Я хочу жить

Крисс, еле слышно, ответила: – Чай. – Она кивнула, и вышла из подвала.

7

Крисс лежала на холодном полу подвала, её тело было истощено, а разум затуманен жаждой. Мысли о побеге и о том, как она оказалась здесь, отступили на второй план, уступив место единственному желанию – воде. Её губы потрескались, а язык прилип к нёбу, словно она оказалась в безжизненной пустыне, где каждая капля считалась сокровищем.

Внезапно дверь в подвал приоткрылась, и в проёме показалась фигура. Кто – то замер на пороге, и в этот миг Крисс почувствовала, как её тело отозвалось на присутствие силы… – тонкая, едва уловимая, это было словно капля воды на пересохшую почву – мгновенное облегчение, которое заставило ее сердце забиться быстрее. Она испугалась, что выдаст себя, что её лицо выдаст все те чувства, которые она старалась скрыть. Она постаралась скрыть бурю эмоций, которая бушевала внутри. Решила принять отрешенный вид, словно была просто безжизненной куклой, лежащей на полу. Но внутри все бурлило.

– «Магический барьер разомкнулся, значит, если меня не собираются убить, то потихоньку сила вернется. Барьер не высасывает силу, а только не дает ей проникнуть в этот подвал.»

В этот момент к ней подошла девушка, и, присев на корточки, спросила: – Привет, как самочувствие? Хочешь поговорить о том, как и почему ты здесь?

Лицо женщины было скрыто под черной маской, у похитительницы азиатские корни – это было очевидно по форме глаз и легкому изгибу бровей. Волосы женщины были затянуты в аккуратный хвост, который, казалось, был тщательно уложен, чтобы не отвлекать ее от целей. Однако сам хвост выглядел живым: коса, свитая из длинных прядей, перевалилась через левое плечо и слегка покачивалась, когда та наклонила голову, словно подчеркивая ее напряжение и сосредоточенность.

Крисс чувствовала, как страх и любопытство переплетаются в ней. Кто эта женщина? Каковы ее намерения? Она понимала, что в данный момент каждое движение и каждое слово могут стать решающими.

Когда похитительница вышла Крисс с удовольствием отметила, что магия снова пробилась к ней, и теперь медленно помогала ей восстановиться.

Девушка закрыла глаза, погружаясь в тишину и сосредоточенность. Она ощущала, как ее сила, хоть и ослабленная, медленно наполняет ее энергией, как теплый свет, проникающий в каждую клеточку ее тела. Но даже в этом состоянии покоя ее мысли не оставляли друзей.

«Интересно, как там Иви?» – мелькнула мысль. Крисс знала, что ее подруга, полная решимости и храбрости, уже, вероятно, обошла все морги и больницы в поисках информации. Иви всегда была готова на все ради своих близких, быть в их числе было для Крисс самым важным моментом в ее жизни.

Крисс начала вспоминать свою жизнь.

Она началась в сером маленьком городишке на севере страны, где ветер завывал сквозь пустые улицы, а дома казались заброшенными даже в час пик. В больнице, в окружении унылых стен, мать оставила ее сразу после родов, умерев. Отец? Даже не знаю его имени. Моя жизнь началась с одиночества, и это одиночество стало моим первым другом.

Детский дом стал следующим этапом моего существования. Она помнила, как по утрам просыпалась в холодной комнате, где каждое лицо было чужим, а каждое прикосновение – лишним. Время шло, и приемные родители менялись, словно сменяющиеся сезоны. Ее перевозили все дальше на юг, в поисках лучшей жизни для себя, но она часто не вписывалась в их представления о дальнейшем будущем, и наигравшись в родителей они возвращали ее обратно.

Миссис Молии вошла в ее жизнь, как человек, который, хотя и не пытался занять место родителя, всё же стал важным звеном в ее жизни. Она открыто обозначила свои намерения: ей нужно было пособие, а девочке – возможность жить. Это соглашение, хоть и основанное на взаимной выгоде, помогло создать определённые границы в наших отношениях.

Она то и перевезла ее на постоянное место жительства в маленький южный город на берегу бурной реки.

И вот, в старших классах, она познакомилась с Иви. Девочка была серьезной и ответственной, всегда знающей, что делать. В ней была сила, которой Крисс так не хватало. Иви представила ее своему соседу и другу детства Шону. Он всегда был веселым, с улыбкой, которая могла растопить даже самый холодный день. Шон стал для нее лучиком света в этом мрачном мире. Он одаривал ее комплиментами и угощал разными пироженными в местном кафе. Потом они с Иви поступили в один университет, на разные факультеты, а Шон переехал следом за ними.

– А я? Я чувствовала себя, уродом, среди них, ВСЕГДА. В их глазах я видела тепло и принятие, но внутри себя носила груз, который не могла сбросить. Почему я не могла быть простой, как они? Почему не могла родиться в нормальной семье, где меня любили бы и ждали? Я всегда была чужой, даже среди тех, кто, казалось, хотел меня принять. Каждый день я пыталась найти в себе силы, чтобы быть лучше, чтобы стать частью их мира. Но внутренний голос постоянно напоминал мне о том, откуда я пришла, и о том, что я никогда не смогу стать такой, как они. Даже пыталась признаться им, что я иная, но струсила в последний момент. – Крисс шумно вздохнула, проглотив ком в горле. Время для жалости на себя не было. Хотя обстановка и располагала. Усмехнулась сквозь слезы.

Она знала, что Иви не успокоится, пока не найдет ее. – Надеюсь, она в порядке, – подумала Крисс, закрывая глаза и стараясь расслабиться.

8

Шон и Иви, уставшие после долгого дня, медленно поднимались по лестнице к комнате в общежитии. В воздухе повисла тревога, когда они заметили, что свет в комнате у девушек не горит из под двери. Шон попытался развеять напряжение, предложив, что, возможно, Крисс просто спит после бурной ночи.

– Надеюсь… – произнесла она, её голос задрожал от волнения. Шон почувствовал, как тревога нарастает с каждой секундой, и в его душе.

Когда они открыли дверь и ступили в темноту, их ожидания не оправдались. Комната была пуста, и лишь приглушенный свет из окна освещал безжизненное пространство. Крисс не вернулась.

Иви, не выдержав напряжения, рухнула на диван, её слёзы начали литься по лицу. Оставляя дорожки растаявшей туши. Она всхлипывала, повторяя в отчаянии:

– Ну где её черти носят?! Где?– и слёзы катились по её щекам. В голове крутились мысли о том, что могло случиться, и страх заполнял их сердца. Шон, подошел ближе и сел рядом, пытаясь найти слова, которые могли бы её успокоить. Понимая, что сейчас ей нужно не только его присутствие, но и уверенность, что всё будет хорошо. Но в его сердце уже зарождалась тревога. Где могла быть Крисс? Что случилось? Вопросы кружили в голове, но ответов не было.

Шон встал с дивана, включил чайник, и заглянул в холодильник, словно исследуя его содержимое. Взгляд его упал на остатки пиццы. Он достал коробку и молоко, вспомнив о Крисси, которая всегда пила чай с молоком, вернул ее обратно на полку. Тихонько выругался на себя. Это уже стало привычкой – наливать чай девчонкам, для Крисс с молоком. Шон вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. Он снова взглянул на чайник, который уже начал булькать.

Взглянув на Иви, его сердце сжалось от печали. Она сидела все так же на диване, поджав ноги и обвив их руками, как будто пыталась укрыться от всего мира. Он налил ей чашку горячего чая, надеясь, что это хоть немного согреет её, и осторожно принёс её к ней. Иви аккуратно отпила из кружки, но в горле у неё застрял всхлип – он не мог не заметить, как её губы дрожат.

Шон сел рядом. – Давай я сегодня я останусь у тебя, и мы вместе дождемся Крисс? – предложил, стараясь говорить мягко и ободряюще. – Лягу на диване, – добавил он, чтобы она почувствовала, что не одна в этом моменте ожидания и неопределенности.

Иви взглянула на него, и закивала, согласившись с ним. В такие моменты дружба становится особенно важной, он был готов поддержать её.

Парень взглянул в окно, дождь наконец прекратился, уступая место унылому закату, серому и бескрасочному. Такому же мерзкому, как и весь сегодняшний день.

9

В подвале царил полумрак, освещённый лишь тусклым светом из пары окон под самым потолком помещения, которое едва пробивалось сквозь пыльные стекла. Азиатка с уверенным шагом, спустилась вниз, неся в руках поднос с едой.

Рядом с ней шёл высокий худощавый мужчина, который, в отличие от неё, выглядел расслабленным. Его белая медицинская маска скрывала большую часть лица, и лишь глаза выдавали его недовольство. Волосы были собраны в небольшой хвост. Мужчина поставил сумку возле лестницы, а затем, с лёгким вздохом, расправил матрас в углу возле лестницы, подушка, которую он небрежно бросил рядом, приземлилась с мягким шлепком, как будто он уже устал от всей этой ситуации. И повернувшись к Крисс, его взгляд стал еще более серьёзным.

– Доо, мне нужен свет. – Тихо проговорил мужчина, не отрывая взгляд от Крисс.

Доо вышла на миг, и свет загорелся, она быстро вернулась назад и закрыла за собой дверь.

– Ну что? Подпитала силу, или пока пусто? – его голос звучал спокойно. Крисс сглотнула, пытаясь собрать мысли в кучу. «Скорее всего они прекрасно знают о том, что через открытую дверь вливается сила. Ну конечно же. Они же ее и установили. Врать не имеет смысла.»

Мужчина остановился перед ней. Крисс почувствовала, как внутри неё нарастает тревога. Она знала, что этот человек может помочь, а может и наоборот.

– Я… – начала она, но слова застряли в горле. Она не хотела показывать свою слабость. – Я чувствую себя лучше. Но силы действительно на исходе.

– Я помогу тебе, – сказал он и направился к своей сумке, присел перед ней, поднимая один из флаконов, спросил. – Но для этого нужно знать, что именно тебе нужно. Как ты себя чувствуешь?

– Я… у меня есть головокружение, головная боль и я почти не могу двигаться, – призналась она, чувствуя, как тяжесть этого дня начинает отпускать её. – Мне нужно что – то, чтобы поднять уровень энергии.

Мужчина кивнул.

Вставая, передал Доо флаконы с разного рода содержимым.

– Меня зовут Франсуа, – произнес он уверенно, глядя на девушку, – я доктор, лечу вот этих. – Кивнул в сторону Доо. Она закатила глаза.

Франсуа присел перед Крисс, его глаза изучали ее лицо. – Надеюсь, мы подружимся, – добавил он, протянув ей руку.

Крисс, немного растерянная, пожала его руку. – Меня зовут Крисс, – промямлила она, пытаясь скрыть свою неловкость.

– Да, мы все знаем, как тебя зовут, – продолжал Франсуа, – не первый год наблюдаем.

Эти слова вызывали у Крисс смешанные чувства: – мысль о том, что ее жизнь находилась под постоянным наблюдением, пугала. В комнате повисала напряженная тишина.

– У меня еще не было времени, объяснить ей, что к чему, – замялась Доо.

Франсуа аккуратно взял на руки Крисс и перенес на матрас, стараясь сделать это как можно более бережно. Он подложил под ее голову подушку, чтобы было удобно.

– Доо, – обратился он к женщине, которая была рядом, – принеси одеяло и вещи для Крисс, думаю, она хочет переодеться.