Стиль подлеца

– Очень приятно, – кивнул Дронго, – когда мы наконец увидим вашего начальника службы безопасности?

– Вот его кабинет, – показал Ильин.

Они вошли в приемную. Миловидная длинноногая девица молча кивнула им. Все трое прошли в кабинет. Федосеев оказался крепким мужчиной лет шестидесяти пяти, лысоватым, несколько рыхлым, с крупным мясистым носом и большими ушами, словно раскатанными в блин, а затем приклеенными к его круглой голове. Увидев гостей, он мрачно кивнул им, приглашая войти.

– Добрый день, – приветствовал их сочный бас, – мне уже звонил Александр Михайлович, предупреждал о вашем приезде.

– Здравствуйте, – Дронго прошел к столу. – Но прежде чем начнем беседу, я прошу вас узнать, кому принадлежит номер телефона, который я вам сейчас назову. Его фамилия, имя и адрес. И вызовите вашего водителя.

– Назовите телефон, – предложил Федосеев.

Дронго назвал номер телефона. Федосеев кивнул Ильину, и тот вышел из кабинета.

– Что еще вам нужно?

– Пока ничего. Для начала, если позволите, мы поговорим с вашим водителем, с Леней, который отвозил погибшую.

– Мы уже с ним говорили, – Федосеев, похоже, терял терпение. – Почему вы считаете, что сможете узнать что-то новое?

– Вы проверяли адрес, по которому он отвозил погибшую?

– Конечно, проверяли. Дважды. Все квартиры в доме, где он останавливал машину. И никаких результатов. Она просто дурачила наших людей. Я думаю, она была в курсе того, что их снимали на пленку. Просто никто не сообщил ей, чем закончатся их отношения с Александром Михайловичем. Полагаю, это была высокопрофессиональная проститутка, которую наняли специально на эту драматическую роль. А потом убрали, использовав даже убийство для своих целей.

– Водитель точно помнит дом, куда он отвозил девушку?

– Конечно, помнит. Он указал нам даже подъезд, и мы проверили все квартиры. Все до одной. На всякий случай проверили и три других подъезда. Ирина Максименко ни в одной из квартир никогда не появлялась, и никто ее там не видел.

– Но почему она ездила именно туда?

– Полагаю, хотела нас успокоить. Наша служба безопасности отслеживала всех людей, с кем встречался Александр Михайлович. Если бы в течение тех дней, когда Максименко общалась с ними, она никуда не выезжала, мы бы начали ее подозревать. Но она обставила все очень умно. Звонила куда-то по телефону, будто к тетке, просила приготовить ей одежду. Потом садилась в нашу машину и выезжала по известному вам адресу. Видимо, в подъезде, на одном из верхних этажей, ее ждал кто-то из сообщников, который и передавал ей сумку с вещами. Во всяком случае, по показаниям водителя, она задерживалась в своей квартире не очень долго. Видимо, не хотела долго стоять на лестничной площадке.

– Красиво все придумано, – согласился Дронго, – может, кто-то видел человека, который привозил сумки?

– Мы проверяли и это. Нет, никто не помнит незнакомца с сумками. Возможно, приезжал не один человек, а несколько. Может, даже была женщина, которая встречалась с Максименко. Она родом с Украины, мы собирались послать людей в город, где она выросла.

– Куда именно?

– Во Львов. Там остались ее мать и сестра. Но она уехала из родного города несколько лет назад и с тех пор ни разу не была на Украине, этот факт нам удалось выяснить достаточно точно. Но, несмотря на это, двое наших людей вылетели вчера во Львов, чтобы узнать о ней побольше.

– А насчет персонала, работающего в отеле, вы ничего не узнавали? О горничной, которая убирала в то утро на этаже? Другой, которая убрала номер после того, как нашли убитую?.. Нашедшем убитую служащем отеля? Их вы не пытались проверить?

– Нет, не пытались, – недовольно буркнул генерал, – ими занимались сотрудники прокуратуры. Мы не можем взять на себя их функции и вызвать подозрение нашим излишним рвением. Если мы будем так активны, то навлечем на себя подозрение следователя, который и без того явно торопится допросить Александра Михайловича.

Вернулся Андрей Ильин. Он протянул листок с указанным адресом.

– Узнали адрес, – сообщил он протягивая бумагу. – Кстати, Леня сидит в приемной, ждет, когда мы его позовем.

– Он вам еще нужен? – ревниво спросил Федосеев. Дронго понял, что если он все-таки начнет настаивать, то может оскорбить генерала сомнением в его профессионализме.

– Хорошо, – Дронго поднялся, – мы поедем проверить этот адрес. А пока я прошу подготовить мне все материалы, которые удалось собрать вашей службе безопасности об этой женщине. Кстати, ее фотографии у вас были?

– Мы проверяем всех, кто находится рядом с Александром Михайловичем, – повторил генерал.

– Тем лучше, – кивнул Дронго, – вдруг они нам понадобятся.

– Я поеду с вами, – решительно сказал Викентий Алексеевич.

День второй

На Дегунинскую улицу они подъехали, когда начало уже темнеть. Андрей по-прежнему сидел за рулем. Дронго и Любомудров, выйдя из автомобиля, поспешили к дому №3, где находилась квартира Светланы Коптевой, работавший в день убийства на этаже с номером Александра Михайловича.

– Вы разрешите мне подняться с вами или подождать внизу? – спросил адвокат.

– Если хотите, поднимемся вместе, – сказал Дронго. – Может быть, увидев почтенного человека, она будет несколько сговорчивее.

Они поднимались по лестнице. Викентий Алексеевич, страдавший одышкой, тяжело дышал. На четвертом этаже они наконец остановились, и Дронго позвонил в дверь. Подождал полминуты. За дверью – тишина. Он позвонил еще раз. Наконец послышались шаги, и дверь открылась. На пороге стоял молодой человек с развитым обнаженным торсом. Здоровяк недовольно смотрел на гостей.

– Вам кого? – спросил он.

– Это квартира Коптевых?

– Так вам Светка нужна, – понял молодой человек и, обернувшись, позвал: – Света, Света, к тебе тут пришли.

Из глубины квартиры вышла женщина в темном халатике. На вид она была значительно старше молодого жеребца, стоявшего в дверях. Ей было никак не меньше сорока. Опухшее, одутловатое лицо, хранившее следы былой красоты. Зеленые глаза, все еще сохранившие задорный блеск, чувственный рот. Она удивленно смотрела на Дронго.

– Что вам нужно? – спросила она.

– Вы Светлана Коптева? – уточнил Дронго.

– Да, это я. А вы кто такие?

– У нас к вам разговор, – начал Дронго, – очень личный.

– Откуда вы? – спросила Коптева. – Я ведь уже отвечала на все вопросы следователей.

– Удостоверения у вас есть? – спросил более практичный молодой альфонс.

Любомудров достал из кармана свое удостоверение, показывая его молодому человеку.

– Адвокат, – презрительно сказал он. Сказывался стойкий советский менталитет, унаследованный и этим парнем. Представителями власти считались прокуроры и сотрудники милиции. Адвокатов традиционно не уважали, а в некоторых юридических институтах даже всерьез обсуждался вопрос, может ли быть членом партии адвокат, защищающий преступников. И хотя после девяностых годов все несколько переменилось и адвокаты постепенно начали занимать положенное им место в системе правовых отношений, выделяясь и спецификой своей профессии, и, соответственно, своими гонорарами, тем не менее до западной системы ценностей, когда адвокаты находились в центре всего следственного и судебного процесса, было еще далеко.

– Что вы хотите? – недовольно спросила Коптева.

– Мы все-таки хотели бы поговорить, – улыбнулся Дронго, легко отодвигая от двери молодого человека. При весе за центнер и немалом его росте ему достаточно было толкнуть дверь, чтобы молодой человек отлетел от нее. Но он всего лишь отодвинул сожителя Коптевой от двери.

– Ах, ты еще дерешься, – недовольно проворчал альфонс, поднимая руку. Дронго перехватил ее.

– Не нужно, – серьезно сказал он, – не стоит лезть в драку.