Герцогиня в бегах. Право на эшафот

– Диего, а вы знаете ювелиров, которые принимают жемчуг в обмен на деньги? – со вздохом спросила спутника, давая ему возможность реабилитироваться в моих глазах.

– Знаю, но по очень невыгодному курсу.

– Тогда мы сейчас туда сходим и обменяем. А потом вернемся и купим здесь платье.

– Эстефания, если вам так хочется, я могу купить вам его в подарок, – галантно предложил Диего.

Память Эстефании молчала, но мне казалось, что герцогиням неприлично принимать платья в подарок, даже если они недорогие. В положенный набор презентов для девушки из хорошей семьи – цветы, конфеты, книги – одежда точно не входила.

– Если вы одолжите мне необходимую сумму, я буду вам очень признательна, – наконец решилась, – и отдам при первой возможности. Сразу, как продам жемчуг. У вас можно будет его отпороть? – спросила уже у хозяйки.

Она отмерла, уверила, что выдаст все, что я пожелаю, и засуетилась, притаскивая одно платье за другим. Выбрала я плотное темно-серое, посчитав, что в дороге будет самое то. Отправилась переодеваться с радостью, потому что хозяйка ослабила мне корсет и я смогла вздохнуть почти полной грудью. Это поспособствовало приливу крови, насыщенной кислородом, к мозгу, и я поняла, что мне нужен корсет, зашнуровывающийся спереди, поскольку в ближайшее время у меня будет недостаток горничных. Так что корсет я тоже заменила, немного попыхтев в попытках справиться с ним самостоятельно. А еще разобрала сложную прическу и переплела волосы в обычную косу, которая наконец прикрыла шею. После столь несложных действий я почувствовала себя почти счастливой – больше ничего не напоминало о том, что меня сегодня собирались обезглавить.

Когда я вышла из-за ширмы, Диего окинул меня восхищенным взглядом.

– Никогда бы не подумал, что вам может пойти этот ужасный цвет. Но вы кажетесь еще нежнее и беззащитней.

– С вашими комплиментами можно чай пить. Они с каждым разом все слаще и слаще.

А сам выдающий комплименты тип вызывал у меня все больше и больше подозрений. Он явно не случайно шлялся на задах гостиницы и теперь играет роль рыцаря, спасающего прекрасную даму из лап дракона. Но странно спасающего – путем уговоров вернуться к дракону, потому что так будет лучше для нее. Мол, съедят быстрее и безболезненней. Мутный тип. И прилипчивый.

– Один ваш вид вызывает у меня вдохновение.

– Сеньора, у вас найдутся еще одни ножницы для моего спутника? На него нахлынуло вдохновение, его нужно срочно на что-то использовать.

Она спохватилась и принесла из подсобки ножнички в количестве трех штук. Горка жемчужин на столе росла прямо на глазах, правда, в основном благодаря усилиям хозяйки лавки. Вдохновленный же Диего только тем и занимался, что сыпал комплиментами. Обезжемчуженное платье я все-таки оставила в лавке, взамен милая сеньора выдала тряпичный кошель, больше напоминавший вышитый мешочек, куда я ссыпала драгоценные бусины. Кошелек получился увесистым и приятно оттягивал руку. И это я еще не обменяла его содержимое на деньги. Золотую вышивку трогать не стала: даже если в состав действительно входит золото, в чем я очень засомневалась, оценив вес, то, пока мы будем ее отпарывать, меня найдут все заинтересованные лица.

– И куда вы теперь, Эстефания?

– Сначала к вашему ювелиру, а потом… – Я заметила, что сфера опять замерцала, указала на нее и спросила: – А не научите ли вы меня столь полезному заклинанию?

– Вы хотите, чтобы теперь уже мне отрубили голову? – неожиданно обиделся Диего.

– С чего вдруг вам ее отрубят?

– Боже, дорогая, откуда вы вылезли, если не знаете элементарных вещей?

– Мы с тетей жили очень уединенно. Что я, по-вашему, должна знать?

– То, что обучать магии могут только в университете Труадона. Всем, кто нарушает этот закон, грозит смертная казнь.

– За что? – выдохнула я пораженно.

– За распространение знаний среди тех, кто не принес присягу стране, – чуть удивленно ответил Диего. – Вы правда этого не знали?

Я помотала головой, из которой вытряслись размышления Эстефании по этому поводу.

– Меня не учили, но я думала, это потому, что женщинам магия не нужна. Серьезная магия, имею в виду.

– Ну почему же, в нашем университете есть и студентки. Из низов, разумеется, для них это неплохой шанс подняться, заработать и получить относительную независимость. Сейчас около десятка учатся.

– Какие глубокие познания о внутриуниверситетской жизни. С чего бы это? – протянула насмешливо.

– Меня в прошлом году привлекли преподавать в качестве наказания. Осталось еще два года. Вот, мучаюсь, можно сказать, денно и нощно. – Он издал душераздирающий вздох, но морда у него была хитрющая.

Не так уж он там и страдает. Скорее, зарабатывает новое наказание, пересчитывая вдоль и поперек учащихся сеньорит.

– И вы все равно не можете меня ничему обучить?

– Именно. Разрешено передавать бытовые и те заклинания, которые считаются семейным достоянием. Их обычно не светят, но вы ведь наверняка именно с помощью такого и прошли испытание артефактом Истины.

Его глаза жадно блеснули, выдавая настоящий интерес.

– Я прошла, потому что ничего никому не подливала. Не виновата я, понимаете?

Диего скептически хмыкнул, но сказать ничего не успел, потому что мы дошли до ювелира. Тот из зала провел нас в кабинет, где оценивал каждую жемчужину с лупой и артефактом, проверяя на подлинности и дефекты, а потом так же для каждой сообщал стоимость. Проверенные он ссыпал в ящик, взамен выкладывая на стол монеты. Солидные золотые, умеренно солидные серебряные и совсем мелкую бронзовую мелочь. Время от времени он пересортировывал монеты, меняя кучку серебряных на один золотой, а кучку медных – на один серебряный. Для меня оставалось загадкой, почему не произвести расчет в самом конце, когда будет известна итоговая сумма. Потом я подумала, что жемчужин много, а ювелир уже в возрасте, вот и не рассчитывает на собственную память. Конечно, был вариант, что ювелир сомневался в моих мозгах и способности удержать больше десяти чисел в уме, но такой вариант мне нравился куда меньше.

Наконец подсчет закончился, и в кошелек взамен жемчужин пересыпались деньги. Потяжелел он так, что я испугалась, не прорвется ли, и решила при первом же удобном случае вшить часть денег в одежду. Оставалось придумать, как отделаться от навязчивого сопровождающего, долг которому я выплатила сразу, получив на руки деньги. Нужно где-нибудь залечь на дно и решить, что делать дальше.

– Эстефания, а не подождете ли вы меня в зале буквально пару минут? Мне надо переговорить с сеньором. А вы пока можете полюбоваться на выставленные драгоценности. Вдруг что-то присмотрите себе.

– Обожаю украшения, – ответила я радостно, – особенно с бриллиантами.

– Стеллаж слева, – заинтересованно подсказал ювелир.

– Спасибо, сеньор, – заулыбалась.

И пошла. Сначала в зал, а оттуда – на улицу, где почти побежала куда глаза глядят. Если я сама не знаю, куда идти, отследить меня будет куда сложнее. Импровизация – страшная сила. Или красота? Неважно, у меня есть обе.

Глава 5

Несмотря на простое платье, внимание я привлекала: то и дело какой-нибудь нахал пытался познакомиться. Безуспешно пытался. Можно сказать, дорога, по которой я проходила, оставалась усыпана осколками разбитых сердец. Прежняя Эстефания от подобного навязчивого внимания была ограждена высоким статусом, для меня оно тоже оказалось неприятной неожиданностью, ведь сейчас мне необходима незаметность. Пришлось срочно придумывать, как спрятать красоту, и покупать чепец с большими полями, почти полностью закрывающий лицо. Шляпа с густой вуалью была бы надежнее, но, во-первых, она не подошла бы к простому платью, а во-вторых, я не только не заметила ни одной такой, но и в памяти образа не нашла. Благородные дамы, чтобы закрыть лица, использовали маски, и вот на них-то мастера отрывались по полной программе: расписывали различными узорами, прикрепляли перья, искусственные цветы, драгоценные камни или делали в виде стилизованных мордочек животных, преимущественно кошечек и лисичек. Такая маска больше привлекала внимание, чем скрывала свою владелицу, поэтому мне не подходила категорически. Впрочем, чепец со своей задачей справился идеально, снизив интерес к моей персоне до приемлемого минимума.

Пришлось еще потратиться на практичные башмачки, потому что туфельки, выданные горничной, подходили только для ровного пола или короткого путешествия из тюрьмы на плаху. При длительной ходьбе начинало казаться, что чувствую каждый, даже самый маленький, камешек на дороге – слишком тонкой была подошва.

По пути попалась недорогая одежная лавка, в ней я купила черное платье, чтобы наверняка сбить со следа приставучего Диего. Серое упаковала в саквояж, купленный рядом. Туда же отправились расческа, кусок мыла, пакет зубного порошка и зубная щетка. Можно сказать, малый набор путешественника. Осталось решить, в какую сторону путешествовать.

Дело осложнялось тем, что в доставшейся мне в полном объеме памяти Эстефании нужных сведений не нашлось, сколько я ни пыталась их откопать. Зато ненужной ерунды было море. Голова была забита всякой всячиной начиная от последней столичной моды и заканчивая вышивками с котятами. Зато сведений по географии было маловато. Точнее, по политическому раскладу в соседних странах. Я не сказала бы с уверенностью, куда могла бы убежать с тем, чтобы меня не выдали, или с тем, чтобы в результате не развязалась война, к примеру, с Варенцией, которая граничила с моим герцогством и с радостью приняла бы не только меня, но и мои земли, ведь при этом размер королевства увеличивался сразу в полтора раза, прилично сокращая владения родной Муриции. И что-то мне подсказывало, что Теодоро Блистательный будет резко против такого поворота, потому что блистать он привык на больших территориях. Чем обширнее территория, тем сильнее блеск правителя. При мыслях о короле я резко ощутила несправедливость бытия. Он-то наверняка сидит сейчас во дворце и наслаждается жизнью, а я бегу непонятно куда.

Вот побегу в Варенцию, а окажется, что Теодоро собрался жениться на их принцессе, тогда меня выдадут сразу, как только пересеку границу. И не факт, что Теодоро не решит исправить ошибку и не казнит меня уже за измену Родине. Эх, и почему не спросила, на ком он собрался жениться? В официальных источниках о помолвке не сообщалось, иначе Эстефания об этом знала бы. А вот слухи наверняка ходили. И сейчас мне нужен кто-то, разбирающийся в слухах и в политике.

Подруги отпадают. Их у Эстефании было несколько, но в политике они вряд ли разбирались, а дружба была довольно поверхностной, поэтому я бы ни одной не доверилась, да и искать меня там будут во вторую очередь. А в первую – в герцогском особняке. Но пока я шла, все больше удаляясь от центра, а значит, от мест, где меня почти наверняка ищут.

Слишком далеко на окраины забредать не стоило: там я могла расстаться не только с деньгами, но и с жизнью. В идеале снять бы комнату и переждать пару недель, внимательнейшим образом изучая газетные новости. Объявлений о сдаче жилья пока не попадалось, а спрашивать я не решалась: слишком нежный голос мог запомниться и выдать мое местонахождение.

На станцию дилижансов я вывернула совершенно случайно, но сразу поняла, что вот он, знак свыше.

– Дилижанс на Фрумону отправляется через пять минут! – зычно проорал почти мне в ухо подтянутый мужчина средних лет. – Осталось одно последнее место! Торопитесь.