Подорожник

– Скучаю. Но наверно не так сильно, как должна.

– Объясни.

– Сын, когда был подростком, был очень похож на тебя. Такой же бунтарь. А мне казалось, что он катится в пропасть… Очень боялась за него. Ругалась. Скандалила. Теплота и близость ушли тогда из нашей семьи. По моей вине. Мы с сыном давно помирились, но перестали нуждаться друг в друге.

– Ты можешь его слышать?

– Пока жила дома могла написать или позвонить. Только не хватало времени. А может и желания. Я – плохая мама.

– Я тоже плохой! Так сказал брат. Я его больше не чувствую и не слышу.

– Может ты сбился с волны?

– Что это? У тебя так сложно в голове. Я не всё понимаю…

Я долго объясняла про радиоволны и радиочастоты, вспоминая почти забытый курс школьной физики. Лес недоуменно молчал. Я рисовала на тропе картинки, орала то тонким, то грубым голосом. Устала неимоверно. Голова запульсировала болью. Сложное это дело – объяснить то, что сам почти не понимаешь!

Рухнув под ближайшее дерево начала рыться в карманах в поисках таблеток от давления. Фиг вам! Из-под толстенного корня, капая слюнями, вылез знакомый «подорожник».

– А-а-а! Не надо меня лизать!

Подорожник урча подставил под ладошку хохлатую головёнку и закатил глаза от удовольствия. Пульсация в мозгу резко сошла на нет. Конечно странный метод лечения головной боли, зато действенный! Вскоре меня потянуло в сон и вместо скорейшего отправления в путь, я отключилась на неопределённое время.

За два дня пути лес не сказал мне ни одного слова, но от заботы обо мне не отказался. Если бы не гудящие от усталости ноги, мой поход можно было б назвать увеселительной прогулкой.

***

Закончился лес неожиданно – только что впереди стояли вековые деревья и вот я уже на опушке. А впереди в, приличного размера, ложбине… впереди палатки, костры, снующие люди… Что это? Средневековая реставрация? Весьма достоверная реставрация. Ни машин, ни антенн даже вдалеке. Вспомнила про свой телефон. Достала из кармана. В лесу связи не было. Может отсюда дозвонюсь до сына? Нет. Глухо. Пока копалась в телефоне, вокруг меня образовалась основательная толпа. Ой, у них в руках копья! Вторым рядом стояли персонажи с луками. И все целятся в меня!

С перепугу я поклонилась до самой земли и произнесла: «Здравствуйте, люди добрые! Зовут меня Маргарита. Прибыла я к вам из далёких земель. Прошу любить и жаловать. Надеюсь, сработаемся».

Навстречу вышел высокий тощенький мужичок с остроконечными ушами и что-то вопросил. Я честно сказала, что кроме русского языка никаких других не понимаю. Мужичок разозлился и затараторил быстрее и громче, показывая рукой куда-то в сторону леса.

– Ну, да. Я вышла оттуда – показала рукой в сторону ближайших кустов. Лес хороший. Он помог мне выйти к людям.

Толпа тем временем расступилась и вперёд вышел седобородый старик с красивым посохом в руках. Посох почти упёрся мне в нос, а сам старик заговорил речитативом. Навершие посоха опасно замельтешило около моего носа. На всякий случай я сделала шаг назад. Старик воодушевился и шагнул вперёд. Я ещё немного отступила. Несмотря на это, глаза у меня съехались к переносице, закружилась голова и засвербило в носу. Нестерпимо захотелось чихнуть. И я чихнула от всей души!

От моего чиха старичка снесло на метр вместе с посохом. Копьеносцы дружно ощетинились копьями. Несколько стрел взвились в воздух. Я уж успела уже сама себя похоронить, но стрелы почему-то не долетели до меня и попадали на землю. Тогда старичок поднял посох вертикально и с силой долбанул им об землю. Грохот получился как от небольшого взрыва. Копья и луки повылетали из рук. Контуженная толпа охая схватилась за уши. Посреди всего этого бардака гордо возвышалась одна нифига не понимающая персона, то есть я сама.

От меня явно ожидали какой-то реакции. Но какой? Старик обошёл меня кругом тихо бормоча. Проклятия что ли?

Стою перед толпой дура-дурой. Хоть бы переводчика нашли!

Старик тем временем повернулся ко мне спиной и отправился через толпу восвояси.

– Эй, Вы! Подождите! Мне-то что делать? – побежала следом.

Старик снова как долбанёт посохом! Причём в красивом голливудском развороте. Да как рявкнет басом! Взрыв был как от небольшой атомной бомбы. Зрителей разметало в стороны как кегли, а меня взрывная волна словно специально обошла стороной. Мне прям неудобно стало.

Постепенно вокруг меня не осталось совсем никого. Даже ближайшие ко мне палатки кажется переехали подальше. Вот это вышла к людям! Хоть назад в лес возвращайся. Только будут ли мне там рады?

Впервые с начала путешествия на меня напало уныние. С тоской вспомнилась родная квартирка. Теперь уже не моя… Слёзы хлынули потоком.

Сквозь слёзы заметила небольшую группку людей, причём, не остроухих. С ушами такими же как у меня самой. Они притащили мне палатку, маленький котелок на треноге, корзину с хлебом и ведро с водой. Быстренько всё поставили и так же споро удалились.

– Похоже, Маргарита, вы теперь персона нон грата! – сказала я сама себе.

– Ну, хоть не прогнали! Ладно. Будем обживаться! – это я уже произнесла вслух. И пошла обживаться.

На дне корзины нашлась глиняная тарелка, такая же кружка и здоровенная деревянная ложка. Заботливые какие!

В качестве ужина сжевала кусок хлеба с завалявшимся в сумке фруктом из леса. Запила водой из ведёрка. Ещё бы костерок развести и жить можно!

– Для костра нужен хворост. Придётся идти в лес. Угольков возьму из какого-нибудь костра. Не прибьют небось за наглость? – ябыло двинулась в сторону леса активно размышляя на тему скорейшего обживания на новом месте, но тут мне дорогу преградило копьё!

– Да что же это такое! Мне хворост нужен для костра! – я орала и махала руками показывая то на треногу, то на опушку. Только копьеносец был непреклонен – в сторону леса ходу нет!

Бурча про себя повернула обратно. День был в самом разгаре. Лагерь жил своей жизнью, а мне всё сильнейхотелось, чтоб быстрее пришла ночь.

Бесцельно посидев у палатки решила пойти вздремнуть. В палатке оказалось жарко и душно, да и лежать на твёрдой голой земле тоже оказалось не комильфо. Сон так и не пришёл. Сама, не замечая, начала напевать: сначала какие-то песенки из детских мультиков, потом народные песни… «Улетай на крыльях ветра…» в палатку уже не вмещалось. Вышла, развернула плечи и обомлела: вокруг моей палатки, пусть и на приличном расстоянии, стояла толпа… Покраснев от смущения нырнула в палатку. Петь я люблю, только без лишних зрителей.

Через некоторое время осторожно высунула нос из палатки. Толпы уже не было, зато неподалёку обнаружился костерок с аппетитно парящим котелком. Около костерка суетился остроухий субъект, боязливо оглядывающийся то на меня, то на яркую палатку, неведомо как появившуюся здесь вместе с костром.

Через некоторое время запах исходящий от котелка стал просто одуряющим. Мой желудок, давно не получавший горячей пищи, отчаянно взвыл. Я попыталась спрятаться в палатке, но запах еды проникал и суда. С мыслью, что если и не накормят, то до конца не прибьют, взяла тарелку с ложкой, кусок хлеба и отправилась к соседям.

Помимо кашевара около костра обнаружился ещё один персонаж – на подстилке лежал худой, как скелет, обтянутый жёлтой сморщенной кожей, остроухий старик. Услышав моё приветствие старик с трудом открыл глаза и что-то прошептал. Кашевара передёрнуло, но он, попытавшись состроить вежливую гримасу, взял из моих рук тарелку и наполнил её горячей едой. В обмен я хотела поделиться хлебом, но увидела в его глазах такой ужас, что передумала. Присев с противоположной стороны костра от старика и его слуги, поужинала.

Еда оказалась очень вкусной, только, к сожалению, быстро закончилась. Я была бы не против продолжения банкета, но, увы – не предложили.

– Ладно, будем худеть!

Вычистив кусочком хлеба тарелку и облизав ложку, встала, поклонилась хозяевам. Старик, которого пытался кормить с ложки кашевар, вновь что-то прошептал. Кашевар подскочил ко мне и начал что-то трещать, показывая на хозяина. Только после нескольких: «А-а-а-а» – до меня дошло, что я должна спеть!

Не знаю почему, но в этот вечер мне вспоминались только колыбельные, которые я не столько пела, сколько шептала глядя в угасающее пламя костра. Старик лежал, не шевелясь и не открывая глаз, а по сухим ввалившимся щекам текли слёзы.

Утром меня разбудил тот же кашевар. Он сам взял мои тарелку и ложку и пошёл к своему костру. Пока я ела, он кормил старика, которого я украдкой разглядывала через костёр. Вчера он показался мне совсем уж древним, а сегодня я разглядела, что на старика этот болезненно худой мужчина всё же не похож. Да и смотрелся он вроде получше, чем вчера.

После завтрака я снова затянула песню. Мужчина лежал молча – то ли слушал с закрытыми глазами, то ли вообще уснул. И тут из леса вышел конь. Огромный чёрный. От восторга я забыла слова песни. Молча вытаращилась на эту красоту.

Конь с достоинством приблизился и, вдруг, опустился на колени перед лежащим мужчиной! Мужчина с явным трудом поднял руку и коснулся морды животного. Он гладил нежные лошадиные ноздри, что-то шепча и слёзы катились из глаз обоих. Я тут явно была лишней и тихонько удалилась в свою палатку. Похоже друзья встретились после долгой разлуки. Интересно, что же их разлучило? Воображение уже успело придумать кучу разных историй, когда у моей палатки раздалось лошадиное фырканье. Конь стоял у входа в палатку. Таких огромных животных мне встречать не приходилось. Своей макушкой я едва дотягивалась до его холки.

Конь опустил голову к моим рукам. Я осторожно коснулась его морды и тут меня захлестнула волна звуков и образов! Конь, назвавшийся Вихрем, как и Лес, мог общаться со мной мысленно. Он и рассказал мне историю своего хозяина, а точнее друга – принца Элениэля. Этот «старик» оказался принцем! Если вкратце, то Элениель, будучи во главе армии своего государства, проиграл какое-то сражение. Когда было собрано новое войско и вышло в поход, Элениель был отравлен врагами. Почему Вихрь покинул принца я не поняла. Он мне сказал, что душа Элениэля была почти уже у Прадерева, а теперь, с моим появлением, вернулась.

Мы долго говорили с Вихрем. Он рассказывал мне о мире, где я очутилась. О войне, которая ведётся против тёмных магов уже какое столетие. Осталось разбить последний оплот злых сил и сейчас я, оказывается, примкнула к армии, осадившей эту вражескую крепость. А мужчина с посохом – один из сильнейших магов проверял меня на наличие тёмной магии. Все люди давно покинули эти места. Здесь не встретишь ни путника, ни случайного купца. А я, к тому же вышла из Страшного леса, где выжить могут лишь порождения самого Леса. В общем, спасибо, что не прибили, а оставили жить поодаль от всех остальных!

***

Беседу с конём прервал кашевар. Оказывается, незаметно подошло время ужина. Мы с Вихрем дружно потопали в сторону костра, где застали принца тренирующимся. В руке он держал длинный кинжал и пытался отбить удары деревянного меча, которым махал какой-то ушастый пацанёнок. Вроде как успешно, хотя Элениель был уже мокрым как мышь и еле стоял на трясущихся ногах. Худой, но кожа уже не казалась такой пергаментно-жёлтой. Как я ухитрилась принять молодого человека за старика?