Услада душ, или Бахтияр-наме
Она приказала слугам накалить железную рогатину и вонзить в глаза дерзкому. Раздался тяжкий вздох, и шахзаде упал. Услышав голос, слуги тут же подбежали и увидели несчастного царевича, нарциссы глаз которого лишились зрительной силы. Над падишахскими покоями поднялся жалобный крик. Радость обернулась горем, веселие сменилось печалью, пир окрасился трауром, счастье перемешалось со скорбью.
Будь проклят этот мир с утехами своими!Воистину он создан для скорбей.Никто в нем не убережется горя:.Ни царь, ни раб, последний из людей.Влюбленным лишь страданья посылаютКоварная судьба и рок-злодей.Поразительный мир поразил его жалом напастей.Навсегда его зренья лишил.Спустя некоторое время шахзаде сел с новобрачной в паланкин и возвратился к отцу, рыдая, словно соловей на лужайке. Зрительная сила, сосредоточенная в саду ока, рассталась с ним, астролябия зрения, благодаря которой взор поднимался ввысь, покинула его, на его глазах опустилась тьма, его светлые очи ослепли из-за глупой поспешности. А глаза отца, горюя над потерянными глазами сына, стали проливать потоки слез, сердце же его от скорби обуглилось. И он сказал сыну:
– Свет души моей, все, что случается с человеком помимо веления небес, проистекает от людской поспешности. Если бы ты набрался терпения, остался в пределах своей страны, в столице нашей державы, я сам привез бы к тебе твою жену и мне не пришлось бы видеть тебя в таком состоянии.
– О шах!– заключил Бахтияр. – Не спеши с моей казнью, ибо поспешность приводит к раскаянию, а терпение к величию.
Когда Бахтияр завершил свой рассказ, закончил повествование, шах приказал:
– Отведите его в подземелье и отложите на сегодняшний день казнь.
А Бахтияр только дивился, за что судьба послала ему темницу, почему постигло его это несчастье.
Темница – прекрасное место для благородного мужа,Крепчает он духом там, словно в подвалах вина,Он там закаляется в горе, его навещают друзья –Конечно, когда не злодейство в темницу его привело.Когда настал седьмой день заточения Бахтияра, то несправедливость везиров поднялась до седьмого неба. Седьмой везир пришел к падишаху и сказал:
– Да будет шах вечен! Этот юнец каждую ночь свои изворотливым умом сочиняет разные удивительные небылицы а наутро спасается от возмездия благодаря этим сказкам побасенкам, поскольку наш падишах наделен благородный нравом и милостивым сердцем. Когда он слышит красноречиво и увлекательное повествование, то велит отложить казнь. Н на сей раз уже нельзя более откладывать, пусть даже тот наглец превратится в золотоголосого соловья или в сладкоязычного витию. Вели казнить его поскорее! Если ты станешь выслушивать его выдумки и рассказы, доверишься его плетению словес, то он опять избегнет погибели и останется в живых
Падишах велел привести Бахтияра из темницы. Едва тот начал говорить, как его перебили криком, но юноша все-таки продолжал:
– Да будет вечен падишах! Величие человека – в способности речи. Ведь сказал всевышний и всеславный господь: «Милосердный научил Корану, сотворил человека, научил его изъясняться. Умение выслушивать слово свидетельствует о совершенстве ума и добродетели». Сказал пророк – да будет мир ему!– «Слушание слов скорбящего – это милосердие».
Затем Бахтияр продолжал:
– Да будет вечен шах! Сегодня не тот день, когда подписывают приговор – да и опоздать с этим делом трудно. Отложи на сегодня казнь, чтобы с тобой не случилось того, что произошло с шахом Бехкардом и шахом Хомаем.
– Расскажи-ка об этом, – приказал падишах.
Глава седьмая
Рассказ о шахе Бехкарде и злоключениях, которые выпали ему на долю из-за превратностей судьбы; о тяготах, которые обрушило на него течение временБахтияр раскрыл уста и сказал:
– Да будет долговечной жизнь падишаха всей земли! Давным-давно жил в этой обители тлена один жестокий падишах, неправедный царь. Он разорял страну насилием, своим бессердечием сжигал души подданных. Звали его Бехкард. Под сенью лазоревого купола небес не был о человека несправедливее Бехкарда. Он накопил несметные сокровища, великие богатства, отбирая крохи сирот и казну богачей. А одного шахзаде, отпрыска царского рода, шахского древа, происходившего из султанов и эмиров, он держал при себе в качестве гуляма. Его злокозненная натура пренебрегала принятыми обычаями, а властный нрав попирал сан самых ученых мужей. И не ведал он, что: «Начало насилия – честь, конец его – гибель», не знал, что: «Справедливость – весы Аллаха для взвешивания деяний людей, и она – лучший припас на пути в иной мир».
И вот в один прекрасный день Бехкард выехал на охоту с гепардами, соколами и кречетами в сопровождении толпы гулямов. Они скакали по степи, игравшей разными красками, словно фазан, стреляли в пустыне куропаток, перепелок, зайцев, газелей. И вот некто Тизхуш пустил стрелу в дичь, но она миновала добычу и срезала ухо падишаху! Провинившегося тут же схватили и связали., Шах приказал:
Отрубите ему голову, чтобы это послужило примером и назиданием для прочих.
Тизхуш заплакал, стал кататься перед шахом по земле, припал в унижении лицом к его стопам и посыпал голову прахом раскаяния.
– Падишах знает, – сказал он, что я совершил это не по своей воле, что это была рука судьбы. Не пятнай из-за моей ничтожной вины свою всеобъемлющую милость, ведь она – опора всех людей. Ведь милость падишаха только тогда и проявляется, если кто-либо совершает проступок. Я, твой раб, совершил невиданное преступление, а ты, властелин, яви неслыханное прощение.
Коль по невежеству я совершил проступок,Прости меня но милости своей.Падишаху стало жаль Тизхуша, и он начертал на свитке его вины слово прощения и прикрыл его проступок полой милосердия и потворства.
А у Тизхуша был отец, царь по имени Хомай. Когда сын исчез из страны, он разослал по всему свету людей на его поиски, посадил соглядатаев на всех площадях и в пустынях. Кто бы ни просил у шаха приема, он думал, что это гонец с доброй вестью; кто бы ни приближался к нему торопливо, ему казалось, что это вестник от его дорогого сына. Стоило ему услышать чей-либо плач, как он делился с горестным сердцем сокровенными думами; стоило ему смежить веки, как слезы скорби сверлили сон алмазами воспоминаний.
И вот однажды лазутчик царя Хомая прибыл в столицу Бехкарда и случайно увидел Тизхуша в рядах царских гулямов. Он стоял, сложив руки в знак покорности. Лазутчик улучил момент, передал Тизхушу привет от отца и матери и сказал:
– Уже долгие годы я ищу тебя по всем странам света наконец нашел! Мукам твоих родителей надо найти исцеление, этой беде пора положить предел. Если тебя отпустят за выкуп, я готов уплатить любую цену. Если же согласятся отпустить даром, то возблагодарю господа.
Тизхуш ответил:
– Нападки судьбы можно отвратить ласковым обхождением, а муки и страдания исцеляют предупредительностью. Потерпите, пока я сам в надлежащее время освобожу себя от пут унижения, избавлюсь от этой беды своим умом, ибо одной отвагой и поспешностью не достигнешь цели. Ускоряя события, муж не достигает желаемого.
И вот однажды ночью Тизхуш напоил сердце шербетом намерения и оседлал коня желания седлом бегства от невыносимого. Приняв решение, он положился во всем на творца. Как сказал всевышний: «А кто уповает на Аллаха, то Он достаточен для него». И наконец божественное милосердие вернуло его на родину, в отчий дом, и он осветил радостью глаза отца и матери.
На другой день доложили Бехкарду об исчезновении гуляма и он велел разослать по всем краям верховых, но Тизхуша нигде не обнаружили.
Прошло некоторое время, и как-то раз Бехкард поехал на охоту. Вдруг впереди показалась газель, и Бехкард припустил коня. Газель словно летела, а за ней скакал Бехкард. Наконец газель достигла берега моря и бросилась прямо в воду, вслед за ней прыгнул и Бехкард. Конь шаха пытался выплыть из морской пучины и спастись, но он не смог справиться с бурными волнами, не устоял перед страхом и погиб. Ветер понес конский труп по волнам, а Бехкард ухватился за его ногу, и шаха стало бросать из стороны в сторону. Наконец подул сильный попутный ветер. Бехкард отпустил мертвого коня, и его выбросило на берег. Он осмотрелся и увидел вдали какой-то город, блиставший светом. «Слава Аллаху, – сказал он, – я близко от города и вижу жилье».
Бехкард пустился в путь и скоро прибыл к городским воротам. Было время вечерней молитвы, день был на исходе, солнце уже угодило в клюв ворона заката, и черная ночь сняла покров с лика светил и луны. Бехкард вошел в город, не зная ни пути, ни дома.
Где в эту ночь мне преклонить главу?Как завтра разрешить мне затрудненья?Он увидел на базаре незапертую лавку, направился прямо к ней и заснул там. А в доме над этой лавкой жил очень состоятельный и богатый купец. В ту ночь к нему проникли воры, купца убили, а все его деньги и богатства унесли. Кровь купца просочилась сквозь щели пола вниз и запятнала кафтан Бехкарда.
Каждый миг посылает новое горе,Ночью беды в ночную атаку идут.Когда настало утро, слух об ограблении распространился по всему городу и повсюду стали хватать людей воровского ремесла. Тут как раз и увидели Бехкарда в окровавленной одежде. Его тотчас схватили и доложили правителю:
– Мы нашли вора-убийцу!
Бехкарда привели в унижении и презрении к царю Хомаю. Тот приказал заковать его и отправить в темницу.
Горе тому, кто скорби в силок угодил, –Видно, такой уж была воля небес.Бехкарда заточили в темницу, а по соседству с ней находился мейдан, на котором царь обычно скакал на коне и играл в чоуган.
И вот однажды царь Хомай прибыл на мейдан в сопровождении Тизхуша. По воле судьбы в этот момент откуда-то прилетел вяхирь, сел на стену темницы и стал напевать пленительные мелодии. Бехкард со зла бросил в вяхиря черепком, но промахнулся и срезал одно ухо Тизхушу! Гулямы побежали, стали выяснять, как это могло случиться. Заключенные показали на Бехкарда, осыпая его проклятиями:
– Горе тебе! Ты приносишь только зло и несчастье!
Бехкарда схватили и повели пред очи царя Хомая. Позвали палача, Бехкарду завязали глаза. Тут царь Хомай посмотрел и видит, что одного уха у пленника не хватает. Он сказал гулямам:
– Много, наверное, он совершил преступлений, раз ему отрезали ухо!
Бехкард ответил на это:
– Настал мой смертный час, пора проститься с жизнью. Да будет тебе известно, что я был шахом и служили мне, как покорные слуги, прославленные вельможи. Верно, и страдаю я из-за проклятий обиженных мною. Счастье и судьба, царство и трон покинули меня. Звезды моих надежд погасли, корабль моего спасения канул на дне морском.
– А за что тебе отрезали ухо? – спросил Хомай.
– Однажды я поехал на охоту, – отвечал Бехкард, – со слугой по имени Тизхуш. Он утверждал, будто он шахзаде, покинувший родную страну, говорил, что не теряет надежды вернуться на родину. И вот этот Тизхуш пустил стрелу в дичь, но стрела отклонилась от цели и срезала мне ухо. Я простил ему сей грех, хоть это был тяжкий проступок, обошелся с ним милосердно, поскольку убедился, что ручей прощения – упоительное вино, в особенности по отношению к согрешившему, который от страха пребывает на краю смерти, дни которого готовы обернуться ночью. Я примирился с тем, что у меня стало одним ухом меньше, и не подверг слугу наказанию. Теперь ты слышал мою историю. Если ты накажешь меня – свершится твоя воля, если же помилуешь – да будет тебе хвала.
Пили радость мы, словно напиток из меда,И была она с нами щедра.Но однажды поставила радость поклажуИ без слова прощанья ушла.Царь Хомай, выслушав эти слова, тут же отослал его к Тизхушу. А шахзаде, увидев Бехкарда, поцеловал прах перед ним и воскликнул:
– О великий падишах! О прославленный царь! Что за перемена? Что приключилось с тобой? Что сотворил с тобой этот небосвод-фокусник?
– Увы! – отвечал Бехкард. – Смотри на то, что есть, и не спрашивай о том, чего нет.
Из насилий небосвода и диковинок природыСтолько я видал, что не описать.Роза тип несет с собою, униженье шлет богатствоИ отраву предлагает власть.Бехкарда спросили:
– Как был убит этот купец и зачем ты оказался в той лавке?
Бехкард едва успел рассказать обо всем, как прибыли царские чиновники и объявили:
– Мы схватили воров, отобрали у них украденное и отправили злодеев в темницу.
Царь Хомай велел поселить Бехкарда в высоком дворце с прекрасным садом. К нему приставили услужливых рабов и обходительных сотрапезников, послали ему одеяния из атласа и шелка и невольниц, подобных Зохре.
И вот однажды Бехкард, царь Хомай и Тизхуш сидели за пиршественным столом. Кубки с вином пошли по кругу, а чаши радости следовали одна за другой. Тут у Бехкарда на глаза навернулись слезы, и Хомай сказал:
– Сейчас пиршество, а не время скорби. Из-за чего у тебя набежали слезы на глаза? Быть может, ты тоскуешь по родине и любовь к родным краям беспокоит твое сердце?
– Нет, не потому, – отвечал Бехкард. – Я просто дивлюсь могуществу творца и силе создателя, который воздает за всякое деяние и платит за каждый поступок. Тизхуш срезал мне ухо по ошибке, я по оплошности срезал ухо ему. Я простил ему его проступок, а вы сжалились надо мной, дабы люди знали, что не пропадут плоды древа, которое посадишь на лужайке времени, что любые семена добра или зла на пашне судьбы не погибнут втуне.
Добро переживет неспешный ход времен.А зло останется гнуснейшим припасом.И Бахтияр закончил такими словами:
– Если бы царь Хомай наказал Бехкарда, когда тот впал в унижение, то произошло бы насилие. Царь держал его в темнице, чтобы истина отделилась от лжи, чтобы обнаружился преступник, а невиновный был оправдан. Сказал всевышний: «Чтобы погиб тот, кто погиб, при ясности, и чтобы жил тот, кто жил, при ясности». Ни один человек не сделает и шага в добре или в зле, поступая хорошо или дурно, без того, чтобы не получить воздаяния, которого он заслуживает. Поскольку Бехкард простил проступок Тизхуша, то и сам он получил помилование. Если падишах помедлит с моим наказанием, то я уверен, что с помощью божьей милости будет доказана моя невиновность.
Когда караван речей достиг этих мест, когда нить рассказа доведена была до этой границы, шах приказал отвести Бахтияра в темницу и ввергнуть в обитель скорбящих. Те, кто присутствовал на приеме, услышав рассказ Бахтияра, похвалили его и воздали должное.
У каждого, чьи муки возрастают,Растет в душе терпения запас.Так мускус от усиленного треньяУсиливает аромат свой в сотню раз.На восьмой день, когда украшающие мир лучи солнца облачили вселенную в светлые одеяния, когда светило сверкающей рукой коснулось вершин гор и песчаных холмов, одев их янтарными волосами, восьмой везир, который был советником в правосудии и любимцем разума, подошел к трону и сказал:
– Да будет вечен падишах всего мира! Ты каждый день слушаешь с уважением лишенные оснований слова этого юнца и откладываешь его казнь. Но ведь это вредит устоям государства и может пробудить в подданных дерзость!
Шах тут же приказал:
– Велите палачу воздвигнуть виселицу или же приготовить все необходимое, чтобы побить его кольями. Но тут Бахтияр воскликнул:
– Да будет вечен падишах! При ложном обвинении не грех проявить медлительность. К тому же не подобает наказывать невиновных по навету завистников.
– Обитательницы гарема утверждают, – возразил падишах, – что с крыши сбрасывали камни, что в делах страны мошенничали, словно во время игры в нарды.
– О падишах! – восклицал Бахтияр. – Женщинам присущи хитрость, ущербные разумом [26] коварны. Нельзя проливать кровь обиженных, полагаясь только на слова женщин. Не следует из-за их лживых слов вздымать пыль насилия. И если падишах дозволит, то я расскажу по этому поводу историю.
– Рассказывай! – приказал падишах.
Глава восьмая
О коварстве жен и различных их хитростях. В этом повествовании содержится совет оберегать гарем, а также указание на необходимость соблюдать обычаи благородства– Да будет вечен благородный падишах и великодушный шаханшах, – начал Бахтияр. – Пусть счастье сопутствует ему, пусть совершенства не покидают его. В давние времена жил на свете падишах, Прославившийся силой разума и совершеннейшей справедливостью. Он стремился к добродетели, его благожелатели пребывали в садах победы, а враги его державы влачили жалкое существование. Вот уже много лет со своим войском отражал недругов в Иране и Туране, так что государство стало процветать, а все области его – благоденствовать. Одолев врагов, падишах забыл о заботах, дела его пошли в лад с желаниями он стал дни и ночи проводить в пирах, не беспокоясь о своих приближенных и подданных.
Видя, что падишах пренебрегает их нуждами, перестав получать подарки и жалованье, те из придворных и слуг, у кого был небольшой достаток, с грехом пополам сводили концы с концами, те, у кого было богатство, терпеливо ждали. Однако все жаловались и говорили:
– Пусть бы у нашего царя появился враг! Тогда застой сменился бы деятельностью, и падишах вспомнил бы о нас. А то он совсем позабыл нас за пирами. Его занятие – лишь опорожнять чаши с багряным вином, он только и знает слушать мелодии рубаба и органона.
Они пришли к везиру и заявили:
– Разум везира обязан оберегать интересы слуг державы, ибо везир – основа упорядочения дел в мире. Наш падишах не обращает на нас никакого внимания! Как бы приближенные не исчезли вовсе, как бы эта рать не рассеялась…
– Потерпите, – отвечал везир, – я поразмыслю по этому поводу. Падишах захватил все страны мира, кроме Рума, да и то лишь из-за дальности расстояния. Я слышал, что у кайсара Рума есть дочь, совершенная по красоте, а по нежности подобная бальзаму от скорби. Кайсар любит ее безмерно, не может и часа без нее пробыть. Из-за большой привязанности к дочери он не выдает ее замуж ни за кого из сватавшихся. Я расскажу об этой луноликой падишаху, чтобы в его сердце поселилась страсть к ней, чтобы любовь к той усладе душ зародилась в его думах. Тогда он пошлет сватов. А когда кайсар ответит ему отказом, с обеих сторон возгорится пламя гнева и дружба сменится враждой. Падишах вознамерится завоевать Рум, ему понадобится войско, и тогда он выдаст жалованье и военачальникам и воинам. Если осуществится этот план, осуществятся и ваши желания. На другой день везир пришел к падишаху, начал рассказывать о событиях в соседних странах. Наконец он стал говорить о кайсаре и внушать мысль о завоевании Рума.
– Падишах, – говорил везир, – завоевал все дальние и ближние страны мира, он воздвиг шатры повелевания на море и на суше. Если он повернет поводья политики в сторону Рума то о нем пройдет великая слава во всех поколениях, а древнее царство окажется во власти падишаха всего мира. Лазутчики сообщили мне, что у кайсара Рума есть дочь, по характеру – образец совершенства, а по внешности – наилучшее творение создателя. Она достойна лишь нашего падишаха.
Он рассыпал целый короб подобных речей, так что падишах пустил сердце на ветер и оказался в изумлении и растерянности. Покой был похищен из кармана его терпения, а его скорбные и горестные думы поразил любовный недуг.
Горит в груди огонь и к ней меня толкает,А в сердце поселилась гибельная страсть.Когда падишах убедился, что его сердце увязло в страсти, словно верблюд в грязи, что его душа, словно Юсуф, стала пленником чрезмерной любви, он снял печать с кошелька тайны и стал обсуждать с везиром планы сражения.
– Надо отправить сватов, – сказал он везиру, – чтобы убедиться, чем же разрешится бремя ночи, придет ли утро добрых вестей после тьмы исканий.
Падишаху ничего не оставалось, как отправить в страну Рум прозорливого посла с письмом, в котором после принятых приветствий было написано: «Всем жителям мира известно, что я покорил мечом все страны земли от Шама до Чина, что я завоевал все цветущие земли мира. Сегодня в моем царстве нет смут и нет мне соперников, так как где бы ни вырастал терновник вражды, я его искоренял. Я надеюсь, что между нашими царствами будет союз, что мы вовеки веков будем обмениваться послами».
А послу своему падишах сказал:
– Передай кайсару, что я сватаюсь к его благородной дочери и жажду счастья с ней. Какие бы сокровища он ни просил за нее, я уплачу, какие бы страны и области ни потребовал, я уступлю.
Когда посол прибыл в страну Рум, он передал письмо и послание. Кайсар пришел в сильный гнев, разорвал письмо и закричал:
– Я не отдам свою дочь за какого-то выскочку! Я не покрою себя таким позором!
Посол огорчился и устыдился, вернулся домой и доложил своему повелителю:
– Наша страна кажется кайсару ничтожной, наша держава представляется ему незначительной. Он ответил мне с презрением и пренебрежением, а не с уважением и любезностью, обошелся со мной свирепо и яростно, а не справедливо и приветливо.
Падишах тут же приказал открыть двери хранилищ, выдал войску большое жалованье, предоставил коней и оружие, велел снаряжаться на войну, а сам стал совещаться с везиром. Шах уже начал партию на шахматной доске завоевания стран, а везир стал наставлять его так:
Честь покупают по любой ценеИ не скупятся при расплате:Порой короткие дают взамен клинкиИли копья длинные за это получают.И лишь за деньги невозможно честь купить,А если думаешь деньгами оплатитьВеличье иль достоинство, запомни,Что нет у них цены!Падишах отправил вперед огромный отряд и наказал полководцу:
– Когда подойдете к границам Рума, то пусть бирюзовые одежды неба побагровеют от отражения ваших окровавленных мечей, пусть деревья и травы в том краю от пролитой крови покроются алыми плодами. Вином для вас пусть станет кровь врагов, вашим пиром – грабеж и потрава.
Когда шахская рать приблизилась к границам Рума, воины обнажили мечи и расправили плечи, так что птицы в небе стали оплакивать мертвецов в степи, а рыбы могли жариться в огне сражения. А кайсар выслал тайком сто тысяч благородных всадников, чтобы они напали ночью из засады и сразились с шахским войском. Но по воле случая обе рати встретились лицом к лицу, и воины бросились в бой. И вот копья стали поверять друг другу тайны, и мечи выпрыгнули из ножен навстречу друг другу. Стрелы также покинули родное гнездо, радушную обитель колчанов. Подталкиваемые тем, изогнутым дугой, с блистающим телом, но твердым сердцем, вылетели на простор эти деревянные птицы, уподобившись птицам живым. И вот они уже несутся, длинные и гибкие, рассекая воздух железными клювами, трепеща на ветру перьями ворона, ликующие, словно орлы. Тут и противный ветер судьбы стал осыпать прахом лица румийцев, а из недр земных забили ядовитые родники. Румийское войско тотчас обратилось в бегство, основы государства Рума зашатались. Тогда к кайсару подскакал всадник и сказал:
– Бесполезно сражаться с этим воинством, ибо каждый из них в сражении – слонотелый Рустам, более того – лев с мечом в руке.
Это люди – любовники битвы,Копья их новых ищут побед,Хладной сталью сверкают доспехи,Обнаженные стынут мечи.И, завидев сражение, вьютсяСтрелы осами возле врагов.Кайсар, выслушав слова всадника, созвал везиров и советников и сказал:
– Недуги державы лечат вашими советами, разрешить эти трудности может только ваш разум. Сейчас время посадить побег мира, следует взрастить его, составив письмо о перемирии.
– Выход один, – сказали все в один голос. – Тебе нужно добиваться мира при помощи уз, чтобы установить между двумя странами союз и дружбу.
Кайсар отправил к падишаху большое посольство из прозорливых старцев. Они повезли с собой много подношений и даров, принесли извинения и сказали:
– Если падишах найдет радость в женитьбе на благородной дочери кайсара, то бракосочетание состоится в любое время, какое ты пожелаешь выбрать, тогда же будет составлен брачный договор.
На другой же день устроили пиршество, и дочь кайсара с огромным приданым, с редкостными диковинками земли и моря, наряженную в богатые одежды и драгоценные украшения, привезли к падишаху.
Но дочь кайсара была раньше замужем, и у нее остался сын от первого мужа, погибшего в сражении. Кайсар предупредил ее:
– Не говори никому о своем сыне, ибо я привязан к нему, он моя единственная отрада.
Теперь, когда случилось то, что быть должно,В разлуке буду вспоминать тебя я.Падишах увидел, как прекрасна дочь кайсара, всем сердцем влюбился в ее красоту и прелесть и сказал:
– Свидание с ней – основа счастья, любоваться этим лицом – счастливое предзнаменование.
Нет на свете равной красоты.И прелестней всех на свете ты.Кто способен на тебя взирать,От любовной страсти не сгорать!Падишах послал кайсару сокровища из россыпей Бахрейна, драгоценное оружие, гулямов, а сам, радостный, двинулся в свою страну. В пути он ежедневно, чтобы обрадовать невесту, подносил ей роскошные дары, присылал ей шкатулки с драгоценностями. Но у невесты сердце горело пламенем от тоски по единственному любимому сыну, и она проводила все время в одиночестве, скорбя и плача. Наконец терпение ее совсем истощилось и душа стала изнемогать от разлуки.