – 62 и поднялась на ступеньку. Тут она остановилась. Нет, Катя так просто уйти не может. Она спрыгнула назад на землю, сделала шаг к Резанцеву и обняла его. Бог знает, что может произойти на задании или пока она будет на нём. Катя старалась всеми силами не думать об этом. Но она прекрасно знала, что война – вещь непредсказуемая. Её действия невозможно предвидеть. Она ходит по родной, уставшей от взрывов и тяжести мёртвых земле, и каждый её шаг необдуманный, не похожий на другой. И пока она совершает его, нужно успеть сделать элементарные вещи: сказать спасибо, помириться с другом, попрощаться перед трудной дорогой. Это девочка осознала ещё в Лесково. Тогда она ничего не успела сделать. Ни попрощаться, ни сказать важные слова уже покойной семье и друзьям. Александр ободряюще похлопал её по спине. Катя отпустила его и натянуто улыбнулась:

– Мы будем осторожны, товарищ командир. Вы, главное, дождитесь нас, – сказала она и залезла в грузовик.

Помятая дверь ГАЗ – 62 захлопнулась. Борис Иванович дёрнул за рычаг:

– Ну, поехали.

Машина тронулась с места и, не спеша, поехала вдоль деревьев по неровной дороге.

Глава 4

«Везение в самом начале»

Заснеженные деревья быстро сменяли друг друга, неровная дорога давно превратилась в одну длинную линию. Всё вокруг проходило мимо окна машины, словно плёнка с кадрами. И ты сидишь себе и смотришь этот причудливый непонятный фильм. Тут картинка дёрнулась. ГАЗ – 62 наехал на очередную яму. Катя подпрыгнула и схватилась рукой за край сиденья. Она повернула голову вперёд и прищурилась. Растрёпанные волосы её зашевелил противный ледяной ветер, дувший через пробитое лобовое стекло. Внутри машины было холодно. Сбоку сидел Гриша. Он почти всю дорогу смотрел вниз под ноги. Но иногда мальчик переговаривался с водителем. Девочка поняла, что с Вареевым он тоже знаком. Ей казалось, что её напарник завёл связи почти во всём полку. Ну, кроме их батальона, наверное. У них Катя мальчика никогда не видала. Борис Иванович насупил свои лохматые поседевшие брови:

– Пум-пум-пум, – выдохнул он, – дорогу как замело. Не пройти, не проехать, – тут он мельком посмотрел на Катю, а затем, повернулся к Грише и усмехнулся. – Я смотрю, ты с подругой нынче на задание отправляешься. Сам не справишься?

Мальчик весь покраснел и взглянул на Вареева:

– Борис Иванович!

Водитель рассмеялся и потрепал рукой его по голове, не сводя глаз с дороги. Ушанка съехала с головы Гриши из-под неё показались непослушные волосы. Катя невольно улыбнулась. Ей это так знакомо. Все бойцы в батальоне считают долгом так же пройтись по её голове. Но с другой стороны, это было даже приятно. Эти моменты были такие тёплые. И с Гришей такая же история. Но, видимо, ему это не нравилось. Он поправил шапку:

– Вдвоём надёжнее на задание ходить, – ответил на вопрос мальчик. – К тому же, она девочка и маленькая. Таких немцы никогда не заподозрят.

– Ты не боись, – обратился к ней Вареев. – Всё хорошо будет.

– А я и не боюсь, – выпрямилась Катя, – совсем не боюсь. Я уже второй раз на разведке.

Кому она врала? Конечно же, девочка волновалась. Но тут на фронте трусов нет. Страшно – не страшно – в бой идёшь. И Катя понимала эту золотую истину. Она снова подняла взгляд на водителя, но мужчина уже ехал молча, наблюдая за дорогой. В его глазах можно было заметить печаль. О чём он конкретно думал – девочка не знала. Может так человек сосредоточился на трудной дороге? А может ещё что-нибудь? Но Борис Иванович размышлял совершенно о другом. О том, о чём задаются вопросами все солдаты в такое трудное для страны время – зачем немцы трогают мирное население. Особенно детей. Если бы фрицы сражались только с солдатами, не было бы сейчас столько сирот. Но фашист есть фашист и этим всё сказано. Машина опять дёрнулась.

– Пум-пум-пум, – опять послышалось от Вареева. – Какая же дорога трудная, черти б её побрали.

ГАЗ – 62 остановился. Дети в недоумении взглянули на водителя.

– Мы заглохли? – спросил Гриша.

– Нет, – убрал руки от руля тот, – мы приехали. Вылезайте.

Катя открыла дверь и сразу поёжилась – снаружи было ещё холоднее. Она аккуратно спрыгнула вниз, за ней спустился Гриша. Место было тихим, можно сказать спящим. Перед ними стоял заснеженный, неизвестный лес, уходящий далеко вдаль.

– Пусто… – тихо сказала девочка. – Как будто и нет войны.

– Это пока, – смотрел в глубь зарослей Гриша. – Сейчас пройдём чуть дальше и она вернётся.

– Ну всё, дальше вы без меня, – подошёл к ним Вареев. – Дальше не проеду – немцы перехватят.

– Спасибо тебе, – поблагодарил мужчину Гриша. – Ты за нас не беспокойся, мы дойдём, – с этими словами он протянул правую руку водителю.

Борис Иванович пожал её:

– Береги девчонку, – сказал он и добавил чуть тише, – и сам берегись.

– Будет сделано, – кивнул мальчик и повернулся к своей напарнице. – Ну, пошли, что ли, – первый раз обратился он напрямую к Кате.

Они побрели к лесу. Борис Иванович ещё долго стоял и провожал их взглядом, пока дети не скрылись за деревьями.

* * *

Уже темнело. Солнце потихоньку начинало садиться за горизонт. Скоро на мир опуститься тьма. Деревья, одетые в беле наряды, величаво поглядывали вниз на двух маленьких человечков. Что они забыли в такой глуши? Кто их сюда послал? А главное: для чего? Их путь был очень трудным: снега навалило столько, что всё вокруг превратилось в один большой сугроб. Ноги проваливались по колено, дыхание сбилось, лицо стало красным. Катя и Гриша пробирались вглубь леса:

– Да, – сказал мальчик, – летом…было б легче. Давно бы… – он вздохнул, – …давно бы уже дошли.

Катя молча кивнула, всё её внимание было сейчас сосредоточено на дыхании и тратить его на разговоры не очень хотелось. Тут Гриша остановился и снял с себя мешок. Девочка тоже встала и упёрла руки в колени, переводя дух. Она подняла голову и увидела, как мальчик достаёт хорошо спрятанную карту: