Шабаш

– Гонщик, погонщик, старый пастух, найдем ему милую старушку и мы свободны. Да, так и сделаем! – нахмурив брови, проговорила она. Манк знал, что девушка вся в мысленных переживаниях о только что выдуманном и не стал ее переубеждать.

– Нам пора! – открыла она шкаф, но тут же, его захлопнула, подумав, что не будет брать с собой одежду, а лучше приобретет ее в Монако.

– Мэла, ты опять фантазируешь, не настраивай себя, реальность может сильно отличаться от твоих вымыслов.

– В этом случае, ошибаешься ты! Я чувствую, что он старик, каким-то седьмым чувством. – И, вздохнув, она, пошла, выбирать волшебные вещи, которые могла бы взять с собой. А Манк медленно подполз, к скомканному листку с заданием:

– Когда же ты повзрослеешь, Мэла, мир так жесток и непредсказуем, и неизвестно, что нас ожидает среди людей.

Он развернул лапами листок и еще раз пробежал глазами по тексту: – Монако, гонщик, нет, Мэла, он молод, Монако страна грез и скоростное шоссе одновременно, страна для молодых; намучаемся мы с ним, молодой, с грифом 1 – сплошная катастрофа! – паучок сложил аккуратно листок и побрел искать Мэлу, ворча себе под нос, что нужно проконтролировать то, что она возьмет.

ГЛАВА 4

Освежающий аромат ночной прохлады, легким порывом набросился на одиноко стоящего человека, опирающегося на поручни балкона, он с грустью смотрел в мерцающее сиянье звезд. Тишина и покой, и что-то еще, манили его к себе, тоска и щемящая душу грусть, всегда приходили к нему по вечерам, поэтому, он не любил оставаться долго наедине. Он резко развернулся и направился в гостиную, откуда доносились оглушающие удары музыки, смех и выкрики нетрезвых гостей, вспышки фотокамер – шум и веселье, вот что заглушает тоску, ускоряет время и заставляет забыться.

___________________________

– Не-е-ет! – быстро пробежав взглядом по живописным развалинам, светской вечеринки, воскликнула женщина. – Сколько можно! – подбирая разбросанные бутылки, стаканы, увидев вдруг окурки в закуске, и саму закуску на белоснежном ковре и, обнаружив растоптанную насыпь грунта. – Откуда землю, то взяли? Высшее общество называется! На улице чище будет. Все, хватит! Я увольняюсь, зарастай в грязи! – все это произнесла нескладная и по-детски забавная маленькая женщина, сдвинув темные густые брови к переносице и сжав губы в тонкую линию. Перебирая в уме все известные ей ругательства, она проговорила все, что думает о хозяине дома, и целенаправленно направилась к нему в комнату, дабы ее главная тирада достигла предназначенных для нее ушей.

– А, вот мы где, спим как ангелочки! Все, – растрясывая за плечо, пыталась разбудить она его – нечего спать, просыпаемся, просыпаемся. По-дъ-е- е-е-м! – во все горло прокричала она.

Вздрогнув от испуга и подскочив, Кин открыл глаза: – Жозе, ты что, ошалела, зачем так пугать?

– Нет, вы только посмотрите на него, сама невинность, ты мне зубы не заговаривай… – зная, что лучшее средство нападение, проговорила она.

– Жозе, что за бунт с утра, дай поспать. – И, собираясь снова залезть под одеяло, он отвернулся от преследовательницы.

– Спите, спите сколько угодно в своем скотном дворе, а я увольняюсь, ухожу, исчезаю, и посмотрим, кто из сумасшедших продержится у вас больше трех дней – никто!– поставила она его в известность.

Кин, наконец-то, окончательно проснулся, и посмотрел на эту еще не старую женщину:

– Тебе жалование поднять или премию выдать? Без проблем, только давай без ругани, и часа через два поговорим. И не стоило так орать, могла сказать потише. – Зевая и закрывая глаза, сонно бормотал он.

– Засуньте ее… куда подальше! – воскликнула она. – Я работаю у вас четыре года, без перерыва, даже лошади, и те, больше отдыхают. Все, я выдохлась, издохлась, умираю! И либо сейчас я увольняюсь, либо вы даете мне отпуск на три месяца. – Ультимативно заявила она.

– Жозе, ну поработай еще, у меня скоро сезон, хочешь зарплату, как у моего агента! – пытался уговорить ее Кин.

– Зачем мне деньги на том свете! – усмехнулась она. – Рассмешил! Все я ухожу! – и она направилась к двери.

– Стой, две недели! – кинул он ей подачку.

– Прощайте! Молодой человек! – махнула она в его сторону.

– Хорошо! Две недели сейчас и три месяца после гоночного сезона! – Жозе остановилась в дверях.

– Что ж, по рукам! – обрадовалась женщина.

– Только, ты должна найти себе замену, обратись в агентство или куда там обращаются, а потом на отдых! – обаятельно улыбнулся он.

– Думаете, задержать меня, ничего не выйдет, я уже все сделала, даже объявление в газету подала, набралась парочка претенденток, мне с ними поговорить или сами займетесь? – уперев руки в бока, проговорила она.

– Сильно же ты хочешь избавиться от меня, иди домой, старушка, разберусь, как-нибудь, спокойной ночи! – и он снова, завалившись и распластавшись по всей кровати, умудрился тут же погрузиться в глубокий сон.

– Сейчас день! – выдохнула она, сомневаясь в его способности устроить кого-то на работу. И войдя в комнату, которая теперь будет преследовать ее в кошмарах, с пыхтением и негодованием, проговорила. – Сегодня, все же придется прибраться!

ГЛАВА 5

Пробежав мимо стоявшего в недоумении паучка и, подняв за собой въедливую пыль, свалив, все с комода, Мэла понеслась на улицу: – Манк, – крикнула она, подбежав к метле, – если через секунду, ты здесь не очутишься, будешь до Монако добираться сам.

– Вечно куда-то спешит, и вечно опаздывает, что с ней будешь делать? – пробурчал паук. – Как все-таки здорово, что я не улитка! – думал он, стремительно мчась за Мэлой.

Манк, вцепившись в метлу и зажмурив глаза, с ужасом понимал, что они взлетают. Никто не знал, кроме Мэлы, что он панически боится высоты.

– Ты посмотри, какая красота вокруг! – восхищалась Мэла бескрайними просторами неба, лилово-розовым закатом и мягкими пушистыми облаками. – Как люди могут жить без этого, здесь так чудесно! – обратилась она к съежившемуся другу.

Манк не разделял ее радостного восхищения:

– Меня сейчас стошнит! Еще долго? Я, кажется, понимаю людей, на земле как-то надежнее!

Мэла решила посмеяться и саркастически пожурила его: – Ты просто позор, для всех своих представителей! Ты паутину, где плетешь? Не на земле же?

– Не шути так, ты же знаешь, паутина создает беспорядок, я не плету паутину, я домашний паук: сплю только на подушке и ем только из чистой тарелки, а варварские привычки своих сородичей, я не собираюсь перенимать!

– И в кого ты такой ужасный педант? – забавлялась она над ним.

– Явно не в тебя. – Добавил он и, вдруг икнув, проговорил. – Мы уже скоро? Мне ПЛО-О-О… – и он закатил глаза, отцепив лапы, медленно начал падать вниз.

– И откуда берутся такие трусливые пауки? – выкрикнула Мэла, резко направив метлу вниз, и, хватая Манка на лету.

Наконец-то они приземлились.

– Очнись, Манк! Просыпайся, давай, мы в Монако! – трясла она его.

– Отстань, – отбиваясь от нее всеми лапами, бормотал паук – дай мне еще поспать. – Заплетающимся языком, проговорил он.

– А, ну-ка, быстро вставай, то он в обморок падает в полете, то вставать не хочет, проснись паникер, а не то сейчас в воду брошу!

Манк нехотя открыл глаза: – А, это все еще ты, издевательница, значит, я жив! – сделал он вывод.

– Лучше не выводи меня! – обижено отозвалась Мэла.

– Мы прилетели? – оглядываясь по сторонам, спросил он.

– Да, мы в княжестве, нам срочно нужно найти испытуемого, но я не знаю как! Ты когда-нибудь был в городе? – озадачила она его.

– Нет. – И наконец-то, рассмотрев окружающий его город, он ужаснулся. – Что это? Город? Мэла, мы пропадем здесь, может быть, вернемся?! – взгляд Манка упал на большие каменные сооружения, всего лишь, маленькая часть, попавшая в его поле зрения, смутила его до безумия, он и не предполагал, что в мире существует что-то подобное этому холодному и безликому городу.

– Как мы найдем твоего испытуемого в здешних каменных лесах? – прошептал сдавленно Манк.