Кукушонок

– Мне действительно стало любопытно. Уверены, что можете говорить об этом сейчас?

Эрика сглотнула. Вот опять: она навязалась женщине, только что потерявшей мужа… «Ты умеешь выбрать время» – так говорит об этом Патрик.

Вивиан протянула руку, покрытую возрастными пигментными пятнами, и похлопала Эрику по руке.

– Я действительно не знаю, что должно было быть на этой выставке Рольфа. И то же говорила тому странному молодому полицейскому в отеле. Но несколько лет тому назад, в Стокгольме, я как-то застала Рольфа с фотографией Лолы…

– Кто такая Лола?

Эрика глотнула чая, в котором, помимо ройбуша, чувствовался привкус имбиря. Очень удачно. Она добавила еще кусочек сахара и перемешала.

– Лола – подруга молодости Рольфа. Я не так много о ней знаю. Рольф почти не рассказывал об этом периоде своей жизни. Обмолвился только как-то, что она жила в Васастане с дочерью и будто бы их убили. Они сгорели в своей квартире, а убийцу так и не нашли.

– Ужасно…

Вивиан трогала пальцем свою чашку, но не пила.

– Ужасно, да. Думаю, это событие как-то повлияло на них всех.

– На них?

Вивиан вздрогнула.

– Я имею в виду Рольфа и его друзей – Хеннинга, Элизабет, Уле и Сюзанну. Иногда я спрашиваю себя, не это ли заставило их открыть клуб «Бланш»?.. – Она покачала головой и тихо добавила: – Простите мою старческую болтовню.

– Как фамилия Лолы? – спросила Эрика. – И… о каком времени мы говорим?

Вивиан кивнула.

– Думаю, где-то начало восьмидесятых. Фамилии ее я не знаю. Помню только, Рольф говорил, будто у дочери было прозвище, что-то вроде Мими или Лили… Но я могу показать вам ее фото. Я говорила, что оно висит на стене в нашей спальне?

Вивиан запнулась на слове «нашей» и вся сникла. Сузила глаза и несколько секунд смотрела перед собой. Потом встала.

– У меня есть номер журнала «Красивый дом» с репортажем о нашей квартире. Это то немногое, что я успела сделать для Рольфа. Он знал, сколько сил и времени я положила на обустройство нашего жилища, поэтому и согласился, хотя в глубине души ненавидел все это. Журнал у меня на тумбочке в спальне, сейчас принесу.

Вивиан вошла в дом, а Эрика перевела взгляд на окутанное туманом море и отпустила мысли. В этот момент она почувствовала, что рассказ Вивиан пробудил в ней писателя. Когда половицы снова заскрипели, вскинула голову. Вивиан вернулась на веранду с журналом в руке.

– Вот, здесь можно увидеть этот снимок.

Эрика взяла интерьерный журнал. На одном из снимков спальни Рольфа и Вивиан на стене хорошо просматривалась черно-белая фотография. Совсем небольшая, но Эрика отчетливо видела красивую женщину с длинными распущенными волосами и безупречным макияжем. Прозрачная блузка на ней была расстегнула, так что открывался вышитый бюстгальтер.

Эрика внимательно разглядывала фотографию. Что-то в облике Лолы ее настораживало. Наконец она увидела, что лифчик был на набивке.

– Лола была мужчиной? – спросила Эрика.

Вивиан пожала плечами и села.

– Она была красивой. По крайней мере, судя по этому снимку, на котором я ее только и видела. «Невинность» – так Рольф назвал эту свою работу.

– То есть больше вы о ней ничего не знаете, кроме того, что ее звали Лола и она жила в Васастане? И что она и дочь были убиты… – понизив голос, добавила Эрика.

– Да, к сожалению. Рольф никогда об этом не говорил, но я видела, что эта смерть не прошла для него даром. Мы прожили вместе почти двадцать лет и научились читать друг друга. Лола много для него значила.

– Как вы думаете, почему он назвал этот снимок «Невинность»?

Эрика продолжала внимательно разглядывать Лолу. Писательница в ней оживилась. Она ухватила историю – с этого начинались почти все ее книги. С человеческой судьбы, желания узнать, что произошло, и вникнуть в это глубже… Женщина и ее дочь были убиты, преступники остались безнаказанными – эту несправедливость Эрике нужно было исправить.

– Не знаю, – ответила на ее вопрос Вивиан. – Как я уже сказала, Рольф не особенно делился со мной своими секретами.

– И вы его не расспрашивали?

Вивиан криво улыбнулась.

– Он был художник. Творец. Я приучилась мириться с его капризами. Много времени прошло с тех пор, как я перестала задавать вопросы. Но всегда думала о Лоле.

– Вы и меня ею заинтересовали, – сказала Вивиан. – Посмотрю, что еще можно узнать о Лоле и обстоятельствах ее смерти. Могу я позвонить вам или зайти, если откроется еще что-нибудь интересное? Вы еще долго здесь пробудете?

Женщина в кресле напротив вдруг будто ссохлась. Эрика хотела обнять ее, но не была уверена, как Вивиан воспримет этот жест.

– Я… не знаю. Мы сняли этот дом на месяц, но я не останусь здесь так долго. Хотя… мне нужно знать, когда мне отдадут Рольфа… – Ее голос дрогнул.

– У вас есть кто-нибудь, кто мог бы побыть это время с вами?

Вивиан медленно кивнула.

– Хеннинг звонил и сказал, что я могу несколько дней пожить на их острове. Думаю согласиться, пока ситуация не прояснится.

– Звучит разумно. – Эрика поднялась со стула, довольная, что Вивиан не останется наедине со своим горем. – Спасибо. А я намерена узнать больше о Лоле.

– Держите меня в курсе, – хрипло напутствовала ее Вивиан. – Конечно, я не могу знать этого наверняка, но что-то мне подсказывает: это именно то, чего хотел бы Рольф.

Эрика возвращалась домой в глубокой задумчивости. Поднимаясь по склону, она обернулась. Вивиан все еще стояла на веранде маленького желтого дома и смотрела в туман.

* * *

– Я вызвала морское такси, – сказала Элизабет. – Нас заберут от туристического бюро через четверть часа.

– Отлично… – Хеннинг укладывал вчерашние праздничные туфли поверх одежды в сумке и слушал жену вполуха.

– Ты испачкаешь одежду, – Элизаберт кивнула на сумку. – Заверни их во что-нибудь.

– Сейчас это имеет какое-то значение? – рассеянно переспросил Хеннинг.

– Нет, никакого, – вздохнула Элизабет.

– Я пригласил Вивиан, Уле и Сюзанну к нам на остров на несколько дней.

– С какой стати?