Лучше быть святым

Правда, совсем отстраняться было нельзя, это могло вызвать подозрение, и они, имитируя бурную деятельность, запускали своих девиц в огромный бассейн в костюмах Евы. Застав их однажды в номере, Лена вся в слезах убежала к себе, и Меджидову пришлось ее долго успокаивать, объясняя это высшими интересами страны.

Вернувшаяся в их номер молодая женщина по-прежнему прятала глаза, стараясь не смотреть на развязных девиц. Но работу она выполняла безупречно и за эту операцию получила досрочное звание «капитана». Правда, после возвращения в СССР она еще долго возмущалась и никакие доводы не могли убедить ее в необходимости подобных упражнений.

В квартире раздался шум открываемой двери, и вошел Подшивалов. У него был встревоженный вид.

– Все очень плохо, – сказал он с порога, – убит Павка Коршунов, а нами, похоже, занимается весь аппарат ФСК. Ребята, по-моему, мы с вами попали в какую-то неприятную историю.

Глава 4

Вечером привезли Федора Костенко. Как они и вычислили, тот не имел к группе «О» никакого отношения. Он вообще впервые слышал о такой группе. Он и еще два офицера были сопровождающими генерала Меджидова в сложной афганской командировке и никогда ничего не знали об «Октаве». В августе девяносто первого он и Корин ушли в отставку, а третий офицер – Евгений Семенов – продолжал свою работу в одном из управлений КГБ, будучи профессиональным снайпером. Они втроем часто сопровождали Меджидова и в его поездках по различным «горячим точкам» бывшего Советского Союза. Проверка быстро установила, что Семенов был убит во время октябрьских событий девяносто третьего года в Москве.

Неискренность Меджидова становилась очевидной. Все вставало на свои места. Генерал Меджидов просто подсунул работникам ФСК «куклу», как на базаре опытные мошенники подсовывают пачку нарезанной бумаги доверчивым простакам. Он оказался большим профессионалом, чем они все, вместе взятые. В довершение ко всем неприятностям аналитики дали наконец квалифицированное заключение, что между Меджидовым и Сулакаури состоялась шифрованная беседа, в которой первый обращал внимание на возможные опасности и советовал предпринять какие-то меры. Шифровальщики работали над значением каждого слова Меджидова, когда стало известно о звонке на квартиру Коршунова. Выехавшая на место группа, разумеется, ничего не нашла. И не было никаких следов Подшивалова и Сулакаури, хотя проведенная идентификация голоса подтвердила, что звонил сам Подшивалов. Таким образом, к ночи стало ясно, что Кямал Меджидов по-прежнему остается единственной ниточкой, связывающей «Октаву» с их ведомством.

Кроме того, несмотря на все принимаемые меры, до сих пор не был установлен источник утечки информации, а это значило, что их переиграли по всем статьям. Именно в таком понимании дела и, соответственно, в таком настроении Вадим Георгиевич и Николай Аркадьевич приехали на беседу с Меджидовым.

Николай Аркадьевич даже проверил предположение о том, что сам Меджидов отдал приказ о ликвидации Корина, чтобы окончательно запутать всех, но следственный эксперимент, повторенный дважды, показал, что ни Подшивалов, ни Сулакаури не могли успеть так быстро добраться до Курского вокзала из Махачкалы и Домодедова. Эксперты приняли во внимание и то обстоятельство, что после звонка Меджидова Сулакаури никому не звонил, а значит, не мог передать информацию о ликвидации, даже если таковая имелась.

Кямал Меджидов спал у себя в комнате, когда к нему вошли оба генерала. Он открыл глаза сразу, едва раздался шум в коридоре.

– Добрый вечер, – поздоровался Меджидов, приподнимаясь, – между прочим, по российскому законодательству даже заключенных в тюрьме ночью не беспокоят.

– Перестаньте паясничать, – сорвался Николай Аркадьевич, – вы боевой генерал или какой-нибудь вор в законе? Что вы водите нас за нос?

Вадим Георгиевич укоризненно покачал головой и, взяв стул, сел за стол. Непонятно было, кому он качал головой – несдержавшемуся Николаю Аркадьевичу или сумевшему так ловко провести их Кямалу Меджидову.

– Вставайте, Кямал Алиевич, – предложил он, – одевайтесь. У нас к вам беседа, не терпящая отлагательств.

Меджидов встал, надел рубашку, натянул брюки и сел за стол напротив старшего из генералов. Николай Аркадьевич остался стоять в углу, возмущенно следя за Меджидовым.

– Догадываюсь, что-то у вас случилось? – спросил Меджидов.

– Вы напрасно недооценили всю опасность положения, – мягко произнес Вадим Георгиевич, – мы были действительно озабочены безопасностью сотрудников вашей группы.

– Поэтому меня держат здесь как арестованного. Даже привезли из гостиницы мои вещи.

– Для вашей собственной безопасности. Не забывайте – мы спасли вам жизнь.

– Спасибо, но если бы я оказался на воле, я бы быстрее нашел возможных убийц. Они бы вышли на меня, а там или я… или они. Уверяю вас, это более эффективно. Кстати, я мог бы вам поверить. Убрать официанта вполне могли и ваши люди, с тем чтобы потом разыграть спектакль спасения. Наш разговор записывается?