Искатели кнопки

1

– То были давние времена, сама ткань мироздания…

Старик всегда начинал издалека. Усыплял бдительность лекцией о сотворении Вселенной, плавно подводя к идиотской затее, которую хотел предложить. К тому моменту обессилевшему собеседнику было достаточно громко вздохнуть или медленно моргнуть, чтобы выказать согласие.

– К сути, – устало произнес Хьюго.

– К сути, значит? Будет тебе к сути, – старик приподнял подбородок и вытаращил глаза, в которых загорелся костерок безумия. – Где-то существует кнопка перезагрузки вселенной!

– Каких во Вселенной только нет слухов! Может, давай поверим ещё, что есть машина времени?

– Она может быть, – старик фыркнул.

– Или в систему Уни?

– А ты представь!

– Или в единорога, подсказывающего, как полакомиться радугой?

– Это уже, кончено перебор, но кнопка! – старик не отводил взгляда, показывая всю абсурдную серьезность намерения отыскать кнопку.

– Хватит так смотреть… Ну ладно, ответь: где ты собираешься её искать, Саймон?

Старик скорчил гримасу, будто откусил пол лимона, побагровел, тяжело выдохнул, и прокричал:

– Мальчишка, не называй меня Саймоном!

– Хо-ро-шо, Док. Где ты собрался ее искать?

– Где-где? На Луне!

– И какого ответа я ожидал? – усмехнулся Хьюго, прикурил и, пораскинув затуманенными мозгами, решил задать вопрос, от которого Саймон приходил в бешенство: – Ты снова поругался с Мартой?

Док медленно кивнул и устремил взор в пространство перед собой. Внимание привлекли клены на другой стороне улицы, которые сбрасывали последние листья. Их танцы на ветру успокаивали. Обычно спокойствие – не сулило ничего хорошего, потому Хьюго присоединился к просмотру танцев, ожидая, что с приходом зимы Док, наконец, заговорит.

– Говорят, – начал он отстраненно, – прежде чем вселенная перезагрузится, ей можно будет задать любые параметры! Любые! – это не походило на зиму, но повеяло прохладой, как от любой подобной истории.

Хьюго не ответил, только нарочно выдохнул со свистом дым. Док ерзал от нетерпения, будто у него в штанах ползали муравьи, и гримасничал так, словно они сжирали его заживо.

– А не проще стереть ей память?

– А не проще, тю-тю-тю, какой ты умный! Она поставила защиту «анти-слив».

Ни одно слово во вселенной не способно передать глубину разочарования человека, который больше не может стирать память жене. Однако звук пришельцев с планеты Л9 «Ъ» – вполне справлялся с этой задачей. Правда, в исполнении Дока это походило на гортанный звук, с которыми те же пришельцы подыскивали брачного партнера. И осознав это, он растерянно посмотрел по сторонам.

– Ты позволил ей воткнуть в себя чип?

Дока бесило, когда Хьюго произносил подобные фразы с безжизненной интонацией докладчика. И даже свыкся с желанием мальца нервировать при первом случае. Он считал это в некоем роде вселенской справедливостью. Ведь точно знал, что постоянно нервировал окружающих. Или Марта так говорила уже сорок лет к ряду, и он поверил в эту чушь?

– Она не обсуждала это со мной! – в голосе Дока звучала обида мальчишки, запертого в теле семидесятилетнего старика, он даже как ребенок надул губы.

Прежде чем согласиться на поиски мифической кнопки, Хьюго решил задать вопрос, на который знал ответ – но чем черт не шутит? Сделав серию коротких затяжек, он повернулся к Доку и выдохнул, словно эта смехотворная завеса поможет укрыться от слюней вопящего старика. Затем заглянул в глаза и с издёвкой спросил: «А ты не пробовал извиниться?».

Брови и челюсть Дока станцевали понятный только им танец. Лицо сморщилось, а ноздри засвистели, как допотопный чайник. Смех старика всегда вводил Хьюго в ступор. В особенности, когда в процессе этих диковатых сопений и свистов, в глазах того отчетливо виднелся пылающий костерок безумия. Хьюго так ни разу и не решился распалить костерок до пожара, боясь, что старика хватит удар.

– Пробовал, – утирая слезы, выдавил Док.

Хьюго убеждал себя, что соглашается не из-за азарта, а потому, что ему нечего делать. Выполненный заказ в роли охотника за головами гарантировал несколько месяцев расточительной жизни, а если экономить, то все полгода. Но прошло всего-навсего три дня, а ему уже не сиделось на месте, а потому он крикнул:

– Тогда решено: мы летим на Луну!

Док взвизгнул, как школьница, вскочил со стула, крепко обнял Хьюго, потрепал по голове, звонко чмокнул в бровь, а после выскочил из гаража, будто услышал мелодию корабля с мороженым. Не успел Хьюго опомнится, а старик уже оповещал округу о том, что корабль готов. Несмотря на возраст, в Доке никогда не угасало детское озорство и наплевательское отношение к окружающим. Этим наплевательством объяснялась любовь Дока орать везде, где бы он не находился. Он соблюдал приличия в основном, когда общался с представителями закона, да и то в исключительных случаях.

– Хьюго, ну сколько можно! – кричал Док.

В момент, когда Хьюго проходил мимо двери, ведущий в дом, из неё вышла Марта, будто то и делала, что ждала момента. Выглядела она устало. Впрочем, Хьюго не мог припомнить её какой-то другой с того дня, как родители представили их друг другу.

– Куда собираетесь, Хью?

– Ты же знаешь, на Луну.

– А что в этот раз такого? – фраза прозвучала так, словно очередная придумка вроде «распродажа смертоносных пушек» – не прокатит, как минимум потому, что в прошлый раз они вернулись без них, и даже больше – без штанов.

– Хьюго! Ты чего там застрял? – не унимался Док.

– Иду-иду!

– Присмотри за ним, – с нарочито жалобной старушечьей интонацией попросила Марта.

– Без проблем, большая Эм, – она уже собралась уходить, но Хьюго решил уточнить причину этой ссоры, чтобы у неё появилась возможность выговориться. – Что произошло в этот раз?

Марта покачала головой в разные стороны, скользнула взглядом по гаражной утвари и скорчила жалобную гримаску. Она создавала видимость, что ей не хочется об этом говорить. Однако Хьюго знал – это часть игры. Неуловимым движением, как заправский щипач, она выудила сигареты из нагрудного кармана Хьюго. Он улыбнулся, как улыбаются негодникам, и протянул зажигалку. Марта обиженно фыркнула, будто он лишил радости жизни – стащить и её. И только после того, как она выдохнула, тяжесть лет проговорила:

– Я просто попросила его вынести мусор… Хьюго прыснул смехом, но не поверил в эту причину.

Док часто выносил мусор сам, чтобы «не платить богомерзким жуликам», а если и забывал, то недавно отремонтированный «Утилизатор 4232» – делал это за него.

– Но ты же знаешь эту песню: «Великий ум не обязан заниматься такими делами, как мусор! Вот корабли строить еще ладно. Воровать технологии пришельцев и продавать их идиотам – тоже сносно. Даже изучать безумные теории и, прости меня, читать лекции об этом – согласен, но это терпимо. Но мусор…» – Марта прокашлялась, прежде чем максимально похоже спародировать голос мужа. – «Шла бы к черту, дорогуша, и мусор свой сраный захватила! Будто я ем эти безглютеновые пустышки!» – и всё в таком духе. Хьюго осторожно заглянул за ширму зеленых глаз, Марты спрятанное желание там всегда одинаково: чтобы подобные истории звучали убедительно. Решив, что рано или поздно Док все равно расскажет правду, он решил сместить акценты.

– Тяжко тебе с Доком?

– Я же не виновата, что он спустя тридцать лет превратился в такое! – она стряхнула пепел на любимый ковер старика.

– Отец говорил, что Док всегда был таким… сумасбродным.

Марта прищурилась, всмотрелась в глаза Хьюго, но, как и всегда, не нашла там особого понимания, которое, по её мнению, должно было поселиться за столько лет. Она бросила окурок на ковер и со злобой затоптала ногой, словно на месте окурка находился Док. – Присмотри за ним, Хью! – устало произнесла она, а затем смачно хлопнула дверью.

– Присмотри за ним, Хью! – устало произнесла она, а затем смачно хлопнула дверью.

– Ладно-ладно, большая Эм, только не разломай дом!

– Ты там скоро, Хью? – кричал Док.

По пути Хьюго подобрал красивый ядовито-желтый лист с оранжевыми крапинами, напоминавшими ржавчину. В детстве они с отцом часто собирали листья клена, пытаясь придумать истории, почему они так окрашены?

Поднявшись по трапу, Хьюго на прощанье махнул рукой дому и произнёс:

– Было бы неплохо сюда вернуться…

Луна. Кнопка перезагрузки вселенной. Не умеющий извиняться старикашка. Авантюрный Хьюго. И два магнита на задницах, притягивающих приключения всякий раз, когда эта парочка покидала Землю. Что же могло пойти не так?

2

Приключение казалось будничным. В основном Хьюго и Док молчали. На орбите Луны, влюбленные делали предложения руки так, чтобы фотограф запечатлел торжественный момент на фоне Земли. По мнению Дока, не очень-то и романтично, когда молодожены в стилизованных под допотопные скафандры протягивали друг к другу руки, как в каком-то паршивом кино. Из-за темного светофильтра на фото никогда нельзя было различить, кто из них жених, а кто невеста? зато довольное лицо фотографа отчетливо виднелось в шлеме скафандра, и, казалось, само Солнце отражало его улыбку, а не наоборот. Разглядывая фотографов, чьи улыбки из-за легкой наживы тянулись до ушей, Хьюго вспоминал, и сам фотографировал, пытаясь скопить деньги на оплату университета. Его отец из гордости не взял деньги, предложенные Доком. И именно Док отговорил от отцовской затеи брать студенческий кредит, который придется выплачивать всю оставшуюся жизнь. Док позвонил знакомому, тот без раздумий взял Хьюго, увидев жадность, которая вытекла вместе с по́том через неделю. А через четыре месяца началась «Последняя война с Марсом», и Хьюго, как и большинство парней – отправился в самую гущу.

Обычно войны между Землей и Марсом длились недолго. Неделю. Две. Но эта растянулась на три долгих месяца. Зато с того дня, как подписали мирный договор, в Солнечной системе воевали разве что с контрабандой да сектантами. Реже с залетными пришельцами, считающих людей деликатесом.

– Банальщина, – пробрюзжал Док, который сделал точно также предложение Марте. – Могли просто распечатать похожее фото, и сэкономили бы денег для полета на Венеру, а лучше в Андромеду, черт возьми!

– Ага, а еще они могли почитать о твоих советах в колонке газеты «ворчливый старикан», не порти момент, Саймон.

– Только ради тебя, фотограф!

Облетев парочки и лучезарных фотографов, они приблизились к Луне. Она не перестала быть заунывной. С городами в кратерах, накрытыми прозрачными куполами. Президент Луны не мог смириться с тем, что элитарность белокаменной канула влету. И может, через полвека-век никто и не вспомнит, что когда-то здесь было помимо межгалактического рынка. Президент понимал, ей никак не конкурировать со спутниками по типу Европы, которые превращали в аквапарки. С планетами по типу Венеры, которые после терраформирования превратили в рай. Президент недолюбливал людей, улетающих за пределы системы. Дались им эти новые культуры, расы, виды и радости нового соседства? то ли дело коттеджные поселки, парки и зоны отдыха! Президенту казалось, что со временем его прапрадеда эпоха не сменилась, и вся романтика белокаменной не умерла вместе с первой колонией на Марсе. Спроси он у любого землянина, что с этим поделать, то услышал бы один и тот же ответ: «Туризм и романтику первооткрывателей можно вернуть, если сравнять эти убогие города и никому ненужные парки с луной». Да и это не помогло бы вернуть романтическую привлекательность, коей Луна обладала, когда казалась недоступной. И, главное, не являлась межгалактическим рынком.

Под куполами космопортов умещались лавки с ближайших галактик. Наемники со всех систем. Туда стекалась информация со всех уголков вселенной. Когда человечество наконец-то освоило Луну, а не сняло на камеру, как по ней якобы прошелся астронавт – туда прилетели пришельцы, которые любили три вещи: байки, кредиты и шоколад. Это не совсем то, чего ожидало человечество, но благодаря купленной информации за батончик «марса» люди узнали об устройстве эф-су двигателей и шагнули в новую эру. Эру, когда человечество расползалось вирусом по космосу.

Душок под куполом был одинаков: пряность, топливо, пот, нажива. Когда землян пригласили во Вселенское Правительство, они ломанулись обменивать фунты, йены, евро, юани и рубли на кредиты. Шелест купюр сводил с ума любого, вне зависимости из какой дали тот прилетал на Луну. Вдохнув аромат космопорта полной грудью, человек непременно чихал, а после ритуального чиха становился очарованным. И очарование это не спадало месяцами.

«Апчхи!» И человек не заметил, как затерялся между первой и десятой линией.

«Апчхи!» И бедняжка забыл, почему прилавки стояли в тени кораблей всевозможных форм, но тот новехонький кораблик с Химеры чертовски хорош собой! Кстати, а сколько он стоил?

«Апчхи!» И человек, как ворона, уставился на блестяшки по центру прилавков, желая потрогать и купить их все.

Док и Хьюго тоже чихали, теряя счет времени, разглядывая разнообразные вариации призматического кубика с Центавры. Архитектурные миниатюры из Столпов Творения, с номером чертежа, если вдруг захочется отстроить это на заднем дворе. Домашних питомцев, которых на свой страх заводили богачи. Украшения, добытые нелегальными путями, но высоко ценившиеся теми же богачами. И конечно же оружие! Оружие увлекало всех от мала до велика. Во-первых, потому что первая конвенция Вселенского Правительства гласила: «Защити себя, свою семью, и наше ВП». Во-вторых, разнообразие внушало уважение даже самым древним расам, которые, казалось бы, за свои многовековые истории должны были создать всевозможное вооружение. Наперсток сбивающий звездолет, в народе называемый «песчинка» – запрещен к использованию во всех подконтрольных системах ВП, но к коллекционированию – нет. Продавцы воспевали хвалу человеку, придумавшему схему продажи, якобы для музеев и частных коллекций. Несмотря на смехотворный размер, песчинка оставляла после себя небольшой кратер и кругленький счет за похороны. Во вселенной любили оружие поэкзотичнее, например, «АР» – акулье ружье. Патронами служили маленькие акулы с планеты А039, которые пролетая через ПН-увеличитель, превращались в огромные, не знающие пощады, шматы мяса. Охотники за головами пользовались старым-добрым «БДСК» – бластером доктора Саймона Кубовски. Старик довел украденную технологию до совершенства. Бластер не перегревался. Рукоять после долгих калибровок распознавала ладони владельца, а любого другого било смертельный зарядом тока. Среди наемников ходили легенды о стрелке, который ввязавшись в смертельную авантюру перестрелял небольшой городок. И никто не сомневался в достоверности, потому что весть о том разлетелась по всем уголкам вселенной. Но все эти игрушки не шли в сравнение с вооружением, каким можно оснастить корабль. Один богач сделал летающий форт и отправился истреблять пиратов, которые мешали перевозке грузов. Его примеру последовали и другие… И пиратов практически не осталось.

Все, кроме торговцев в космпопортах, имеют проблемы с парковкой. Чтобы добраться до лавки «У-Билли», Хьюго и Доку приходилось проделывать такой путь, что иной раз они забывали, зачем явились. С учетом частоты посещений Хьюго не раз предлагал старику открыть какую-нибудь лавчонку, где тот раз в неделю будет сбагривать скопившийся хлам. На все еженедельные, а иногда каждодневные возмущения и непрошенные предложения Док отвечал: «Тогда теряется вся романтика приключения». Ему нравился процесс езды на луноходе, крутить неудобную баранку, объезжать кратеры. У Хьюго имелось другое мнение на счет романтики, но, видя, как сиял старик, он ограничивался фразой: «Обожаю луноходы». Док улыбался и начинал напевать понятный лишь старикам мотив: «Я знаю Хью! Я знаю Хью!» – и, видев его радость, Хьюго не ворчал, даже когда старик нарочно собирал колесами все неровности.

3

Док крутил пятки, дожидаясь лучшего парковочного места. Для выявления оного он разработал систему «убели», включающую в себя три пункта: удобство, близость, его легко искать. Благодаря ей они ни раз спасались бегством из космопортов, зданий судов и кухни, где от стряпни Марты слезились глаза. Как только луноход встал, Док, как мальчишка рванулся ко входу.

– Апчхи!

– Что с тобой, Док? – насмехался Хьюго, но старик не собирался отвечать на вопросы, он шел к лавке.

До лавки «У-Билли» идти около получаса, однако Док редко отказывал в удовольствии поглазеть на какую-нибудь побрякушку или экзотическую зверюшку, превращая полчаса в два часа, если не три. В тот раз он был самой целеустремленностью. Не удостоил и взглядом любимую лавку сладостей «Мав-маув», где продавались вкуснейшие конфеты, способные не только выдирать пломбы, но и заменять их собой. Не остановился и у лавки «Стрелк-off», где покупал ворованные чертежи, пытаясь довести технологии до ума. Однако по взгляду Дока было видно, как тяжело ему это далось: бегущая строка на носе корабля оповещала, что привезли "ту самую турель». Одни говаривали, если такую поставить, она изрешетит все и вся. Другие, что нет никакой «той самой турели», есть вот эта в единственном экземпляре, которую вечно воруют на выходе или за пределом системы и перепродают снова и снова. Док так спешил, что даже криво не ухмылялся наемникам или их бластерам – Хьюго не понимал, куда смотрел старик. Когда Хьюго уверовал в чудо, то сам отвлекся на знакомого охотника, обменялся парой фраз и потерял Дока. Пытаясь отыскать старика, он набрел на увлеченную потасовкой толпу, где из центра действа звучал брюзжащий голос, и приготовился к худшему.

Идя мимо шайки маленьких боевых медведей с планеты Лес, Док все-таки отвлекся на прилавок с перламутровым камнем размером с кулак. Увидев очарованного старикашку, продавец тут же принялся вешать лапшу на уши: «Это самый ценный камень, добытый из скважины, принадлежащей какому-то там великану», – и прочую чушь, какую говорят те, кто продают дешевку. Уходя от назойливого продавца, Док не заметил под ногами медведя и случайно пнул того под зад. То, что маленькие медведи размером по колено большинству людей, не отменяет факта: с ничего лучше не связываться. Каждый житель вселенной знал, что созданий кровожаднее нужно еще поискать. Даже монструозные уродцы с планеты Кровожаб, со своими тысячей и одной конечностью на которые как на шампуры насаживались тела врагов – казались милее, чем смертоносные пупсики. И если планету Кровожаб изолировали, потому что ее обитатели считали всех своими врагами, то смертоносные пупсики с планеты Лес, пользовались привилегиями, потому что частенько участвовали в воинах ВП.

Медведи облачены в военную форму, которая сидела на них, как на ручной собачонке одежка. Поверх форы был натянут патронаж с динамитными шашками. Будто они насмотрелись на чьи-то больные фантазии по вестернам и решили, что больная фантазия – подходит их имиджу как нельзя кстати. На ремне крепилось устройство, которое по нажатию лапы с помощью нано-ботов создавало боевой костюм. Медвежьи костюмы считались лучшими, но почему? ответить не мог даже Док. Медвежья шерстка дыбилась, словно только высохла после купаний. Ушки торчали на макушке, но только у тех, кто не лишился их в боях, не исключено, что с большими медведями за горшочек меда. Шрамы украшали их, как закат украшал вечер. Еще от них вонял так, что если бы самому жадному до денег существу предложили все кредиты вселенной, чтобы он прокатился с ними в лифте до сорокового этажа, то он бы рассмеялся и обижено буркнул «шутники».

Один из шайки медведей что-то прорычал и в мгновение ока облачился в боевой костюм, на спине которого появились ускорители. Хьюго как раз удалось продраться через толпу, когда медведь схватил Дока за шкирку. Он взмыл с орущим старикашкой под купол, готовясь в любой момент уронить его на головы зевак. Счет шел на секунды. Хьюго извлек из набора «на случай встречи с маленькими медведями» два литровых горшочка с медом, затем призадумался и достал третий.

– Стойте! – выкрикнул Хьюго и поднял горшки, демонстрируя их искушенной публике.

Медведи жадно облизнулись при виде одного горшка. Второго. Черт возьми, третьего! Наклевывалась сделка века. Однако они этого никак не выказывали, а с ленцой перевели взгляд на Дока, который подавил желание орать благим матом и нервировать Хьюго. Старик выглядел задумчиво, точно переживал за свою жизнь, хотя на самом деле пытался подсчитать, какой раз по счету вверял Хьюго свою жизнь?

– Сойдемся на трех, – отрезал Хьюго.

Медведи встали полукругом, положили друг другу лапки на плечи и зарокотали. Закончив совещание, к Хьюго направился главарь шайки с лычками полковника.

– Добро, – странно захихикал полковник, а после со скоростью космо-цыгана, пытающегося увести в порту корабль с дозаправки, добавил: – И этот старик извинится перед Умкой на глазах всего космопорта!

Хьюго тяжело выдохнул, опустил взгляд на бластер, а затем вместе с толпой, тонко прочувствовавшей момент, поднял взгляд к куполу и спросил:

– Тебе же не составит труда?

– Хм… Ну… Хорошо, – решившись все-таки не торговаться, ответил Док.

– Славненько, – сиял от хитрости полковник.

Это не первый танец с существами, требующих извинений от Дока. Однако до них никогда не ходило, ведь тот не умел извиняться. Обычно Хьюго всех забалтывал, а затем они убегали. В этот раз проблема в том, что космопорт набит под завязку, а потому, чтобы унести ноги целыми, придется импровизировать.

Полковник отмахнулся, медведь с Доком приземлился, но так, чтобы Хьюго не мог дотянуться до них. Толпа увлеклась, окружив плотнее место действия. Кто-то продавал билеты в первые ряды. Кто-то продавал напитки из своего прилавка, а кто-то более прозорливый, выкупал эти напитки и продавал втридорога тем, кто стоял в считанных сантиметрах от медведей. Каждый под крышей космопорта знал, что медведи славились не только репутацией, внушающей страх, но и исторически наплевательским отношениям к джентельменским соглашениям.

* * *

Министр Вселенского Правительства, ответственный за сектор, где расположена Солнечная система, любезно рассказал про дружелюбную зеленую планету Лес в системе Нуегон-А. «Там все зелено и климат для людей подходящий, колонизируй, не хочу», – не слишком официозно? но от таких предложений не принято отказываться. Правда, министр умолчал, что это своеобразный обряд посвящения, да и открой истину, человечество уже горело Лесом.

Вместо разведки, уточнения данных, да на худой конец открытия энциклопедии, Правительство Земли, решило снарядить самый огромный из доступных кораблей. Объявили набор добровольцев, которые отправятся в Лес на корабле с гордым названием «Открыватель».

Сила тяжести, климат, кислород – все походило на матушку-землю. Стройка шла семимильными шагами, а когда к поселенцам присоединились медведи, так казалось, что вот-вот сбудется мечта рода людского: колонизировать планету вне Солнечной системы. Медведи помогали строить, указывали на залежи ценных ископаемых, в общем, вели себя как самые милые и дружелюбные создания из виданных ранее, хотя несколько веков назад люди считали, что милее капибар никого не сыщешь. Медведи ели все, что им не предложи, пока один колонист, чье имя во всех архивах обозначается как [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ], не привез домашний мед.

Мед. О, сладкий мед. Он сводил с ума. Мед стал чем-то вроде кокаина для голливудских звезд 70-х. Может, [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ] что-то и подмешивал, а может попросту бодяжил, чем одному Богу известно, и речь про тогдашнего главу Правительства Земли, носящего скромное имя Бог, а фамилию Земли. Короче, медведи плотно подсели на мед. Зависимость их сделала нервозными, раздражительными, как тех самых звезд, только медведи не кидались на папарацци. Они бросались на простых людей, требуя заветный горшочек, баночку или, на худой конец, пакетик с медом! Если перепуганные люди не могли дать им меда, то медведи театрально падали, били землю лапами, рычали проклятья, а затем рыдали так, как не рыдают на похоронах.

Прошло три дня с последнего приема меда. Три неимоверно долгих. Бесконечных. Тягучих. Обжигающе липких дня. Поставка с Земли вот-вот должна была прибыть, но вмешались пираты, которые спутали медовую баржу с оружейной. Задержка стала роковой.

Стрелка «ломка по меду» уперлась в четвертый день, и все заверения людей: «Произошло недоразумение, но завтра…», – воспринимались как попытка водить медведей за носики. Колонисты и не могли подумать, что эти миленькие пупсики превратятся в машины для перемалывания людей. Осознание пришло слишком поздно. Медвежьи тельца обтянули боевые костюмы. Началась резня. Медведи разоряли поля, убивали скот, сжигали поселения, потрошили людей. Вымазавшись в кровавом варенье, они осознали, что погорячились, ведь знать не знали, где брать мед?