Леди рискует всем

– Вы готовы, капитан. – Она бросила на него лукавый взгляд из-под ресниц. – Или вас нужно немного приободрить?

Гриир перевернулся на бок.

– Думаю, это зависит от того, что у тебя на уме.

– Хочу немного равенства. – Мерседес с усмешкой выскользнула из постели, встала перед ним и с притворной скромностью скрестила руки на груди, положив ладони на плечики своей рубашки. Подхватила тонкую ткань большими пальцами и начала мед ленно поднимать одежду кверху. Проходя по груди, ткань рубашки терлась о соски, возбуждая их.

– Равенство наготы. Мне нравится, – хрипло вы давил Гриир, когда она избавилась от рубашки.

– Равенство соблазнения, – поправила Мерседес, быстрым решительным жестом дернув завязки нижней юбки, отчего та упала на пол. Она перешагнула через нее, чувствуя, как вспыхнувшие глаза Гриира одобрительно блуждают по ее обнаженному телу. Она подошла к кровати и широко раздвинула его ноги. – Я имею в виду, что в этот раз я возьму вас, капитан. – В ее голове созрел план порочного своенравного эксперимента. Сможет ли она повторить наслаждение? Или оно возможно, только если рулит он? Управляет ли ее удовольствием он, или она сможет поймать его сама?

Гриир поднял руки и, обхватив ладонями ее груди, стал, медленно пожимая, ласкать их, разжигая в ней пламя. Мерседес почувствовала, как теряет контроль над собой. Он действовал на нее опьяняюще, будто она выпила слишком много шампанского. Окружающий мир приобретал новые прелестные краски, грани расплывались.

– Ты еще красивее, чем я думал, – прошептал Гриир, приподнимаясь на кровати, чтобы поцеловать ее. Рука, выпустив грудь, обхватила шею под распущенными волосами. Ее и раньше называли красивой, но никогда еще эти слова не звучали так искренне.

– А вы, сэр, просто олицетворение мужественности. – В ее глазах плясали смешинки. Она приподняла бедра, потом опустила их так, что он оказался внутри. – Похоже, мы хорошо друг другу подходим. – Ее губы изогнулись в соблазнительной улыбке.

– Похоже, вы правы. – Глаза Гриира потемнели от страсти, тело напряглось. Мерседес начала медленно двигаться вверх-вниз, напрягая внутренние мышцы, скользившие по его члену, чувствуя, как он теснее прижимается к ней. Потом стала покачиваться вперед-назад, и магический фитиль вспыхнул.

Гриир рванул к ней, выгибаясь всем телом. Совсем потерял рассудок, глядя на нее снизу вверх. Мерседес охватила радостная дрожь от мысли, что в эти неистовые моменты ей удалось заставить Гриира Бэррингтона сорваться с цепи, отбросить предписанные джентльмену правила поведения, но безумие страсти охватило и ее. Чем резче становились ее движения, тем сильнее Гриир отвечал ей, пока они снова не оказались во власти волны, которая, вознося их все выше и выше, наконец разбилась, и невероятное ощущение понесло, сметая по пути все достижения ее греховного эксперимента. Мерседес поняла это, и осознание мрачной тенью легло на ее будущее. Чтобы испытать наслаждение, ей нужен он.

Глава 15

Она нужна ему. Это яснее ясного. Гриир мог поспорить, что Мерседес чувствовала нечто подобное. Это, как, впрочем, и что-то другое, могло объяснить, почему в то чудесное утро, когда они покинули Бат, она предпочла ехать в карете одна. Локхарт ничего не сказал по этому поводу. Отнес ее решение насчет женских слабостей. Ей нужно прийти в себя после расставания с подругами. Впрочем, в то утро на террасе их дома и вправду было пролито немало прощальных слез. Многие дамы явились пожелать Мерседес доброго пути. Она принесла в Бат заметное оживление. По ней будут скучать. Элиза Саттон крепко ее обняла и, шепнув что-то на ухо, пообещала увидеться с ней в Брайтоне следующим летом. Однако Гриир сомневался, что пожелания доброго пути растрогали Мерседес так же сильно, как дам. Не они провели ночь в борделе, «улаживая свои дела», по выражению миссис Бут. Хотя «улаживать» несколько не то слово, которое выбрал бы Гриир для обозначения того, что произошло в той комнате. «Разлаживать» подошло бы больше. Он переспал с Мерседес в самый неподходящий момент. Если бы он мог закончить на этом, считать это случайным событием, произошедшим под влиянием обстоятельств, было бы хорошо. Но он не мог смотреть на это как на случайность, не мог забыть. В прошлом он уже имел подобный опыт, вполне достаточный для того, чтобы понять: это совсем другое. Такое случалось со многими офицерами. Одному, вдали от дома, ему случалось проводить ночь-другую в компании женщин, имена и лица которых давным-давно стерлись в его памяти. Однако такое поведение не вошло в привычку, и обычно потом Гриир сожалел о случившемся. В отличие от многих своих знакомых он никогда не рассматривал секс как исключительно физиологическое действие, предпочитая более значимое слово «связи». Но несмотря на то что любовницы появлялись у него неоднократно, никогда не ложился в постель исключительно ради них. Именно поэтому ночное происшествие с Мерседес совершенно выбило его из колеи. Гриир не мог подобрать верные слова. Случай? Нельзя назвать случаем. Было? Но оно есть. Когда они вернулись домой, он провел остаток ночи, забывшись беспокойным сном. Судя по темным кругам под глазами, Мерседес провела это время не лучше. Все это лишь подтверждало, что для каждого из них прошлая ночь означала больше, чем ожидалось. Флирту, тянувшемуся весь прошлый месяц, пришел конец. Начиналось что-то совсем новое. Локхарт скакал рядом в приподнятом настроении и, казалось, совершен но не замечал проблем, роившихся в голове Гриира.

– Мы в трех днях пути от Бирмингема. – Он уже планировал очередной спектакль. – Это не самый красивый город, но довольно интересный. Мы пробудем там всего несколько дней. Вполне достаточно, чтобы раструбить о турнире и утолить кое-какие аппетиты. В Бирмингеме попадаются искатели приключений, наши люди, капитан.

Гриир поморщился при упоминании о «наших людях». Безусловно, Локхарт относился к числу весьма занимательных личностей, и их путешествие во многом замечательно. Но все это не было жизнью Гриира, его путешествием. Их объединял один лишь бильярд, и эта очаровательная небольшая интерлюдия лишь ненадолго вырвала его из привычного круга. Что дальше? Чем больше Гриир узнавал Аллена Локхарта, тем труднее становилось уважать его. Они живут по разным правилам. Он наблюдал, как в Бате, пользуясь своей славой, Локхарт непринужденно обрабатывал людей. Замечательный урок по изучению человеческой природы. Локхарт заставлял людей по верить в то, что у них есть способности, которых на деле не существовало. И он знал это. Гриир не хотел становиться таким, злоупотреблять чужим доверием. Не хотел быть хастлером.

– Как вы думаете, поедут ли джентльмены из Бата в Брайтон? – вслух высказал он свои мысли.

Локхарт кивнул:

– Да. Кое-кто из них примет участие в турнире. Например, Огилви будет играть. Но большая часть приедет посмотреть, а это именно то, чего мы добиваемся. Большое количество зрителей придаст турниру вес, привлечет в город деньги. – Он бросил на Гриира беглый взгляд. – Деньги – это хорошо для всех. Способствует развитию бизнеса. Все таверны в округе пяти миль от Брайтона будут заполнены. Людям понадобится еда, питье и развлечения. И… – здесь он сделал паузу, подчеркивая самое главное, – эти джентльмены могут не участвовать в турнире, но они будут играть в частных бильярдных по всему городу. Все окажутся в выигрыше. – Локхарт понизил голос, хотя на этой пустой дороге никто не мог их услышать. – Запомните: когда приходит время, гораздо больше денег можно сделать за рамками события, чем на нем. Турнир всего лишь приманка, соблазн, чтобы привлечь деньги. Настоящие деньги будут делаться в другом месте. – Локхарт засмеялся. – Вижу, я вас удивил. Это не то, чего вы ожидали?

Честно говоря, Гриир этого не ждал. Он понимал цель поездки слишком буквально, думал, что Локхарт ищет хороших игроков, тогда как на самом деле искал зрителей. Уезжая вперед, он всего лишь трубил о турнире. Правда, делал и другие дела. Возможно, договаривался о поставках продуктов и эля. Он купит их по дешевке у провинциальных продавцов, которые не в состоянии выбраться за пределы местных деревенских рынков, а потом дорого продаст их в Брайтоне. Все просто.

Локхарт смеялся:

– Зачем мне игроки, капитан, когда у меня есть вы? Вы мой человек. Я могу выставить вас против кого угодно, и в июле я выиграю. – Он почтил Гриира теплой улыбкой. – У вас природный талант. Вы один из лучших игроков, которых я когда-либо видел. Вы напоминаете меня в молодые годы, но у вас есть нечто, чем я никогда не обладал, нечто неуловимое, что я не могу определить. Но это не важно. У вас это есть.

Тщательно продуманная лесть, Гриир знал, что должен держать ухо востро. Но все равно слышать ее было приятно. Она придавала уверенности в себе, если бы он захотел пойти своим путем. Локхарт продолжил говорить о Бирмингеме, о каналах и передовом духе этого города. Гриир не мешал ему. Локхарта вполне устраивал монолог, а у Гриира осталось еще много других вещей, о которых стоило подумать. Например, что сказать Мерседес, когда они остановятся на ланч. Сегодня утром в суматохе последних минут перед отъездом у них не нашлось времени для разговора. Но им нужно поговорить, и чем раньше, тем лучше. Мужчина не может провести ночь с женщиной, а потом делать вид, что ничего не произошло. Вдоль северных дорог, ведущих в Бирмингем, попадалось много деревень и городишек, и им не составило труда найти подходящую таверну для ланча. В таверне, которую выбрал Локхарт, имелось несколько дощатых столов, стоявших на улице, чтобы гости могли насладиться приятной погодой и красивыми весенними цветами в горшках, украшавших окна. Во время ланча Мерседес держалась замкнуто. Локхарт пытался развлечь ее разговором о ее новых друзьях.

– Отец Элизы Саттон придумал новый проект яхты. Я подумываю вложить в это деньги. Он собирается опробовать образец в будущем году. Если пройдет хорошо, все захотят купить чертежи.

Мерседес улыбнулась в ответ на старания отца.

– Элиза очень тесно работает с ним. – Гриир заметил в ее голосе скрытый упрек.

Локхарт протянул руку и отеческим жестом потрепал дочь за нос.

– Значит, у нас с ними есть еще кое-что общее, моя дорогая. Умный человек знает цену своей дочери. Этим-то они мне и понравились. Тогда я просто из принципа вложу деньги в их проект.

Мерседес ответила отцу ледяным вежливым взглядом и снова обратила внимание на вкуснейшие мясные пирожки. Локхарт уже почти доел свои. Гриира поразило то, что Локхарт с его прекрасным знанием людей мог так долго заблуждаться в отношении собственной дочери. Мерседес не простила ему Бат. Впрочем, люди часто не видят того, что у них под самым носом. Гриир как раз делал добрый глоток эля, когда Локхарт снова заговорил:

– Я так гордился тобой в Бате, Мерседес.

Дочь этого человека играла в бильярд в борделе.

Гриир поперхнулся, и Локхарту пришлось постучать его по спине. Все эти выезды и карточные вечера стали лишь дымовой завесой для ее собственной маленькой уловки. Но для чего? Гриир до сих пор не мог понять. Бильярдный стол стоял у них дома. Она могла играть там сколько хотела и с кем хотела. Что ее заставило выбрать «Миссис Бут’c»? Мерседес, сидевшая по другую сторону стола, усмехнулась, очевидно находя забавным замечание Локхарта так же, как и Гриир.

– Я получила в Бате массу удовольствия. – Это и все, что она сказала. Но когда Гриир встретился с ней глазами, он прочитал в этом простом ответе гораздо больше, особенно когда Мерседес ступней нежно коснулась под столом его ноги.

– Я тоже прекрасно провел время в Бате. – Гриир не сводил с нее глаз, посылая в ответ молчаливое сообщение. Ему определенно нужно остаться с ней наедине. Он поспешил встать из-за стола, пока Локхарт не успел затеять беседу про Бирмингем. У них еще будет время поговорить об этом. Сейчас Гриир хотел только одного – поговорить с Мерседес. – Я заметил несколько вполне приличных магазинчиков на въезде в город. Не хотите ли прогуляться туда перед отъездом? – Он обращался к Мерседес, зная, что Локхарт будет занят, осматривая лошадей.

Недолгий путь до магазинов они прошли молча. Гриир судорожно перебирал в уме фразы, которые бы подошли для начала разговора. «По поводу прошлой ночи…» Нет, слишком шаблонно. «Нам надо поговорить…» Нет, звучит слишком зловеще. Ему не хотелось пугать Мерседес. Боже правый, отчего же так тяжело? Он офицер, в конце концов. Грииру не раз приходилось произносить вдохновляющие речи перед солдатами, воодушевлять их на невероятные подвиги на полях сражений. Неужели он не в состоянии поговорить с одной-единственной женщиной? Сказать, что раньше ему не приходилось говорить с женщинами на деликатные темы, даже такие, которые возникают «на следующий день после». Но сейчас рядом шла Мерседес, смелая и дерзкая. Она не нуждалась в его деликатности и осмотрительности по отношению к тому, что случилось. Ждала от него остроумных, возможно, легкомысленных слов, независимо от того, что прошлая ночь пробудила в них более глубокие чувства. Гриир улыбнулся. Он понял, с чего начать. Они остановились, изучая витрину того, что в понимании маленького городка соответствовало названию «империя».

– Нельзя сказать, что это просто унылое удовлетворение праздного любопытства. – Я рад, что мы смогли так насладиться друг другом прошлой ночью.

– Определенно, нет. – Я тоже рада.

Разглядывая витрины, они все лучше овладевали искусством игры говорить ничего не значащие слова о важных вещах. Слова не значат ничего. Важен подтекст.

– Такое на каждом шагу не встретишь. – У меня нет привычки к встречам на одну ночь. То мощное и неудержимое, что произошло между нами, случилось неспроста. Стоит ли рисковать, пытаясь продлить это? Не просто секс, а то, что стоит за ним, любовная связь между нами?

Мерседес отвернулась от витрины, как бы давая понять, что игра окончена.

– Я не знаю, что тебе ответить, – тихо сказала она. Это признание было настолько нехарактерным для нее, что Гриир обомлел. Она не знает, что сказать, что делать. Хотя всегда так самовластно распоряжалась собой, своими действиями, знала, как обратить себе на пользу каждое прикосновение, каждую улыбку.

Однако Гриир нашел, чем ответить на ее простодушие.

– Не могу поверить. Великая Мерседес Локхарт в растерянности, – слукавил он, пытаясь скрыть собственную нараставшую неуверенность. Как быть, если она скажет, что все кончено? – Это хорошо или плохо?

Мерседес покачала головой:

– Честно говоря, не знаю. – Она взяла Гриира под руку, и они пошли дальше, туда, где заканчивалась торговая улица и начинались поля. – Что нам делать, Гриир? Стать любовниками? Ты этого хочешь? – Теперь, когда вокруг никого не было, она говорила спокойно. Может быть, он напрасно начал с этих двусмысленных слов? Может, стоило сразу сказать: «Я хочу тебя»?

– Я думаю, это решать не мне одному. – Гриир отвечал так же спокойно. – Чего ты хочешь? – Он вспомнил прикосновение ее ноги под столом. Все казалось таким очевидным.

– Я знаю, чего не хочу. Принимать скоропалительное решение, которое могло бы привести к ужасным последствиям. – Теперь она снова стала похожа на ту Мерседес, которую он знал, собранную, владеющую собой. Внезапная слабость прошла. – Дело в том, Гриир, что мы не знаем, куда может завести эта связь, а впереди еще долгий путь. Сейчас эти романтические отношения могут оказаться нам не на пользу. Возможно, лучше подождать до конца путешествия и разбираться в своих чувствах потом. – Снова два шага назад.

Гриир в недоумении уставился на нее. Она говорила об этом так, словно речь шла о деловом соглашении. Подождать до конца поездки. Но ведь это почти целый месяц. За это время он сойдет с ума.

– Ты сомневаешься во мне?

Он мог это исправить. Доказать искренность своих чувств. Внезапно ему в голову пришла другая, более печальная мысль.

– Или ты не уверена в своих чувствах? – Гриир уже начинал злиться. Он почувствовал, что Мерседес снова начинает устраивать дымовую завесу, скрывающую ее истинные мотивы. – Если дело в этом, могу тебе сказать, что прошлой ночью твои чувства казались совершенно определенными.