Легенда о ЛьдеГраде

– Вечно ты в облаках, дрянная девчонка! – истерически вскрикнул возмущенный голос.

Синеока только сейчас оторвалась от воспоминаний прошлогодней давности. Перед ней возникла тучная женщина с сальными волосами. Во рту не было передних зубов, поэтому при разговоре она издавала свист, а нос-картошкой постоянно шмыгал. Выпученные серые глаза таращились на девочку, словно та уже провинилась. Она вытирала мокрые ручищи о грязный сарафан.

– Иди жрать! Мне что, за тобой бегать? Иди уже!

– Хорошо, – кивнула Синеока и отошла от пыльного окна. Обшарпанная комната со множеством неубранных кроватей и маленьких сундучков в изголовье говорила, что здесь живут дети-сироты.

Приют находился в Омут-граде, почти в самом центре городка. Два этажа серости – это название больше подходило для этого здания. Детство сгущалось только негативными красками словно, тюрьма для невиновных.

Мебель этого дома – убранство, созданное для порядка, удручало. Даже разрисованные разноцветными мелками стены походили на насмешку над добром. Синеока называла приют просто: «Холодное добро» – шутка над вывеской из облупившихся букв около входа: «Золотое детство».

Здесь все ходили в несвежих серых пижамах, а выход на улицу в холодную погоду походил на тихий ужас: верхнюю одежду носили поочередно. Вчера девочка пошла в пропахшей потом шубе на два размера больше. Хорошо, что обувь (валенки) выдавались раз в год, и то благодаря меценату.

Синеока спустилась по скрипучей лестнице с выпирающими гвоздями (каждый ребенок знал, где эти «ловушки», ведь об шляпки можно было зацепиться) и попала прямиком в большую кухню. В камине булькала странная смесь из супового набора и овсяной каши. Каждый день этот запах вызывал тошноту, ведь оно пахнет ужасно, а на вкус – клейкая жижа с кусками из жира и ошметок свиной кожи.

Дюжина девочек и пятнадцать мальчиков в одинаковой одежде сидели за столом, держа в руках облупленные ложки. Тарелки свалены в кучу около камина, а стаканы с кипятком уже лежали на большом исцарапанном подносе.

Синеока проследовала к своему месту около двери, откуда дул пронизывающий сквозняк. Вечно воспитанники боролись за хорошие места у огня, поэтому драки здесь происходили постоянно. Девочка старалась подождать, пока стихнет борьба. Она прекрасно понимала, что не выиграет схватку, а лишний раз злить Гневану и ее подругу Далину не хотелось.

Наконец тяжелые шаги тетки взбудоражили воспитанников. Они принялись орать и стучать ложками по столу.

– Рты закрыли! – вскрикнула женщина, обводя всех своим фирменным выпученным взглядом. Все смолкли, лишь чан продолжил варить «еду». – Передавайте дальше…

Она взяла большой черпак и выудила оттуда куски мяса. Щедро налила кашу в две тарелки и улыбнулась двум девочкам, которые жадно смотрели на свой скудный завтрак.

– Это, милочки, вам, – с напускным материнским чувством проворковала воспитательница.

Все знали, кому предлагалась самая сытная порция. Полная девочка с янтарными глазами и кривыми зубами, мышиного цвета волосами и кривым носом, нахмурила свои пышные брови; Гневана собственной персоной приняла похлебку и угодливо улыбнулась:

– Спасибо, тетя Боянка!

– Не за что, моя дорогая. Теперь и Далине положены такие подарки!

Худощавая девочка с грубыми чертами лица и карими глазами расплылась в улыбке. Она быстро собрала русые волосы в пучок сзади. Каша с мясом через несколько рук оказалась и у нее. Подруги насмешливо переглянулись, прежде чем приступить к трапезе. Остальные тоже получили свои порции.

Как только тарелка оказалась у Синеоки, то «соседи» своими ложками сразу вычерпали большую часть. Она уже привыкла к этому, ведь всеми тут заправляла Гневана. Каждый день из трех приемов пищи у нее забирали только одно блюдо в день – так она не умирала с голоду.

Боянка отправилась к себе в комнату, а Далина этим воспользовалась.

– Синотка – инвалидка и идиотка!

Гогот разразился на всю кухню. Многие ржали, а другие выдавливали из себя смех. При этом обидчица специально смотрела на Синеоку, говоря тем самым: «Попробуй только рот открыть, и тебя здесь забьют».

– Что вы, что вы! Она до сих пор ждет свою маму, – глумливо продолжала та. – Но твоя мамка окочурилась в Згой-лесу. Ее тело съели волки. То-то у них был пир на весь мир!

В этот момент руку подняла Гневана. Эффект наступил сразу: все обратили на нее свой взор.

– Скажи мне, Синеока, твоя мамочка понимала, что родила уродца, калеку? Она, наверное, тебе врала, когда говорила, что любит. Столько жалости… Ты думаешь, что здесь всем нужна? Ты просто обезьянка, хромая и тупая.

Смех заставил Синеоку вздрогнуть. А когда в нее полетели ложки, то она закрыла голову руками.

«Только не плакать, только не плакать», – думала она про себя, ведь за это давали наказание: «поставят на горох».

Стук в дверь угомонил воспитанников. Вышла Боянка с мешком. Запах копченостей смог перебить ароматы завтрака.

– Поели? Все по комнатам! – рявкнула она. – Гневана, пусть твои одеваются на улицу… Приду – проверю.

– Хорошо, тетя Боянка.

Синеока проследовала к себе в комнату. Там она легла на кровать и уставилась в потолок. Обидные слова уже не задевали, но она была зла на маму: оставить ребенка в этом аду. Хотя разум твердил девочке, что мама не виновата, раз пропала в том злосчастном лесу.

Сбежать Синеока не может. Ведь чтобы попасть в другой город, нужно проехать много километров, а сам Омут-град окружен лесами. Звери с радостью полакомятся слабой девочкой. Еще в декабре приходят сильные морозы. Просто так еду в приюте не дают. За нее нужно просить мелочь на улице. К слову…

– Ты идешь с нами! – скомандовала Гневана и пнула ногой кровать Синеоки. – Одевай шубу и бегом к нам. Не проси меня бить тебя. Ты идешь с нами и точка!

Девочка поняла, что ее отправляют попрошайничать деньги. Именно деньги, а не еду. Гневана в сговоре с Боянкой, вот и получает все «лавры».

Через несколько минут Синеока оказалась на улице вместе с другими «трудягами». Одетая в рванье (тряпки – больше подходит) она заняла свое место.

Снегопад только набирал свою силу. Дома Омутграда походили на новогодние открытки. Повсюду слышался несмолкаемый галдеж, топот копыт, кричали зазывалы в магазин подарков. Скученность старинных лавок со стеклянными витринами, где хранились просто горы сладостей, разнообразного мяса, помогали ориентироваться покупателям. Детские игрушки так и манили своим видом. Просто протяни руку, если бы не стекло.

– Расходимся! – приказала Гневана. – Далина, ты следи за инвалидкой. Уродина может выкинуть что-то. – Она повернулась к Синеоке. – Теперь не хочу слышать твоих оправданий. Проси и ной, если требуется. Будь калекой, кем ты и приходишься.

– Пошли, – буркнула Далина.

Синеока под присмотром подходила к людям и просто протягивала ладони. Большинство граждан чурались ее и делали вид, что не замечают. Другая категория неохотно доставала маленькие монетки и кидала в руки девочке-инвалиду. Далина улыбалась и смотрела за попрошайничеством у лавки с мандаринами.

Прошла скрученная старушка в красивом наряде. В авоську клала колбасу. Из-за того, что ее узловатые руки дрожали, она не заметила, что кошелек не попал в карман, а упал на заснеженную брусчатку.

Синеока заметила это и поспешила на помощь.

– Бабушка! Бабушка!

– Мне некогда, девочка, – нервно пробормотала та и ускорила шаг.

– Вы деньги уронили.

Старушка остановилась и с улыбкой приняла свою потерянную вещь. В благодарность Синеока получила гроздь черного винограда.

Доброе сердце сыграло с ней злую шутку: Далина передала эту новость Гневане. Когда два часа спустя Синеока вошла в проулок, который отделяет всю улицу от приюта, то получила подножку, а потом сапог раздавил выпавший виноград из рук.

– Дура тупая! – злобно прошипела ей на ухо Гневана. – Теперь ты точно получишь…

Вечером ее наказали. Боль была непередаваемой. Она злилась на себя за доброту. Когда слезы полились из глаз, властная воспитательница шикнула, чтобы та ложилась в кровать.

Девочки в комнате не спали. Все прильнули к окну, ведь за два дня до праздника начиналось природное представление: из-за лесной чащи возникал фейерверк. Яркий, переливался разными цветами и громыхал на всю округу.

Синеока смогла поплакать в подушку под канонаду огней. Она не смотрела салют, ведь в том самом лесу пропала ее мама. Отправилась дочке за подарками и сгинула с концами. В кошмарах звала на помощь, а потом замерзала и покрывалась льдом…