Тайная ночь

– А ты что делаешь?

– Ничего особенного. Говорил по телефону с Дарреном, и мой менеджер пообещал сегодня вечером приехать, навестить меня. Честно говоря, я уже устал от безделья.

– Ты же привык к постоянной работе.

– Не могу дождаться, когда вернусь на площадку. И в то же время чего-то опасаюсь.

– Понимаю, это из-за Роя. Как-то странно каждый день приезжать на площадку, зная, что его больше нет, а ты продолжаешь жить.

– Почему ты так умна, Эм? Видишь меня насквозь.

– Полагаю, мне повезло оказаться первой в очереди, когда раздавали мозги.

Она прикусила губу. Ей все еще было неловко говорить с Диланом, тем более что черное облако по-прежнему висело над головой и не давали покоя угрызения совести. Почему он вдруг оказался ее лучшим другом? Неужели осколок шрапнели в голове изменил его приоритеты? Они всегда очень сердечно друг к другу относились, но с тех пор, как стал знаменитостью, он не слишком нуждался в ее обществе. А теперь вдруг ведет себя так, словно они лучшие приятели.

Наверное, он еще не в себе. Мозги на место не встали. И нуждается в ком-то, кому может доверять. Как только станет прежним, все изменится. В этом нет сомнений. Дилан очень занятой человек, за которым гоняются поклонники и журналисты. И у него столько возможностей для работы.

Она поморщилась.

«Не привыкай к его вниманию, Эмма».

– Не буду тебя задерживать, – сказал он наконец. – Я звоню, чтобы подтвердить наше свидание.

Свидание? Неудачный выбор слов.

– Ты имеешь в виду поездку в больницу?

– Да, в пятницу утром. Ничего, если я заеду за тобой в девять?

– Конечно! Я все еще не уверена в моей роли во всем этом, но счастлива помочь.

– Ты и помогаешь. Помогаешь МНЕ.

Он сказал это так искренне, что сжалось сердце. До Эммы дошло, что он не только возвращается к работе, которой отчасти боится, но и впервые выходит на публику, ожидающую увидеть Дилана Макея в его настоящей форме. Это явно его беспокоит. Он не знает, готов ли к этому, и нуждается в поддержке сестры и подруги.

– А ты сможешь изменить множество детских жизней.

– Надеюсь. Увидимся около девяти, Эм. Сладких снов.

– И тебе тоже.

Эмма отключила телефон и несколько минут сидела, вновь перебирая в памяти разговор. Нужно перестать думать о Дилане Макее. Обычно ее занимали мысли о еде. Но как ни странно, она не голодна. Мало того, при одном воспоминании о еде желудок переворачивался. Пришлось взять телевизионный пульт. Она нажала кнопку, и маленький плоский экран осветил темную комнату. Местный канал транслировал фильм. Эмма устроилась удобнее, подняла ноги на журнальный столик и уставилась в экран, на котором возникло красивое лицо Дилана Макея. Его чувственные синие глаза смотрели в хорошенькое личико Софи Адаме, последней милашки Голливуда. Ковбой и его девушка готовились ехать на закат. Крупным планом взят заключительный поцелуй, и что-то холодное и болезненное пронзило сердце Эммы, когда губы влюбленных слились.

Она поспешно выключила телевизор, но это не успокоило. Почему она не может отделаться от Дилана?!

Влюбиться в того, кто никогда не будет тебе принадлежать – романтическое самоубийство. Она не так глупа.

Нужно просто преодолеть порывы сердца.

Конец истории.

Эмма была готова ровно в девять и, когда прозвенел звонок, бросила поспешный взгляд в зеркало, проверяя, в порядке ли прическа, белоснежные брюки и розовый блейзер, надетый поверх топа в горошек. На шее красовался крохотный медальончик, в ушах серебряные сережки-гвоздики, на запястье модные большие часы. Она хотела выглядеть профессионально, но при этом не показаться детям недоступной.

Эмму била дрожь. Сегодня она не только встретится с Диланом, но и будет рада увидеть детей, зная, как трудно им оказаться вне привычного общества. Она сама из таких ребятишек. Повезло еще, что она была здорова, но тем не менее другой, не такой, как все, нелюбимой и нежеланной, и никогда не чувствовала себя так, словно нашла свой дом и место в жизни.

Сегодня все для детей.

Эмма открыла дверь и сразу забыла обо всех благородных мыслях при виде Дилана. Она ожидала увидеть его водителя. Но перед ней стоял сам Дилан во плоти и без повязки на голове. Рано или поздно шрам сгладится, но пока он придавал ему более мужественный, опасный, неотразимый вид. Одетый в новые джинсы и куртку цвета загара поверх белой рубашки, он улыбнулся ей:

– Доброе утро. Классно выглядишь.

Зато она чувствовала себя отнюдь не классно. Проснулась бледная, как привидение, и совсем ослабевшая, поскольку всю ночь металась без сна.

Однако его комплименты подействовали благотворно. Дилан знает, на какие кнопочки нажать, чтобы женщина упала к его ногам. А с ней можно даже не пытаться, и так все получится.

– Спасибо. Брук с тобой?

Он покачал головой:

– Сегодня утром у Брук откололся зуб. Они в панике позвонила мне и сказала, что должна немедленно все уладить, Полагаю, дело в вашем завтрашнем мероприятии. Так что у нее через двадцать минут жаркое свидание со стоматологом.

Вернее, жаркое свидание с Ройсом на следующей неделе. Не может же она идти на свидание без зуба.

– Ой! Бедная Брук.

– Она не звонила тебе?

Эмма вынула из сумочки телефон и глянула на экран:

– Звонила! И попала на голосовую почту. Я, возможно, была в душе.

Глаза Дилана блеснули. Взгляд прошелся по телу Эммы. Господи, да он флиртует, сам того не сознавая.

– Я готова. Или хочешь зайти?

О боже. Неужели она действительно пригласила его? Когда он последний раз был здесь, они…

Дилан глянул через ее плечо, осмотрел квартиру, словно видел впервые. Ясно, он не помнил, как приезжал сюда.

Эмма поспешно выбросила из головы эти мысли. Интересно, что он подумал об ее квартирке с двумя спальнями в старом жилом квартале Санта-Моники? Ни видов на океан, ни модной дорогой мебели, ни современной кухни. Зато квартира принадлежит ей. Что очень нравится Эмме.

– Может, в другой раз, – вежливо отказался он. – Нам уже пора.

Она заперла квартиру. Дилан взял ее за руку и повел через двор к лимузину, припаркованному у обочины.

– Мне пока не разрешают водить.

Впрочем, ей не показалось, что водитель и лимузин для него внове.