Дороги, которым нет конца

– Через несколько лет после возвращения.

– Но я думала, что твоя рука…

– Так и было.

– Что ты сделал?

– Девять или десять тысяч повторений пяти или шести разных упражнений.

– Сейчас ты играешь лучше, чем тогда. – Теперь она повернулась спиной к улице; народ решил, что шоу закончилось, и стал расходиться.

– Не знаю. – Я внимательно посмотрел на свою руку, выпрямил пальцы, потом сжал кулак. – Тогда мне казалось, что я играю замечательно.

Она коротко кивнула:

– Так и было.

– Кстати, о гитарах, – сказал я. – Что случилось с тем «Макферсоном»?

Ее подбородок опустился, глаза забегали. На смену уверенному трубадуру моментально пришел недотрога или, хуже того, неудачница. Она коротко пожала плечами:

– Нужны были деньги за аренду.

– Жаль. Мне нравилось, как она звучит.

Мы тыкали щупами по краям давно сложившейся истории. Если бы этот разговор зашел глубже, то мы бы содрали коросту, нараставшую в течение двадцати лет, и я был совершенно уверен, что мое сердце этого не выдержит.

Она сменила тему.

– Знаешь, твои длинные волосы, корявая рука и механический голос на самом деле маскируют тот факт, что ты так же хорош, как раньше. В этом городе ничего не знают, верно?

– Время от времени я где-то играю.

Она посмотрела в направлении «Лэриэта», расположенного в нескольких кварталах от нас, потом снова взглянула на меня. Вид у нее был немного смущенный.

– Пятьдесят на пятьдесят, ладно? Но этот, как-его-там, берет себе десять процентов.

– Бери себе. – Ее предложение говорило о том, что Фрэнк рассчитывает на большее. – И дай мне подумать, что я могу предпринять насчет денег.

Ее следующий вопрос застал меня врасплох:

– Ты когда-нибудь был женат?

– Что? – я посмотрел на солнце.

Она ощетинилась, как в тот раз, когда увидела мистера Громилу в больнице. Защитный механизм, выработанный в силу необходимости. Она надавила еще раз.

– Ты когда-нибудь был женат?

– А что?

– Потому что мне нужно знать, что в следующую минуту я не увижу, как миссис О’Коннор целится мне в лицо, поскольку считает меня старой пассией, раздувающей новое пламя.

Справедливый вопрос.

– У тебя есть опыт такого рода?

– Кое-что имеется.

– Нет.

– «Нет», то есть «нет никакой миссис О’Коннор», или «нет, она так не подумает»?

– Не женат и никогда не был женат.

Ее голос поник, голова опустилась.

– Хорошо. – Она разглядывала свои руки. – Не то хорошо, что ты никогда не женился. Я имела в виду, это хорошо, потому что сегодня я слишком устала для драки.

Эмоциональная поза Делии очень подходила женщине с закатанными рукавами. Не имея покровителя или защитника, она была вынуждена сражаться за себя, и то, что когда-то было мягким и нежным, обросло толстой шкурой, готовой всякий раз ощетиниться. Сидя на этой скамье, она исполняла роль Клепальщицы Рози[21 - Клепальщица Рози – собирательный образ американских женщин, трудившихся на заводах и фабриках в годы Второй мировой войны.], примирившейся с тем фактом, что Джо никогда не вернется домой.

Двадцать лет назад, когда я смотрел в потолок больничной палаты и мысленно перебирал свои возможности, эта не пришла мне в голову. Мне она не понравилась.

Я взглянул на часы.

– У нас есть еще несколько часов, прежде чем понадобится быть в «Лэриэте», а я должен заехать в еще одно место. Не возражаешь, если я подброшу тебя…

– Я могу поехать с тобой?

– Это не самое воодушевляющее место.

– От меня не будет хлопот.

– Запах может быть немного… ошеломительным.

Она хихикнула:

– Видел бы ты некоторые места, где мне приходилось выступать.

– Это может потребовать некоторого участия.

– Я в игре.

Я улыбнулся:

– Это будет здорово. Ей понравится.

– Ей?