Про то, как враг народов войну выигрывал
Да только те еще главные большевики во всем этом сходу так видели самую явную сдачу позиций, и все это когда подлый враг так и прет на нас словно тать.
Да и вообще, чего тут не говори, а для безропотно подчиненных большевистским стратегам прямых (не политических) военачальников нечто подобное было чем-либо навроде заигрывания с разъяренным быком при помощи всем небезызвестного куска красной ткани.
А между тем та чисто былинная смелость подобных бравых наскоков на врага довольно-то строго объяснялась разве что невообразимо бездушной имперской тупостью, как и тем еще весьма осоловелым же безразличием к судьбам тех или иных ничего и близко ведь явно незначащих для данной власти людей.
В тех до чего просторных кулуарах партийных советов фронтов, беспрестанно уж денно и нощно только и велась самая лютая борьба.
Причем она там велась никак не с вероломным врагом, что был где-то там, за линией фронта, а с врагом внутренним, весьма своенравно умничающим, а как раз потому и нуждающимся в девяти граммах свинца, как в том самом истинно наилучшем от всего сразу успокоительном лекарстве.
Один сущий вред, неся, административно-командная система родину грудью нисколько так явно не защищала, а разве что пуще прежнего на редкость блистательно оберегала она свое собственное место во всей государственной иерархии ото всех тех, хоть сколько-то возможных же посягательств со стороны всяческого никак так неблагоразумно проявленного здравого смысла.
Да вот, однако, для кое-кого именно те безупречно «бравые усилия» данной братии и были тем всецело же многое разом решающим фактором в деле и впрямь сколь еще безукоризненного отстаивания до самой последней капли крови буквально каждой пяди советской земли.
А точно так в том числе и тот беззаветно ратный труд всего «советского» народа в тылу тоже как-никак, а более чем беззаконно и по сей день приписывается разве что, тем неимоверно доблестным усилиям всем нам от века попросту уж до чего беспроглядно, считай навечно родной коммунистической партии.
А между тем вовсе не в каких-либо крайне суровых репрессиях тут все было дело.
Нет, речь тогда только и шла об одной той исключительно наивысшей сознательности, нисколько не доступной для досужего понимания со стороны людей, что никак неспособны оторвать свой обвислый зад от стула без прямой угрозы увольнения с той самой ими столь горячо же любимой бюрократической должности.
А впрочем, продолжим вот далее по заданной теме.
8
Конечно, и на Урале тогда тоже более чем непременно имелись кое-какие производства военного типа, но в основной своей массе цеха эвакуированных заводов возводили в те страшные времена под беспрестанно моросящим осенним дождем и в самую лютую стужу…
Однако для тех крайне нерадивых чинуш, что совсем неистово поднаторели разве что в том еще осатанелом горлопанстве любого героизма всегда было мало, да только и впрямь вовсе-то уж на редкость совсем так беспочвенно мало.
Раз им-то на деле было потребно, как есть абсолютно так все, пусть даже и самое именно что попросту никак невозможное!!!
Они весьма воинственно отдавали устные и вполне безапелляционные приказы, а их самое неукоснительное выполнение не просто вменялось всем им подчиненным разом в обязанность.
Нет, нечто подобное фактически сколь еще яростно насаждалось как нечто, что будет незамедлительно же занесено острейшим дамокловым мечом над чьей-то явно совсем так на редкость пустой головой…
И все это исключительно лишь потому, что эти крайне невежественные люди всех тех других считали уж только как есть явно тупее самих-то себя.
Отъявленные невежды сколь бездушно же отдавали безумной глупости приказы, а их самое незамедлительное невыполнение было до чего уж сходу на деле чревато именно той вовсе ведь неминуемой смертью для всех тех и без того безмерно ретивых их подчиненных.
Но есть явная разница, как говориться, «у кого чего болит тот про то и говорит».
И если те настоящие люди говорили о том, что надо бы всеми силами держаться и не дать врагу пройти вперед, то подлые трусы так и, заходясь в приступе чудовищной истерии, только лишь и требовали, и требовали от своих войск незамедлительно вытеснить подлого врага за все пределы своего чисто так единоличного владычества.
Партийная, а в то самое время сугубо же сталинская братия как раз и состояла именно из тех весьма ведь отвратительно мерзких холуев.
Ну а тем уж и впрямь вполне довелось на редкость основательно раздобреть от вездесущих фимиамов, что тогдашняя над всем и вся правящая элита столь ответственно воздавала разве что уж сама ведь только лично себе.
И вот те тысячекратно треклятые бонзы без тени стеснения до самой так последней же нитки фактически обирали свой и без того совершенно нищий советский народ.
Их главной целью было одно лишь самое неизменное процветание чисто своего всех и вся сколь еще доблестно победившего класса, а тех остальных они считали исключительно за бесправных рабов задача, которых только лишь была и будет, строить же и строить новые египетские пирамиды…
И для них, как и понятно воля фараона была чисто во всем до конца явно превыше всего.
И главное, до чего еще расторопно, эти людишки, никак так, не мешкая разом, старались чисто вприпрыжку, как можно быстрее на тот самый верх сходу же доложить о том исключительно так безупречном, да и ясное дело, самом вот вовсе безропотном выполнении всех своих исключительно так самодурских требований и всевластных командных распоряжений…
Поскольку для них-то самих в том и было заключено то самое предельно простое, как и на редкость, прилежное старание.
Ну так мало того по их крайне заносчивому мнению чему-либо подобному в принципе и должно было разом осуществляться чисто под их безо всякой тени сомнения за все и вся безупречно ответственном наимудрейшем верховном руководстве.
А между тем все это к общей победе не имело ровным счетом совсем же никакого хоть сколько-то существенного отношения.
СССР победил в той войне не благодаря праведно руководящей роли партии, а только лишь вопреки всем ее волеизлияниям и намерениям.
Но при этом опять же, всякое беспардонное очернение ныне будто бы полностью минувшего прошлого ни в какие планы автора нисколько не входит.
Нет, ему разве что только и хочется показать саму суть той войны, как и чудовищно же недостойные средства, при помощи которых некогда была напрочь-то вырвана с мясом, а не здравым умом вполне завоевана – вся эта апофеозно-официальная победа.
9
Говоря про то сколь откровенно же грубо и на самую прямоту, весь тот официально признанный подход к войне – это одна кроваво красная самореклама членов военных советов, всегда добропорядочно державшихся от линии фронта на некотором отдалении (не ближе 5 километров), по свидетельству Виктора Некрасова в его повести «По обе стороны стены».
Вот они его слова.
«У тов. Брежнева очень убедительно об этом сказано. И о том, что они, политработники, всегда на два шага впереди нас были, рядовых офицеров. А я, дурак, думал, что километров за пять от передовой… Виноват. Каюсь. Было бы время, переписал бы „«В окопах Сталинграда“. ». А может, еще и успею».
10
И ведь при всем том и близко не было в речах «борзописцев дорогого и всеми нами на редкость искренне со всем тем сколь еще только пылким же сердцем, на самые небеса превозносимого генсека» ничего такого, собственно, нового.
Французские историки, некогда уж значительно ранее тоже всецело проявили самый максимум смекалки, как и здравого околонаучного смысла, дабы задолго до всех тех «златоглавых академиков Анфиловых» буквально в той же благочинной манере весьма ведь безупречно обелить крайне однобоко великий военный гений огненосца стратега Наполеона.
Современным услужливым переиначивателям всемогуще светлого прошлого было с кого себе брать достойный пример для самого так заискивающе бравого подражания, раз их сознание и впрямь-то было до чего еще явно ослеплено чьим-то сколь исключительно неземным же величием.
Вот как беспристрастно и здраво описывает всемирно известный писатель граф Лев Николаевич Толстой все эти их потуги как следует натянуть бы «парчу исторической правды» на тот, несомненно, злой гений Наполеона в его бессмертном романе «Война и мир»:
«И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам, историками, как что-то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание. Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик».
11
Важные и во всей своей науке, до чего верно, подкованные мужи в те абсолютно любые прошлые времена сколь еще вот премудро бряцали восторженными словесами, тем лишь только и всего, что, весьма запальчиво оправдывая весь свой спецпаек, а также и все прочие крайне необходимые для написания их «шедевров мысли» благие удобства…
А впрочем, не им ли сколь наскоро громыхать чужою алой кровью добытою славой, столь откровенно же пыжась при этом люто безбожным и безбрежно над всем и вся довлеющим своим всезнанием.
Причем сами-то они при этом исключительно ведь скромно стояли именно что в тени всех тех ярчайше пышных лавров, что были получены ими в дар из рук вполне по временам и впрямь-то весьма гостеприимной и на широкую руку бесподобно щедрой политической власти.
А уж она как-никак безо всякой в том тени сомнения, всех их до чего прилюдно и радостно одаривала, причем совсем не иначе, а именно в качестве платы за весь тот донельзя усердный и вовсе незаурядный их эпистолярный труд…
Причем как раз чисто подобным образом оно буквально-то всегда, собственно, вот и было, всласть обласканные властью деятели гусиного пера с самых незапамятных времен переписывали историю во вполне подходящих для каких-либо теперешних правителей рамках.
И главное, все – это считай, как есть разве что только поскольку, что те в ответ их от всей же души разом одаривали всяческими и всевозможными земными благами, да и окружали их тем истинно же неземным почетом.
12
И то, кстати, никак не ново во всей той незамысловато мутной и грязной политической истории, в которой попросту как есть еще изначально именно подобным образом и было принято обделывать все те крайне-то подчас насущные дела.
И уж кого-либо при всем том почти искренне было сколь еще загодя заведено, никак, не утруждаясь какими-либо объективными реалиями века, весьма вот благочинно всячески возвышать.
Ну а кого-либо другого совершенно так немедля нисколько при этом невзирая на лица, и впрямь-то полагалось стирать в порошок, раз теперича у нас этакая общая линия.
ВОТ, НАПРИМЕР, тот словно гром, среди ясного неба до чего незамедлительно грянувший после смерти великого полководца Александра Македонского самый полнейший развал всей его блистательно великой империи…
У того необычайно талантливого завоевателя и близко уж, в конечном итоге, не оказалось того, считай, как есть чисто ведь, одного более-менее достойного приемника.
Ну а как раз потому фактически сразу после кончины Александра Македонского его империя и была спешно же сходу разделена на части его сколь так отчаянно ревностными в соискании славы и доблести – диадохами.
Однако этакая правда была кое-кому вовсе-то принципиально вот явно так неприемлема и отвратительна, да и никак попросту совсем неудобна.
Уж как-никак, а дегероизация и в те давние времена была и близко никак нисколько не в почете.
То есть, явно на лицо было самое так вовсе бесстыдное перекрашивание истории на некий кое-кому идеально нужный лад, только и всего, что дело это было никак не сегодняшнее, а той еще двухтысячелетней давности.
И то истинно общеизвестный факт, что весьма немалым числом тех ныне давно позабытых древних подхалимов-историков тот, до чего совсем же незамедлительный раздел империи Александра более чем бестрепетно и исторически лживо именовался заранее преднамеренным разделом своего царства великим вождем.
Раз уж он и впрямь находился в сущем предчувствии самого так неизбежно скорого своего конца.
Современников, быть может, подобная трактовка вполне безупречно и вправду на деле более чем вероятно на деле так явно устраивала.
Однако нынешняя история – наука предельно точная, и она всегда со временем не мытьем так катаньем весьма так старательно докопается до святой и кем-либо некогда же чисто как есть преднамеренно затаенной истины.
Вот в точности эдак довольно-таки недавно был полностью обелен Ричард III, оболганный современниками и впрямь-то, как есть, вознесенный великим Шекспиром на жертвенник, считай вековой исторической кривды…
Горба у него точно никакого не было.
И да, конечно, в поисках сколь основательно затерянной или тем паче кем-либо весьма ведь злонамеренно утаенной правды надо бы проявлять довольно-таки большую щепетильность.
А все это потому, что никому и никак нельзя же бросать даже и самую малую тень на всех тех зачастую безымянных защитников нашей не столь и давно бескрайне широкой, единой родины.
Раз именно их светлой памяти мы все как один разом обязаны – своим до чего уж обыденно простым чисто физическим существованием.
13
Однако при всем том будет никак так невозможно уж чисто сходу вовсе-то на деле разом вот явно никак не признать…
Более чем, несомненно, что будет, куда так намного получше узнать горькую истину, нежели чем всю свою жизнь без конца и края столь старательно пережевывать, да пережевывать басни старой и близко не в меру славно подслащенной советской лжи.
На тех же немцев никто в Европе искоса так ныне нисколько не глядит, и никто в них пальцем не тычет, как на диких и заклятых вандалов.
И уж как водиться разве что только-то потому, что некогда их отцам и дедам поистине довелось жестоко развязать кровавую бойню, – зверски изничтожив при этом миллионы и миллионы гражданских людей.
В свое время всем тем никак не в меру спесивым представителям германского народа, что более чем самозабвенно во всеуслышание провозгласили самых-то себя высшей расой, был, как есть наглядно преподан тот самый безупречно достойный и весьма славный урок.
Им в свое время было очень так даже доходчиво считай, уж на пальцах разъяснено, куда это именно им на деле соваться, вот явно так и близко не следовало.
Причем этакая их дьявольски окостенелая нацистская идеология всецело уж в себе несла, те самые чисто ведь сатанинские нотки, раз для нее была исключительно характерна лютая ненависть ко всему, что не мы и донельзя грубое самообожание…
Ну а коли наших общих предков до чего бесстыдно и подло некогда попросту так обманули, наобещали им сладкую жизнь, добро и свет…
То разве вот то никому и никак непонятно, что дело это не в едином своем глазу нисколько несхоже с тем, до чего еще напыщенно так эгоистически беззастенчивым возвеличиванием всего своего собственного, как есть безупречно наилучшего из всех существующих на этом свете народов…
В России звериный национализм в массах никак не мог бы вполне благополучно прижиться.
Но при этом внешне заявленное единство и братство народов было разве что только единством рабства, да и более наглядно прослеживалось сколь последовательное уничтожение всяческой былой самобытности…
Да и вообще ложь коммунистическая еще изначально была, куда коварнее и значительно поболее завуалированной, нежели чем та подчас до конца откровенно эгоистичная нацистская кривда.
Вывернутая весьма многозначительно совсем наизнанку чистая правда всегда намного хуже подлого вранья тем более коли она изнутри считай разом же переполнена ненавистью и страхом перед всем тем чужим и будто бы на редкость вовсе-то явно инородным.
СССР некогда и вправду так активно же защищался от отчаянно грубой вражеской агрессии, но при этом сталинская клика разве что попросту никак не сумела нанести свой подлый удар именно так вполне правомочно же первой.
Однако нечто подобное нисколько не подразумевает всякое отсутствие той самой крайне уж тяжкой чисто ведь ее никак непростительной вины за всю безнадежно отчаянную ретивость монстра СССР в том и впрямь невообразимо суровом развязывании Второй Мировой Войны.
Да только само уж признание данного факта явно не преуменьшит заслуги народов СССР в самом планомерном удушении на сколь долгие века проклятого фашистского рейха.
И коли на одну ту самую короткую минуту и вправду допустить, что Советская Россия и вправду по-братски мечтала искренне обнять в медвежьих объятьях социализма весь необъятно же широкий западный мир, то это всего-то лишь сходу бросает некую дополнительную черную тень на извне завезенную проказу обезличивающего все и вся большевизма.
Однако при этом нечто подобное и близко никак не подразумевает хоть чего-либо, как есть и впрямь же значительно большего.
И вот коли подобного рода факт всецело будет всеми ныне признан полностью так официально, то, чем это тогда те никак не вчерашние грехи промозгло серого умом коммунистического тоталитарного режима хоть как-то на деле сумеют сколь неистово взбаламутить мутную воду не столь и далекого прошлого?
14
И разве можно то хоть сколько-то и далее, до чего тщательно же скрывать?
Между всеми теми весьма будничными действиями истых приверженцев коммунизма и нацизма было чрезвычайно так много действительно общего, кроме разве что чего-то всецело ведь явно так одного.
И это как раз те два крайне тяжкие десятилетия интернационального социализма и создали условия для возникновения затем во времена войны ни с чем былым абсолютно так вовсе вот не сопоставимого числа предателей из своих.
То есть именно тех нелюдей, что весьма так запросто были готовы вновь и вновь обагрить и замарать руки кровью мирных граждан и своих же соотечественников, находясь при этом на службе у Третьего рейха.
А то между тем и был именно тот, сколь заклятый во всех тех грядущих веках безумно лютый режим, безжалостнее и продуктивнее которого во всякого рода убийстве попросту так никогда доселе и не знавала вся та, как она есть человеческая история.
Причем весь тот его чудовищно зверский лик, что был в течение нескольких лет войны до чего беспрестанно же обращен в сторону граждан советской России, нисколько не имел ровным счетом ничего общего с тем или иным отношением к каким-либо людям ведь вообще.
А впрочем, и те напрочь бесчеловечные условия дьявольски скотского содержания наших военнопленных, как нечто ведь иное затем явно еще поспособствовало всему тому дальнейшему бурному развитию в самых обычных людях донельзя свирепых инстинктов сущей бесчеловечности.
И это при том, что все те совершенно обезвоживающие саму душу людскую жесточайшие обстоятельства исключительно же тягостного пребывания советских военнопленных в том, сколь еще непомерно суровом немецком плену могли бы и впрямь оказаться на редкость в корне иными, подпиши СССР те всецело надлежащие к их подписанию международные соглашения…
И вот тогда наши солдаты вполне так и жили бы в тех несколько иных условиях, как по накладной, бесперебойно же получая посылки Красного креста.
Да и вообще при этаком раскладе фашисты с нашими пленными точно никак тогда не отважились бы обращаться чисто так, как с теми для них ровным счетом совсем же бесполезными животными.
Поскольку, ясное дело, что в данном случае хоть как-то еще существовал, в том числе и некоторый международный надзор над всем тем, так или иначе происходящим в лагерях советских военнопленных.
Причем эти-то лагеря были, прежде так всего образцом именно той медленной и мучительной смерти.
Да и были они почти с самого начала войны никак уж нисколько несчетны, причем, пожалуй, как есть словно бы звезды на небе.
И наиболее главным тут было, как раз именно то, что, те пленные солдаты никак при этом вовсе ведь явно не считались охранявшими их оккупантами хоть сколько-то вообще за настоящих людей…
Ну, а коли положение военнопленных советских солдат, и близко бы не было столь ужасающе плачевно, то, как это тогда и впрямь удалось вот всем тем нацистским агитаторам весьма уж основательно поставить под ружье под знаменами рейха настолько большие солдатские массы?
Медленная и мучительная смерть или служба на благо врагу, уж кто это вообще был в том виноват, что советскому воину попросту жизненно так было необходимо принимать решение и, кстати, непременно затем еще отдавать самое определенное предпочтение и впрямь-то почти подневольно сделанному им выбору?
А между тем тот никак недосужий выбор буквально-то для каждого человека, жизнь или верная смерть, более чем частенько вовсе так невольно совершается именно в пользу продолжения жизни, и с этим совсем ничего никак не поделаешь.
15
Так что и близко же нечего столь откровенно поражаться всем тем невероятным масштабам всего того, до чего безумно массового предательства среди принимавших присягу на верность родине красноармейцев.
Родина сама их всех до единого предала, причем как есть задолго до всякого начала каких-либо военных действий, чисто так, злонамеренно не присоединившись к Женевской конвенции.
И дело не только во вполне гуманном обращении с пленными или тех или иных прямых же обязанностей, всецело накладываемых конвенцией, даже коли страна, ее подписавшая воюет со страной, которая ее не подписала.
Подпись под Женевской конференцией снова бы надо то повторить безупречно гарантировала хоть какую-то возможность инспекций санитарных условий в лагерях военнопленных и посылки Красного креста…
Но для Сталина и близко никак не было пленных солдат, они все до единого для него были разве что те еще грязные подонки, предавшие его личную персону и уж, как и понятно мать родину вместе с ней.
Он возвышался над всем и вся не только своими статуями, но и крайне завышенным самомнением, а потому все кто вышел из-под его опеки и оказался в стане врага совершенно же автоматически ставился им на одну доску с неприятелем.
И то было совсем нисколько так далее неважно, полностью так добровольно он там оказался или его взяли силой, когда у него более уж явно не оставалось не единого патрона.
Люди, оказавшиеся в плену, в вовсе-то нечеловеческих условиях подчас разом теряли всякий свой прежний моральный облик, а потому и цеплялись они за службу немцам как за ту самую единственную возможность вырваться из цепких объятий костлявой старухи с косой.
Да и сама та идея, которой им отныне предстояло сколь верно служить вовсе не была, по всей своей сути, столь уж донельзя отличной от всего того, к чему они давным-давно уж чисто так поневоле более чем явно привыкли.
Причем, конечно, автор и в мыслях не имел хоть как-либо оправдывать тех, кто пошел служить немцам.
Однако были люди, сломавшиеся до чего еще легко, а были между тем и те, кто сделали выбор, в сторону жизни, находясь на самой грани от голодной смерти.
И главное, всегда уж есть именно те, кто смотрит на войну явно так разве что вовсе так именно издалека.
Причем данные на редкость глумливые умы крайне так гадко осуждают всех тех, кто поднял руки, хотя сами они это сделали бы гораздо вот явно уж ранее.
И среди подобного рода ура патриотов действительно есть именно те, кто вполне подчас явно находится на тех ни для кого из каких-либо простых смертных никак недосягаемо высоких должностях.
И это как раз эдакие беспардонно язвительные и языкатые молодчики, вальяжно развалившись в своих мягких креслах, более чем откровенно так весьма ведь самозабвенно командуют парадом, отдавая войскам на редкость убийственные и крайне так нелепые приказания.
И это именно где-то более чем глубоко внутри политически злокачественных опухолей на всем теле этого мира, Третьем Рейхе и СССР, явно же имелись чиновники, совсем безыскусно державшиеся от линии фронта, как можно только ведь явно подалее.
Но, зато сколь еще бесцеремонно и крайне так навязчиво без тени стеснения явно вот смели эти людишки столь проворно же лезть прямо в душу с советами к тем, у кого над головой все время рвались и рвались снаряды.
16
В суровых реалиях СССР (учитывая только лишь ему и свойственную государственную действительность) все это выглядело, куда так значительно хуже, чем оно было в Германии, и именно в связи с тем гитлеровцы и прошагали своим бравым, и до чего неробким шагом от весьма неблизких же окраин почти до самой Белокаменной.
