ИзменаЛюбовь

«Ох, что-то настроение у босса подозрительно хорошее, точно не к добру», – подумалось мне. И как в воду смотрела. Не успели мы устроиться в машине, как у Платона Александровича зазвонил телефон.

– Да, Маша, – проговорил он в трубку, заставив мое сердце замереть. – Еду обедать… Какие вопросы?.. Как хочешь… Примерно через два часа… Нет, только вечером… Позвони, когда будешь готова, я заеду.

Он повесил трубку, и одновременно с этим тренькнул мой телефон, извещая о вошедшем сообщении. Чтобы ненароком не встретиться с шефом глазами, я уткнулась в экран.

«Думала убежать от меня, киса? Напрасно. Совершенно напрасно, сладкая. Я решил, что хочу тебя обратно. Настраивайся на возвращение к супружеским обязанностям, и приготовься снова быть моей послушной малышкой», – гласило сообщение, пришедшее с незнакомого номера.

– Гад, – тоскливо ругнулась я, бессильно откидываясь на спинку сиденья. В этот момент мужская рука уверенно забрала телефон из моих ослабевших пальцев, и Платон Александрович принялся читать полученное мной сообщение…

Глава 12

– Хм, ваш бывший муж довольно откровенен. Это ведь от него послание? – поинтересовался шеф, прочитав сообщение и даже не думая возвращать мой телефон. Вместо этого он переложил его в другую руку и провел по экрану пальцем, открывая список контактов.

– Наверное. Номер незнакомый, но стиль письма похож, – я ответила и почему-то зависла взглядом на держащей мой телефон мужской руке.

Широкая ладонь. Крепкая, словно ее обладатель много работает физически. Уверенные, длинные пальцы с аккуратными ногтями. Как будто даже мозоли на внутренней стороне ладони видны. Красивая, очень мужская и совсем неизнеженная. Не похожая на руки большинства мужчин, ведущих офисную жизнь.

«Интересно, что чувствуешь, если она прикасается к твоему телу?» – вдруг пришла в голову бредовая мысль, и сразу стало жарко от прихлынувшей к щекам крови.

Я быстро отвела глаза, испугавшись, что мужчина рядом прочтет по моему взгляду, о чем я думаю.

– Возьмите, Павла Сергеевна, – как сквозь вату услышала голос своего шефа. – Я отправил этот номер начальнику службы безопасности, пусть пробьет.

– Спасибо, Платон Александрович. Но не стоило беспокоиться – вряд ли мой бывший муж сможет сотворить что-то хуже, чем уже сделал, – пробормотала я, чувствуя жуткую неловкость.

Протянула руку, забирая телефон, и случайно задела его пальцы. От этого короткого касания меня словно ударом тока пробило, а щекам стало еще жарче. Да что за ерунда такая?

Я выхватила телефон и отвернулась к окну, даже не думая, как это выглядит со стороны.

– Сегодня вечером я не смогу вас отвезти домой, Павла Сергеевна. Это сделает мой водитель, – донесся до меня спокойный голос. – Вечером у меня внеплановая встреча, которую мне не хотелось бы отменять.

– Да, Платон Александрович, я слышала ваш телефонный разговор, – отчеканила я, чувствуя, как настроение, и до того не слишком хорошее, стремительно катится вниз.

Не выдержала и поинтересовалась:

– Это ваша девушка звонила? У вас свидание? – и замерла, не глядя в лицо шефа, понимая, что сейчас огребу по полной за свою наглость.

«Лишь бы не уволил», – мелькнула паническая мысль, и я принялась костерить себя за несдержанность. Ну, какое мне дело до его свиданий, а?

Между тем Платон Александрович, не отвечая, нажал на кнопку и поднял стекло, отделяющее нас от водителя.

Ну, все, сейчас начнется…

– Платон Александрович, извините, – я постаралась подпустить в свой тон необходимую долю раскаяния. – Я не должна была спрашивать о таких вещах, это не мое дело.

В уме мелькнула циничная надежда, что пронесет. Как говорится, вовремя покайся и будет тебе скидка.

– Ну почему не должны, уважаемый личный помощник, – прозвучал неожиданный ответ. – Очень даже должны. В любом случае вам придется быть в курсе многих моих секретов, в том числе в курсе моей личной жизни. Например, вы будете покупать цветы и подарки моим женщинам, потому что я в этом ничего не понимаю.

– Женщинам? – переспросила я, опять сморозив тупость. – У вас их много?

– Ровно столько, сколько мне нужно, Павла Сергеевна. Или вы поборник верности?

Нет, насмешка в его тоне мне не почудилась. Я повернула к нему лицо и, наткнувшись на пристальный взгляд, с вызовом произнесла:

– Можете меня уволить за это, Платон Александрович, но я за честность в отношениях. Если вы давали обещание быть со своей женщиной, то или держите слово, или разбегайтесь.

– А если нет?

– Что нет? – не поняла я.

– Что, если я не давал подобных обещаний? Наоборот, в самом начале обсудил этот вопрос и теперь счастливо пребываю в отношениях с двумя или больше женщинами, знающими, что они у меня не единственные? И, вообразите себе, их это устраивает.

– Не бывает такого, Платон Александрович, – к горлу вдруг подкатил ком. Я закусила нижнюю губу, чувствуя, как щеки вспыхнули от злости.

– Любая женщина, если только она не конченая стерва, мечтает о мужчине, в отношениях с которым будет уверена, что она единственная. Любой женщине нужна верность. Не меньше, чем забота, нежность, внимание. Верность – это синоним любви, Платон Александрович.

– Все верно, уважаемая Павла Сергеевна, верность – синоним любви. А если нет любви, то о какой верности может идти речь?

– Неужели рядом с вами ни разу не было женщины, которую хотелось бы сделать своей целиком и полностью? И сами бы хотели быть единственным для нее? – тихо проговорила я, вглядываясь в потемневшие глаза напротив и не понимая, отчего так завелась.

– Поверьте, если такое случится в моей жизни, вы, как мой личный помощник, узнаете об этом первой, – вдруг мягко проговорил он и протянул руку к моему лицу. Провел кончиками пальцев по щеке, словно стирая что-то, и я вдруг с ужасом поняла, что это слезы. – Вас так сильно обидел ваш бывший муж?

Я отвернулась и полезла в сумку. Долго копалась в ее недрах, не желая отвечать на вопрос и не в состоянии поднять глаза. Наконец, выудила упаковку салфеток, пудреницу и, отвернувшись, принялась стирать влагу со щек.

Закончив, повернулась ко все еще молчащему и явно ждущему ответа мужчине и, вздохнув, ответила:

– Да, он изменил мне. Вернее, он изменял мне все три года нашего брака. Я узнала об этом случайно, как в классическом анекдоте: «Возвращается муж из командировки…» Только тут была жена. В смысле, это я вернулась из деловой поездки раньше времени.

– Судя по вашему досье, замужем вы были не три, а почти четыре года. Все-таки не сразу ушли от него? – уточнил мужчина, все также не сводящий глаз с моего лица.

– Сразу. Но мой бывший к тому моменту успел получить гражданство Великобритании, где мы с ним и жили. Развод он затеял там же. Наш брак никак не расторгали, пока мы не уладили все финансовые вопросы. Вернее, пока он не забрал все мои деньги.

– И много у вас их было? – вот теперь в его голосе мне почудилась насмешка.

– Не особо много, конечно. Но эти деньги мне дал мой отец в качестве компенсации алиментов, которые он никогда не платил, пока я росла. Он никогда не интересовался моим существованием, словно меня вообще не было в его жизни. Потом что-то на него нашло, и он прислал мне эту сумму.

Знаете, почему-то для меня было важно, что отец сделал это. Как будто этим актом он признал меня. Подтвердил, что я его ребенок. А теперь эти деньги стали собственностью моего бывшего мужа, вместе с почти всеми моими личными сбережениями.

Вывалив все это, я тут же смутилась – ну зачем раскрываю ему подробности своей личной жизни?

– Я рад, что вы поделились со мной этим, Павла. Это поможет нам больше доверять друг другу, – голос мужчины прозвучал неожиданно мягко. – Что касается меня, то, говоря о своих женщинах, я имел в виду маму, бабушку и своих двоюродных сестер, коих у меня целых три. Так что подарки и цветы вы будете покупать в первую очередь для них.

– И еще, Павла, что бы вы обо мне ни думали, я сторонник моногамии. И от своих женщин ожидаю того же. Это так, к сведению. Пойдемте, мы уже приехали.

Он вышел из машины, помог выбраться мне. Придерживая под локоть, повел по запорошенному снежком асфальту к дверям ресторана, вывеску которого я не раз видела, проезжая по центру города. Место это было известно своей потрясающей кухней от повара-француза и запредельными ценами.

Приветливый швейцар распахнул двери, и мы очутились в царстве светлого мрамора и европейских интерьеров. В холле играла негромкая музыка и девушка-хостес сияла нам приветливой улыбкой.