Проклятие одиночества и тьмы

Колени мужчины ударяются о пол так сильно, что я морщусь.

– Я вас не узнал. Простите меня.

– Ты прощен. И если у вас есть свободные комнаты, ты прощен вдвойне.

– Есть, – бормочет трактирщик; он встает, не поднимая головы, чтобы уйти с нашего пути. – Безусловно. Моя семья может поспать в конюшне, Ваше Высочество. Забирайте наш дом. Забирайте наше…

– Мне не нужен ваш дом, – говорит Рэн. – Женщина с детьми стала жертвой пожара. Начальник королевской стражи в скором времени будет здесь вместе с ними.

– Конечно, конечно. Проходите, пожалуйста. – Мужчина жестикулирует, затем смотрит через плечо и кричит в сторону лестницы в конце комнаты: – Бастиан! Иди и позаботься о лошадях!

Мы переступаем через порог. Тепло настолько заманчиво, что я хочу растянуться прямо здесь на ковре.

– О лошади, – говорю я трактирщику. – Она одна.

Мужчина часто кивает, словно это самая естественная вещь на свете.

– Да-да, конечно.

Рэн аккуратно хватает меня за куртку и поворачивает к себе лицом.

– Я все улажу. Погрейтесь возле огня, миледи, – говорит он, делая незначительный акцент на последнем слове.

Я открываю рот, чтобы ему возразить, но Рэн наклоняется ближе.

– Я бы никогда не стал путешествовать вместе со служанкой, – шепчет он мне в шею. – Выбор за вами.

По моей коже бегут мурашки от его дыхания. В итоге я все-таки «миледи».

– Бастиан! Лошади! – снова кричит трактирщик, а затем бросает быстрый взгляд на меня: – Лошадь!

Мальчик, которому вряд ли больше девяти лет, спотыкаясь, спускается по лестнице, потирая глаза. Его каштановые волосы торчат во все стороны.

– Па, я спал. Какая лошадь? Что?

– Бастиан, – голос мужчины резок, словно он говорит сквозь зубы, – у нас гостят королевские особы. Позаботься об их лошади.

Мальчик продолжает тереть глаза. Он косится на меня и Рэна, его лицо все еще сонное.

– Но королевская семья сбежала много лет назад.

Рэн рядом со мной напрягается.

– Бастиан, – шипит трактирщик.

– А что такого? Ты же всегда говоришь, что либо они зазнались, либо умерли, поэтому им нет дела до простых людей, как…

– Довольно! – Мужчина выставляет руки перед Рэном. – Простите его, пожалуйста, Ваше Высочество. Он еще слишком юн, да к тому же еще не проснулся…

– Мы не зазнались и не умерли. – Рэн смотрит на мальчишку, который несколько побледнел от строгости в его голосе. – И сейчас мы здесь.

– Иди! – резко бросает сыну трактирщик.

Бастиан сбегает вниз по лестнице и сует ноги в сапоги. Проскальзывает мимо нас, прихватив с крючка возле двери свой плащ.

– Я поставлю суп на огонь, Ваше Высочество, – поспешно говорит женщина, словно пытаясь сгладить дерзость своего сына. – У меня еще есть свежий хлеб, если он вам придется по вкусу.

Она даже не дожидается ответа, а просто исчезает за углом.

Я остаюсь стоять рядом с Рэном и понижаю голос:

– Люди всегда делают то, что ты хочешь?

– Не всегда. – Рэн поворачивается, чтобы посмотреть на меня с непонятным выражением на лице. – Очевидно же.

Мои щеки краснеют до того, как я понимаю. Мне приходится отвести взгляд в сторону.

– Идите, – говорит Рэн, и его голос несколько смягчается. – Присядьте.

Присесть, пожалуй, лучше, чем стоять и краснеть рядом с ним. Я пересекаю комнату и усаживаюсь на край стула у очага. От огня так тепло, а у сиденья настолько мягкие подушки, что я почти против собственной воли откидываюсь назад.

Женщина появляется с двумя огромными дымящимися кружками. Она предлагает одну сначала Рэну, а потом приносит вторую мне.

– Яблоневая медовуха, миледи, – с гордостью в голосе поясняет она. – У нас был хороший урожай в этом сезоне.

– Спасибо.

Теплая кружка приятно ощущается в моих израненных пальцах. Я делаю большой глоток. Почему-то я ожидала чего-то вроде горячего сидра, но медовуха на вкус похожа на корзину яблок, залитую пивом и медом.

– Невероятно вкусно!

Женщина приседает в реверансе.

– Мой мальчик позаботился о вашей лошади, – сообщает она. – Теперь он растапливает камины в комнатах наверху. Его Высочество сказал, что вы провели долгий день в дороге.

Я провожу рукой по лицу.

– Можно и так сказать. – Я моргаю и смотрю на женщину снизу вверх. – Прошу прощения… Могу я узнать, как вас зовут?

– Меня зовут Эвелин, миледи. – Она снова приседает в реверансе. – Моего мужа зовут Коул. И вам уже довелось познакомиться с нашим сыном, Бастианом.

– Меня зовут Харпер.

– Ах, леди Харпер, это такая честь для нас. – Эвелин запинается. – Если я слишком прямолинейна, пожалуйста, скажите мне об этом. Мы не часто слышим о знатных родах в наше время. Мне не знакомы ни ваше имя, ни ваш акцент. Вы прибыли из-за границы Эмберфолла?

– Можно и так выразиться. – Я моргаю.

– О, как чудесно! – женщина хлопает в ладоши. – Долгие годы король держал границы закрытыми, и многие считали, что наши города страдают от отсутствия торговли. В последние годы у нас было мало путешественников.