Потапыч

– Благодарю, ваше почтенство, – поклонился страж и утопал вдаль.

А я неторопливо шёл к единственным распахнутым воротам, вчувствуясь в окружение. И у входа меня встретил выскочивший, как чёртик из табакерки, тип в сюртуке. Никаких “жречьих атрибутов” он на себе не носил, но память Михолапа однозначно сынтерпретировала ощущения от него – жрец.

– Добро пожаловать в Пантеон Гденьска, страждущ… – велеречиво начал этот тип, но запнулся.

Приподнял удивлённо брови, всмотрелся острым взглядом и, не слишком уверенно продолжил:

– …собрат? – скорее спросил, чем назвал меня он.

8. Новые знания и новые печали

Сам я на это “собрат” тоже удивился. Ни на Земле в сектах не состоял, да и в воспоминаниях Михолапа особой религиозщины не было. Это не точно, конечно, но “жрец” при заключении сделки с соседом (в нашем случае – что-то вроде нотариуса, но не врущий и заверяющий из мистически-религиозных соображений, а не потому что “семью кормить надо”) был для бывшего теловладельца не слишком привычной фигурой.

При этом, обращается тип у храма ко мне пусть и с сомнением, но как к некоему коллеге по цеху. Чего в памяти Михолапа не обнаруживается, а хоть намёком должно быть, в конце-то концов! В принципе, судя по сомнениям, жрец вполне может ошибаться – может перепутал с кем.

– Михолап Потапыч, видом, – представился я.

– А-а-а! Слава Апопу! – довольно озвучил жрец, сделав странный жест.

А именно, сложил кулаки, свёл их, но коснулся только большими пальцами – видимо, что-то ритуальное.

– Слава, – с некоторым сомнением кивнул уже я.

Ну-у-у… чёрт знает, кто этот Апоп, хотя какие-то даже не воспоминания, а эмоции внутри на это имечко всколыхнулись. Но ничего конкретного я не помнил, так что хрен знает: “слава” или нет. Может, этот самый Апоп за подобное пожелание охреначит чем-нибудь тяжёлым, потому как в его профессии слава – вещь вредная и ненужная.

– Релз Гон, волхв Двуединого, – представился тип, после чего с искренним интересом уставился на меня. – Как поживают отпрыски богоданного Потапа?

– Кхм… я – последний в роду, – подумав, сообщил я.

– Это дурно, – помрачнел собеседник. – Впрочем, коли ты один, то и ношу Апопу нести не сможешь, – скорее себе, чем мне бормотал он. – Да и, вроде бы, Феллисы рядом живут, службу несут?

Ну охренеть теперь: не успел реинкарнироваться (Ну-у-у… пусть будет “реникарнироваться”, хотя ситуация с моим воплощением вышла через жопу. Медвежью), а уже какую-то ношу на меня пристроить собираются. Да ещё за какого-то невнятного, непонятного, да и, в общем-то, нахрен мне не нужного типа – Апопа!

Это не говоря от том, на имя “Феллисы” память просто закидала меня даже не образами – ощущениями. Обида, злость, злорадство. И, наконец, короткое резюме: в разборках рода Потапычей и Феллисов с разгромным счётом один (это я) – ноль (это никого не осталось, включая слуг и домашнюю скотину) выиграли Потапычи.

– Не смогу, – утвердительно заявил я, пока на меня чего-нибудь и вправду не навесили – квест по сбору крысиных хвостов, например. – И Феллисов больше нет. Кончились.

– Друг с другом сцепились? – помрачнел Релз, на что я кивнул. – Надо сообщить в столицу, Конклаву Архижрецов. И откуда владеющих брать? – посетовал он, смотря на меня.

– Наделить? – предположил я, на что жрец досадливо поморщился, отмахнувшись.

– Одарённые ни беса не годятся, почтенный Потапыч, прости меня Двуединый. Десяток из дюжины только хуже сделают, подкормив собой навь, или ещё какую напасть.

Про что этот тип говорит – ни черта не понятно. Но умеренно интересно, что есть, то есть. Но спрашивать его, наверное, не буду: сначала в библиотеку, узнать базовые данные, а потом уже, если будут вопросы, можно их в кого-нибудь позадавать. В этого жреца, например: дядька явно ко мне благорасположен, хотя хрен знает, почему. Ну и точно хорошо информирован – и по речи-разговору понятно, да и до определённого момента, если память не изменяет, всякие религиозные деятели совмещали с засёром мозгов непричастных вполне нужные вещи. Науку, искусство, историю ту же.

– Это печально, – равнодушно отметил я, на что собеседник скорбно, поджав губу, покивал. – Но, уважаемый…

– “Мудрый”, собрат, – явно поправил в плане “титула” Релз, бросил на меня острый, проницательный взгляд. – Первый раз в жизни выбрался из своих владений?

– Бывших владений, – уточнил я. – И жреца видел, только когда продавал земли соседу.

– А, есть малое святилище, – явно успокоенно протянул собеседник. – Это хорошо, но проверить не помешает, пошлём служку…

– Мудрый, я вообще-то…

– И что привело тебя в Пантеон Гденьска, видом Потапыч? – хамски перебил меня он.

– В библиотеку желаю! Храмовую! – буркнул я.

– Понимаю, – кивнул Релз. – Проходи, препятствия в Пантеоне видому не будет.

– А куда?

– Сейчас… Лидка! – рявкнул жрец так, что я чуть не подпрыгнул.

И, видимо, это было специальное жреческое заклинание: буквально через секунду в воротном проёме призвался парень в простом халате типа “роба”, почтительно пырящийся на Релза.

– Проводишь почтенного видома в библиотеку, – небрежно кивнул в мою сторону Релз.

– Сделаю, мудрый Релз, – поклонился этот парень со смешным именем.

И вправду – проводил по пустому коридору до лестницы в подвал. Где были не стелажи, а стадион. Ну, точнее, нечто среднее: круглое помещение, освещаемое каким-то световым колдунством, поднималось к потолку ярусами. И на каждом ярусе были этакие книжные полки, не сплошняком, конечно, но много книг. Лидка довёл, низко поклонился и свалил по своим религиозным делам.

А в зале-стадионе (как и в коридоре и на лестнице, пока спускались) никого не было.

– Заходи кто хочет, бери что хочет, – задумчиво откомментировал я себе под нос. – Может, магически как-то присматривают, но ни библиотекаря, никого. И даже посидеть толком негде…

Посидеть и вправду было толком негде, потому что мебели, кроме небольших деревянных полок, в зале не было. Ну, посижу на ступенях-ярусах, мужественно решил я, подойдя к началу одного яруса.

Поразглядывал, прошёлся на метр, посмотрел на книги, лежащие на полках не корешками, а обложкой к проходящему. Вернулся, потыркался в ещё пару ярусов. И начал незлобиво материть жрецов-раздолбаев. Дело в том, что никаких табличек и каталогов не было. А были просто книги на полках! Впрочем, сбросив раздражение, попытался я хоть какую-то схему понять – ну не всё же подряд читать, хотя если схема не поймётся – придётся.

Впрочем, пролистав несколько талмудов, я схему понял. Проверил – так и есть. И, для начала, стал знакомится с Апопом – как оказалось, это конкретное местное божество, которому отводился полноценный “круг” стеллажей. Сам Апоп оказался местным божеством, причём многоликим и многополым (как, впрочем, и его коллеги), в зону ответственности которого входила смерть и рождение. Божество круговорота веществ и энергии в природе, скажем так. И, заодно, хранитель границы мира живых и мёртвых. Имён у этого божества было на целый талмуд, в котором только его имена и титулы и преречислялись, а вид – от быка или человека с бычьей головой, до разделённого пополам антропоморфного существа, левую часть которого составлял оголённый костяк, приравненный к скелету, а правую – живая плоть человеческого вида. Ну есть и есть, легенды про него всякие, конфликты и прочее – это понятно. Достоверность существования и действий… чёрт знает, я всё же в магическом Мире, так что всё вполне может быть, как написано. А может и не быть, как понятно.

Но, что главное, я выяснил, что такое Потап, точнее – какое отношение он имеет ко мне, что такое “видом”, и почему видом жрецу – собрат.

Итак, выходила такая картина, что всякие духи и прочая хренотень были в этом мире всегда, уж точно до зарождения человечества. Которого, судя по всему, не было – в смысле человеки просто не могли эволюционировать с местных условиях, их схарчили бы раньше, или они схарчили всех. Просто духи одерживали животных и развивались вместе с ними, причём, скорее всего, были изначально душами этих самых животных. Душеедство среди животных духов процветало, давало возможность развития в душевном плане. И, судя по всему, боги – это самые старшие духи. Которые, встав на определённый уровень развития, решили не давать плодится конкурентам. Или “в заботе о жизни” – в принципе, и это возможно, потому что “становление” божеств, точнее, трёх из них, описывалось в легендах как всякие весёлые вещи в виде мировых потопов, пожаров, эпидемий. И после каждого планета (ну, думаю, что планета, а так – видимые составителем легенд участки), веками восстанавливалась.

При этом, профильными богами именно смерти умершего был Апоп, Двуединый (бог, покровитель любви и рождения, из двух человек, в виде парня и девчонки), да в общем-то и всё. Остальные божества так или иначе затрагивали эту сферу, но именно защищал мир живых Двуединый, а боролся со всякой пакостью в мире мёртвых Апоп. Делали это данные деятели откровенно херово, что следовало из описаний “величайших и героических” деяний.

Но, при этом, оба эти божества имели не просто “жрецов”, как и прочие боги, но конкретных… ну паладинов, скажем так. Правда в случае с Апопом – коллективных. Наш Потапыч – “посланный Апопом”, дословный перевод имени! Насколько сам быкоголовый посылал мохнатую задницу – чёрт знает, но важно вот что. Медведь давал своим подопечным возможность проникать в мир мёртвых, оставаясь живым, что вообще-то людям несвойственно. И души зверья и людей (последних редко, но и такое случалось), которые злоупотребляли духоедством в массовых масштабах, видомами (вполне себе светски-жреческий, двойной титул) Потапычи изводили. Кстати, тени душ описывались в одной из книг, как отражение живых в мире мёртвых. Ну и самая страшная из возможных гадостей – пережравшая навь или навка, душа зверя или человека, ставшая сильной достаточно, чтобы жрать души живых из мира мёртвых. То есть, видом – “благородный владетель, оберегающий свои земли во всех мирах от напастей”, соответственно, на видомьих владениях жрецы не заводились. И излишне, и чревато конфликтом с видомом, а косвенно – с Апопом.

У Двуединого – волхвы, тоже отдельный титул, со специальным духом-покровителем, наделяющим возможностью выпинывать души в мир мёртвых. Тут была вторая возможная напасть: разжирающаяся душа может оказаться нетерпеливой, и вместо того, чтобы продолжать жрать души в мире мёртвых, рвалась в мир живых, захватывала тело и становилась… Ну, по сути, упырём злостным, вампиром, много подобных эпитетов. Магически сильной, изводящей, в основном, людей, как самых душевно-полезных тварей. И вот для выпинывания таких в мир мёртвых, где эти разожравшиеся в мире живых были вполне уязвимы и даже слабоваты, были специально посвящённые Двуликим волхвы.

Эти два “несущих службу перед богами”, условно-паладинистых типа не были антогонистами, да и в “мир мёртвых” могли попасть не только видомы, а озвиздюлить упыря до возвращения в мир мёртвых – не только волхвы. Но это было их как бы “врождённое свойство”, одновременно тотемный дух имел некую, ни черта не понятную связь с божеством. Но точно не подчинённый – ни один “начальник” такую ленивую мохнатую задницу, как Потап, терпеть бы не стал, гарантированно.

Вся эта кромешная мистика описывалась подробно, но для понимания текущей ситуации вообще надо было погрузиться в описания корифейства или империии. Они, к счастью, были, хотя, видимо, в разделе “мирские дела”, куда вошли помимо работ и трудов по корифейству и областям, всякие “сказки, легенды, тосты”.

И, выходила такая петрушка, что корифейство, да и корифейский род Лидари, сильный и многочисленный, построил основу корифейства на взаимоотношении с богами и их служащими. Возможно, конечно, в книгах была традиционная для религии и правителей ложь и пропаганда, но в целом всё выходило логично: род Лидари имел на контролируемой территории несколько капищ богам. А боги, нужно отметить, были хоть и “не до конца понимаемыми”, но никак не трансцендентными сучностями. Имели свои интересы, поступали далеко не всегда “этично”, вне зависимости от модели применяемой этики. И подчас откровенно воевали друг с другом, как лично, так и руками своих последователей.