И Тимур критическим взором оглядел переоборудованный передатчик. Без кожухов тот выглядел устрашающе, топорщился во все стороны адаптированными деталями.
– Какое-нибудь стихотворение?
– Валяй, – сказал Тимур, вытирая руки ветошью. И, шагая по коридорам станции на камбуз, набирая в чайник воду, нарезая консервированное мясо, хлеб, он слушал, как робот бесстрастным голосом рассказывал стихи.
Стихи Захар выбирал сам, руководствуясь какими-то своими соображениями.
***
…Тебе уже четыреста с копейкой,
Ты стар.
Работаешь в одном кафе барменом,
И ты в грядущих переменах
Уже играешь роль, ты выучил слова,
Живешь, гуляешь, обожаешь стейки,
Как смертный. Даже ноет голова
Подчас, и крутится сейчас в ней: «Монтабар».
И лето превращается в пожар,
Дымит. И в поисках лазейки
Стучит в виски уставшая душа.
Да только не выходит ни шиша.
…Как пахнет осень! Лужи, в лужах листья,
Осеннее влечёт тебя к реке,
И прячется в плащовом рукаве
Чуть-чуть Гвен Стефани, немножечко Лимп Бизкит.
Горит твоё за горизонтом лето,
Весь мир сломался в капельке воды.
Ты смотришь, испаряются следы
Прошедших лет и пережитых драм.
Всегда любил давать советы,
Сам ждешь совета, ну да где же там!
Завидуешь гармонии стилета,
Но чем длинней дорога – больше ям.
…В деталях, в мелочах подробных
Весь день, все дни, года, века.
Берешь бокал – дрожит рука,
Привычно так дрожит. Пока
Дела бывали незнакомы
Вкуснее было жить.
А нынче, где ажиотаж?
Тебя ничем не удивить.
Почти ничем. Но в облака
Уходит клином птичья стая.
И лист бумаги просит карандаш,
Но ты не гений. Это зная,
За смелость выдаешь кураж.
Туман с утра, осенний, выпадая,
В японский превращает твой пейзаж.
…Ты пел бы песни, если б смог,
Ты был бы кем-то, если б был,
Твой бесконечный монолог
Тебя уже почти убил.
Плевать что будет там, в финале.
И не спасет тебя внимание к деталям,