Подлинная любовь

– Обрести подлинное счастье? – повторил я. – Не смеши, это вообще удаётся единицам.

– Да, если подумать, то, пожалуй, что так, – согласился Дэвид. – Всё равно что… сорвать джек-пот в национальной лотерее.

Я с презрением фыркнул:

– Грёбаный ж ты материалист. Почему именно такое сравнение?

– А есть варианты получше?

– Всё равно, что увидеть зелёный луч на горизонте.

– Грёбаный ж ты романтик.

Он промолчал. Так что подвёл всё к логическому концу я:

– Господи, Дэйв, не знаю чего ты сам ещё ждёшь, но ты не услышишь от меня ничего нового. Увы.

– Дело твоё, – пробормотал он.

– Моё, – подтвердил я, подводя итог.

Дэвид вздохнул и вдруг выдал:

– Я устал.

– Ещё бы – столько выжрать, – заметил я.

– Нет, ты не понял, – он заелозил на табурете, поворачиваясь ко мне. Я, подперев голову как Вилли Вонка в исполнении Джина Уайлдера, с ленивым интересом наблюдал за его телодвижениями, разбавленными кряхтением и лёгкой руганью.

– Ты был не прав, Пит, – ткнул он в меня пальцем, устроившись поудобнее.

– В чём?

– Ты сомневался в нас, а я тебя уверял, что всё получится. Но тогда мы делили шкуру ещё неубитого зверя. Когда пошли первые трудности, – Дэвид разочарованно покачал головой, – я стал сомневаться, я испугался, я слился. Оказался ни на что не годным куском…

– Ты вдохновил меня, – сказал я.

– Вот, – он поднял палец. – Это верно. Ты перехватил эстафету у меня и сам рулил группой, пока к тебе на помощь не пришёл Лиам. Ты написал большую часть песен. Ты тормошил и пинал нас. Ты верил в нас. Это ты добился успеха. Того, в котором сам когда-то сомневался. Забавно, да? Ты заблуждался, но в итоге всё обернулось к лучшему. А мы поменялись местами, и я оказался на вторых ролях.

Когда-то Дэвид убедил меня в том, что это наше предназначение – сотворить музыку, поменяющую если не мир, то саму музиндустрию и стать кумирами миллионов. Я поддался его доводам, всё моё нутро отчаянно сопротивлялось по какой-то странной причине, но я переборол себя и согласился, что по крайней мере попробовать, безусловно, можно, а дальше – как получится. Получилось то, что получилось.

– Вот мы – на вершине чартов. Собираем стадионы. Хорошо живём, – задумчиво продолжил рассуждения Дэвид. – Но такой ценой. Постоянно впахивать, крутиться, вертеться…

– Как и везде, – заметил я.

– Не-а, – не согласился Дэвид. – Есть и попроще работёнки…

– Ты же сам этого хотел, – я не знал к чему он клонит. И понять не мог. Намекает на что-то? Или просто жалуется?

– Знаешь, я так устал… – снова начал Дэвид. – Иногда я даже мечтаю, чтобы именно твой негативный вариант развития событий оказался верным, и всё было бы как прежде.

– Прежде? А что было прежде? – уточнил я.

– Мы были обычными парнями. И оставались бы ими. Закончили бы колледжи. Ты-то уж точно. Завели бы семьи. Растили пивные животы и тупели бы перед ящиком. По субботам ходили бы на матчи по футболу и на концерты. А по воскресеньям – в церковь. Чёрт, вот когда ты последний раз был в церкви, Пит?

– На твоей свадьбе, три недели назад, помнишь о ней? – я указал на кольцо на его руке.

Дэвид рассмеялся.

– Точно!

– Какие у тебя соображения о нашей жизни… Хорошо тебя вштырило, Дэйв, – сказал я и добавил, обращаясь уже к бармену. – Отменное пойло здесь подают.

Тот, полируя очередной стакан, кивнул.

– Мы должны были стать никем, – подытожил кузен. – Но стали…

Он замялся.

– Легендами, – отозвался я. Нескромное предположение. – Полубогами для них, – и обвёл рукой гудящих фанов вокруг.

– Эх, Пит, как мне нравится эта твоя манера! – вроде как восхитился Дэвид. – Ты умеешь подобрать такие слова!..

– Знаю, – без излишней скромности заметил я. – И именно поэтому я – тот, кто есть сейчас.

– Но ты не выглядишь шибко довольным этим обстоятельством. Своим успехом, – заметил Дэвид как бы невзначай.

– Быть довольным собой – самое скверное, что только можно сделать. Это же верный путь в никуда и даже более того – к деградации. К чему развиваться, для чего улучшать себя, будь ментально или же физически, когда тебя в себе и вокруг всё устраивает?

Оставаться голодным, стремиться к новым высотам, завоёвывать, а не довольствоваться, теми объедками, которые оставляют после себя прочие – вот что действительно важно. Это и есть смысл моей запутанной жизни – тернистым и неизведанным путём прийти к заветной цели. К той, которую жаждешь больше всего.

Дэвид согласно покивал – мол, ну да, ну да – а потом вдруг встрепенулся:

– Погоди-ка! Которую жаждешь больше всего… Добиваться, а не довольствоваться тем, что есть… Значит – Аманда?..

– Именно так, – подтвердил я. – Ещё бы. Конечно. Всегда.

Дэвид нахмурился:

– Но… ведь не добился? Верно?

– Верно.

– Выходит, всё было зря?

– Спасибо за твой такт, Дэвид.

– Эй, я вовсе…