Застенчивый мотив крови

– По-моему, рано, – напомнил Альтман, – ты сам говорил, что вы ждете, когда решится вопрос Арины.

– Уже решился, – вздохнул Намазов, – там все будет хорошо. Теперь самое время подумать и о себе. Скажи, что ты не знаешь, где я нахожусь. И это будет правда.

– Поедешь к Майе? – Леонид был единственным человеком, который знал о существовании Майи.

– Может быть. Посмотрю. Счастливо…

– Подумай еще раз, – посоветовал Альтман, – прежде чем окончательно разрушать все мосты. Пока…

В эту ночь Максуд впервые приехал к Майе без предварительного звонка и остался до утра.

Глава 4

Конечно, Лариса звонила все время Альтману, требуя найти этого типа, который не приехал ночевать домой. И конечно, Леонид, как обычно, пытался выгораживать своего друга, говоря о том, что тот наверняка задержался в лаборатории, которая экранирована таким образом, что мобильные телефоны там не работают. Это была очередная выдумка Альтмана, но Лариса не успокаивалась, требуя найти мужа.

Утром, когда Намазов включил телефон, он обнаружил на нем больше тридцати вызовов со стороны Ларисы и четыре звонка своего тестя. Он перезвонил тестю.

– Доброе утро, Вениамин Платонович, – глухо произнес Максуд.

– Что происходит? – вместо приветствия спросил тесть. – Ты можешь мне объяснить? Всю ночь звонила твоя жена и не дала нам с Ариной заснуть. Жаловалась, что ты ее оскорбил и ушел из дома. По-моему, ты ведешь себя неразумно. Ты уже не мальчик, тебе почти пятьдесят. В этом возрасте люди обычно отвечают за свои поступки.

Намазов промолчал. Спорить не имело смысла. Тесть все равно будет на стороне дочери.

– Алло, ты меня слышишь? – строго спросил Зайцев.

– Слышу, – ответил Максуд, – что мне вам сказать? Разве вы не знаете свою дочь? Пока мы ехали в машине, она убедительно доказала мне, какое я ничтожество и как глупо было всю жизнь заниматься наукой, тогда как налоговая инспекция дает такой доход… Наверное, и мне нужно было идти в налоговую инспекцию или торговать просроченными продуктами, как мой друг Костя Хохлов.

– Нельзя так говорить, – гневно перебил его Зайцев, – ты сам знаешь, что можно быть вполне успешным человеком и занимаясь наукой. Я говорил недавно с вашим директором. Он уже совсем плох, болеет, потерял форму, собирается выйти на пенсию. Хочет остаться научным консультантом в институте. И у тебя появляются вполне определенные перспективы.

– Не понимаю…

– Он останется консультантом в институте. А директором рекомендует своего заместителя по науке. Теперь понимаешь, какие перспективы у тебя открываются?

– Не совсем.

– Тебя будут рекомендовать заместителем по науке, – пояснил Вениамин Платонович, – ты уже засиделся на своем месте. В тридцать четыре ты защитил докторскую и с тех пор никуда не продвигался. Пора подумать о карьере. А заместитель директора – это гарантированное членкорство в академии. Подумай об этом. Тебе пора выходить на новый уровень.

– И какое это имеет отношение к нашим разногласиям с Ларисой? – горько усмехнулся Максуд.

– Самое прямое, – рявкнул Зайцев, – или ты хочешь опозориться на старости лет? Не говоря уже о том, что ты подведешь Арину. О ней ты хотя бы подумал? Слухи поползут по всему городу. Отец девушки гулена. Только этого не хватало! А когда ты станешь заместителем директора по науке и еще членом-корреспондентом, то это уже будет более чем солидно. Твой будущий родственник будет относиться к тебе с гораздо большим уважением.

– А сейчас он меня не может уважать… Доктор наук и лауреат Государственной премии России для его уровня слишком мелко…

– Не говори глупостей, – мрачно посоветовал Вениамин Платонович. – Веди себя солидно, тебе скоро полтинник. Нужно будет намекнуть Кондратенко, чтобы послал на тебя представление. Ты вполне можешь получить орден. Учитывая, сколько у тебя изобретений и патентов. И Министерство обороны сможет поддержать. Я сам поговорю с Андреем Алексеевичем. Думаю, что он будет не против.

– И это все для того, чтобы я вернулся к Ларисе? – несколько вызывающе поинтересовался Намазов.

– Нет, для тебя, непутевого, – окончательно разозлился тесть, – ты не понимаешь, что именно происходит? Во-первых, дело касается в первую очередь Арины, твоей дочери…

«Она сейчас ваша дочь», – хотел поправить его Максуд, но промолчал.

– Девочка должна выйти замуж из семьи, где есть отец и мать, – продолжал Вениамин Платонович, – во-вторых, твоя репутация будет сильно подмочена, если выяснится, что доктор наук в твоем возрасте уходит из дома. И, наконец, в-третьих, подумай о самой Ларисе. Ей сейчас и так очень сложно. Только недавно потеряла мать, дочка на выданье, я болею. Она разрывается между двумя домами и иногда позволяет себе некоторые срывы. Я об этом тоже знаю. Ничего страшного. Вам обоим нужно быть терпимее друг к другу. И если один срывается, другой должен проявлять терпение. Неужели непонятно? Ты же не мальчик, а взрослый мужчина, уже седеть начал. Скоро внуки пойдут. Даже если у тебя есть куда уходить на ночь, то необязательно это делать так демонстративно. Нужно вести себя благоразумно. Скоро будет свадьба Арины, и никому не нужны скандалы. Подумай о своей дочери.

Майя вышла в коридор, откуда говорил Максуд, и молча смотрела на него. Намазов попрощался и убрал телефон в карман.

– В ход пошла «тяжелая артиллерия»? – усмехнулась Майя. – Предлагают тебе новые должности и новые возможности с условием твоего возвращения в семью? Все как обычно. Помнишь фильм с Филатовым, который становится директором, предавая свою девушку? Кажется, назывался «Мелодия для флейты»?

– Нет. «Забытая мелодия для флейты», – поправил ее Намазов. – Можешь не беспокоиться. Мне место директора никто не предложит, – он не стал уточнять, что тесть предлагал место заместителя директора, – это номенклатурная должность и меня должен будет утверждать министр, а не мой тесть. Он звонил не из-за этого.

– Уговаривал вернуться, – усмехнулась Майя.

– Нет. Говорил об Арине. У нее появился молодой человек. И его родители не возражают против их брака. И в такой момент бросать жену перед свадьбой – значит подвести свою семью.

– Так будет всегда, – убежденно произнесла Майя, – сначала ты не мог уйти из-за болезни тещи, потом из-за ее смерти, сейчас из-за свадьбы дочери. Потом появятся внуки. Ты напрасно считаешь, что я комплексую по этому поводу. Ни в коем случае. Я уже была замужем и знаю, что это не всегда так, как об этом пишут в романах. И еще я на тебя совсем не давлю. Ты можешь жить как тебе хочется, как тебе удобно. Может, действительно твой тесть прав…

– Наверное, прав, – задумался Намазов, – и ты тоже права. Так дальше продолжаться не может. Лариса меня просто достала. Я начинаю иногда верить, что действительно неудачник, неумеющий устраиваться в этой жизни и зарабатывать. А как ты считаешь?

– Ты доктор наук и лауреат Государственной премии, – повторила его слова Майя, – и у тебя столько открытий и изобретений. Неужели недостаточно, чтобы чувствовать себя состоявшимся ученым? У тебя столько учеников, ты сам мне рассказывал. Двое из них уже сами доктора наук. И еще я люблю тебя. Разве этого мало, чтобы не чувствовать себя неудачником?

– Этого более чем достаточно, – улыбнулся Максуд, поцеловав ее в щеку, – ты просто молодец. Если бы даже у меня не было премии, то я бы считал себя лауреатом все равно. Ведь я получил в жизни такую премию, как ты.

– Не преувеличивай. В денежном эквиваленте я стою гораздо меньше, – лукаво заметила Майя, и они оба рассмеялись.

Ему было легко и просто с этой молодой женщиной, несмотря на достаточно ощутимую разницу в возрасте. С Ларисой, которая была младше него всего на три года, они существовали словно в разных веках… А ведь все, казалось, должно быть иначе. Лариса из семьи ученого, должна лучше понимать своего мужа. Но Зайцев не только ученый, а еще и делец. Иногда такой тип людей встречается и в научной, и в творческой среде, когда достаточно талантливый человек умеет обращать свои таланты в звонкую монету. Это дано не всем творцам и не всем занимающимся наукой, но такие встречаются.

И сама Лариса выросла под влиянием своего отца. Она послушалась его, когда он рекомендовал ей выйти замуж за «черноглазого» парня, который в будущем может стать одним из столпов современной науки, как говорил Вениамин Платонович. К тому же ей так не хотелось ехать по распределению в Северный Казахстан, а начавшаяся перестройка и гласность не позволяли ее отцу вмешиваться без ощутимого ущерба для себя. Поэтому и был выбран вариант с замужеством. Но Лариса никогда не ценила мужа за его научные успехи и, по большому счету, не очень любила, лишь позволяя ему присутствовать в своей жизни. Все раздражение и обиду на этого «типа», который не стал «столпом науки», а оставался к пятидесяти годам только доктором наук и лауреатом Государственной премии, она вымещала скандалами и оскорблениями. Муж не сумел стать таким же деловым человеком, каким был ее отец, для этого у него явно не хватало нужных качеств…

В этот вечер Максуд вернулся домой, где его встретила сурово молчавшая Лариса. Она ничего не спросила и ничего не сказала, словно его ночное отсутствие было в порядке вещей. Еще одну ночь она осталась дома, а затем поехала присмотреть за Ариной, которая почти ежедневно встречалась с Кириллом.

Ровно через месяц после этих событий Кондратенко объявил о том, что сдает свою должность заместителю по науке, а на это место своим приказом назначает Максуда Намазова. Весь институт радовался за Максуда, здесь его не только искренне уважали, но и любили. Люди, в большинстве своем, прекрасно понимают и знают – кто и чего стоит. Как правило, в коллективах выносится наиболее объективное мнение о том или ином сотруднике, тем более если он работает с ними четверть века. Притворяться столько времени практически невозможно. Люди по достоинству оценивают и научные достижения, независимо от занимаемой вами должности, и ваши человеческие качества. Сложно завоевывать уважение своих коллег, если они знают, что под научными разработками или трудами незаслуженно стоит ваша фамилия, если в патенты на изобретения также незаслуженно вписывают руководителей, если вы ведете себя непорядочно по отношению к нижестоящим и пытаетесь угодить вышестоящим. И если Хемингуэй считал, что совесть писателя должна быть такой же неизменной, как эталон метра в Париже, то в научном сообществе даже малейшее отклонение от этических и нравственных норм вызывает однозначную реакцию коллег, считающих подобное поведение недопустимым. Может, поэтому Вениамин Платонович, так вдохновенно и целенаправленно зарабатывающий деньги в восьмидесятые-девяностые годы, не пользовался особой любовью среди своих коллег. Его, конечно, уважали за научные достижения, которые у него были в молодости, уважали за деловую хватку и пробивные способности. Но не любили. Очевидно, что в погоне за успешными контрактами он иногда переходил грань, и это вызывало однозначное неприятие у его коллег.

Намазов въехал в новый кабинет, и теперь Альтман шутливо спрашивал у его секретаря разрешения зайти к самому Максуду Касумовичу. Новый кабинет был в три раза больше прежнего, и Намазов чувствовал в нем себя не вполне уютно. За много лет работы он привык к своему небольшому кабинету, рядом с которым находилась их лаборатория, где они могли работать, на месте проверяя свои предположения. Теперь ему нужно было спускаться на четыре этажа вниз, чтобы попасть в свою лабораторию и поговорить со своими сотрудниками. Сначала это его раздражало, потом начало мешать. Беготня по этажам казалась ему ненужной и вредной. Уже через несколько дней он просто пересел в кабинет Альтмана, принимая людей в своем кабинете наверху в утренние часы.

Буквально через несколько дней пришли сваты. Теперь Намазов был не просто доктором наук и лауреатом Государственной премии. Он был и чиновником, занимая пост заместителя директора крупного научно-исследовательского оборонного института. Налоговый чиновник посчитал эту должность вполне приемлемой для своей семьи, и Максуду пришлось вытерпеть еще две встречи с этой парочкой «бегемотов», которые пригласили их для общения. Лариса была почти счастлива. Наконец муж получил хоть какую-то должность, и она теперь чувствовала себя гораздо увереннее, чем раньше. К тому же у Намазова существенно выросла зарплата.

Свое назначение он отметил с Майей и Альтманом, впервые сведя их вместе и пригласив в ресторан. Леониду понравилась молодая женщина, а ей он показался забавным и очень милым. Лысый, с остатками рыжих волос, скорее похожий на остроумного и смешливого конферансье, чем на серьезного доктора наук, Альтман весь вечер рассказывал анекдоты и мило шутил. Все трое смеялись. А на следующий день Леонид очень серьезно сказал своему другу:

– Потрясающая женщина. Не знаю, что она в тебе нашла. Сразу видно, что умница и сильный человек. «Штучный товар». Сейчас таких уже не делают. Ты молодец, Максуд, и я очень за тебя рад.

Он давно знал о существовании Майи, но познакомился только сейчас. В свою очередь, Майя сказала, что его друг не только очень приятный человек, но и очень глубокий психолог, который умеет понимать людей и чувствовать их настроение. Максуд был в восторге. Два самых близких ему человека не только понравились друг другу, но и оценили его выбор…

Казалось, что жизнь налаживается. Лариса почти не появлялась дома, занятая подготовкой предстоящих свадебных торжеств. В этом ей помогали две тетушки, сестры Вениамина Платоновича, и вся их многочисленная родня. К родственникам самого Намазова Лариса давно относились достаточно прохладно. Она была в Махачкале только три раза, еще в самые молодые годы. Последний раз он уговорил ее поехать туда на свадьбу своего младшего брата. Ей не нравился ни сам город, ни его люди, ни родители Максуда, совсем не европейцы и не нашего круга, как говорила Лариса. Разумеется, Арину воспитывали в том же духе и она была в Махачкале только один раз, когда ей исполнилось пять лет. С тех пор она видела своих кавказских родственников только тогда, когда они появлялись в Москве. Лариса была категорически против подобных встреч. Учитывая сложное финансовое положение их семьи и зависимость от тестя, Максуд также не одобрял частых приездов своих родных. И в результате Арина последний раз увидела своего дедушку только двенадцать лет назад, когда он был в Москве со своим младшим сыном Васифом, братом Максуда.

Конечно, в число приглашенных на свадьбу родственников и друзей родные Максуда не вошли, так посчитала Лариса. Отец и мать были уже в пожилом возрасте и не смогли бы приехать на свадьбу, а остальных Лариса и ее отец просто не хотели видеть, полагая, что не нужно показывать всем этих людей гор, не умеющих обращаться со столовыми приборами. Максуд не возражал, он понимал, что дочь, постепенно отдаляясь от него, давно превратилась в чужого человека, действительно став дочерью Вениамина Платоновича.

На свадьбу приглашалось около трехсот гостей. Лариса была в ужасе, пытаясь сократить число приглашенных. Максуду было смешно слышать такие цифры. У него в родном городе свадьбы отмечали пятьсот-шестьсот гостей, и это считалось достаточно средним числом. На некоторых торжествах собирались до тысячи родственников и друзей молодоженов.

В тот день он планировал закончить к шести часам, уже вызвав служебную машину. Это была самая приятная привилегия новой должности Намазова. У него появилась служебная машина с водителем. Машина была не очень новым «Ниссаном», но он в полной мере оценил удобство и пользу от появления служебного автомобиля. Правда, на нем теперь больше ездила Лариса, считающая, что в магазины она должна ездить исключительно на служебном автомобиле, но он особенно и не возражал. На часах было без пятнадцати шесть, когда он начал собирать свои вещи. И в этот момент ему позвонила секретарь: