Здоровяк старгайд отступил в сторону, и Шаддам с императорской грацией шагнул к микрофону, высоко задрав голову, чтобы продемонстрировать свой орлиный нос и классические черты лица. Он выглядел величественно и мрачно – Ирулан еще никогда его таким не видела.
– Наши искренние соболезнования всем, кто знал этого погибшего Навигатора. Космическая Гильдия – важнейший партнер Дома Коррино в торговле, военных делах и во многом другом. От имени Империи мы выражаем глубочайшую признательность за его многолетнюю службу. – Шаддам довольно низко склонил голову, чтобы показать свое уважение к Гильдии, хотя Ирулан знала, что это идет вразрез с его гордой натурой. Затем Император отступил от микрофона, и оба мужчины вернулись на свои места.
Поле полыхнуло яркими красками, похожими на полярное сияние – свет исходил изнутри шара Оракула Времени. Сфера поднялась с пьедестала, будто на гравитационных двигателях. Круглая внутренняя камера переливалась радугой, и Ирулан восторженно улыбнулась.
Затем огненно-оранжевым светом засияла крепкая опорная колонна, и стало ясно, что сам пьедестал представляет собой емкость с облаком меланжевого газа, сохраняющим расплывчатую, нечеткую форму – неподвижным, за исключением естественных завихрений.
Но вот сфера Оракула потускнела, и все взгляды сосредоточились на резервуаре Навигатора. Внутри кружилась гипнотическая карусель газов и вспыхивали огни. Мертвое тело – сильно искаженных гуманоидных очертаний – казалось, двигалось по собственной воле, словно в нем случился последний всплеск жизни перед концом.
В воздухе за резервуаром проецировалась череда огромных голограмм – летопись жизненного пути погибшего Навигатора. Сперва он выглядел как обычный ребенок и молодой человек в одежде, вышедшей из моды несколько столетий назад. Затем последовали его метаморфозы внутри резервуара, а далее – изображение огромного галактического лайнера, уходящего с орбиты Джанкшина в открытый космос.
Оркестр заиграл похоронный марш – навязчивую мелодию с медленным, равномерным ритмом. Зависнув над бескрайним полем, шар Оракула Времени засиял ярче, тогда как резервуар-гроб потускнел, скрывая плавающую внутри фигуру. Вспышки света из шара Оракула заливали площадку.
Жуткий, всеохватывающий бесполый голос, сопровождаемый пульсацией сферы, наполнил воздух. Мерцающие эфемерные формы окружили шар, пока Оракул говорил:
– Слушайте мое слово! Тело нашего благословенного Навигатора будет возвращено источнику специи!
Шар вновь потемнел, продолжая висеть в воздухе.
Ирулан и ее отец обменялись заинтересованными взглядами.
Теперь затемненный резервуар с телом, похожий на инопланетный саркофаг, поднялся в воздух и повис под шаром. Словно соединенные невидимыми проводами, оба объекта поплыли к полю, заставленному лайнерами.
Император взглянул на Серелло, похоже, собираясь о чем-то спросить, но старгайд объявил тоном, не допускающим возражений:
– Вам и принцессе пора возвращаться на Кайтэйн. Гильдия благодарна вам за участие.
Не привыкший к тому, чтобы им пренебрегали, Шаддам попытался воспротивиться:
– Но я хотел бы узнать…
– Сир, остальная часть этой священной церемонии строго конфиденциальна. Просим понять и проявить уважение к нашим обычаям. Для нас большая честь, что вы присутствовали.
Шаддам опешил от такого отношения. Поклонившись, старгайд удалился, на ходу махнув сардаукарам, чтобы те сопроводили семью Коррино обратно на имперский фрегат.
Пустыня хранит множество тайн. И фрименам известны лишь некоторые из них.
Преподобная мать Рамалло.
Ситч Табр
Бескрайнее небо Арракиса было ясным. Высокие дюны простирались до горизонта. Ветер гонял в воздухе облачко пыли, которое казалось кляксой на чистом листе.
Просторы пустыни вселяли ощущение свободы. Чани, дочь Лайета и Фарулы, и двое ее спутников углубились далеко в пески, сказав наибу Стилгару, что идут по делам ситча, но на самом деле молодые люди просто бродили. По своей территории. Эти места, до сих пор не потревоженные Харконненами, подкрепляли веру Чани в то, что народ фрименов никогда не будет покорен.
Вот уже четверо суток Чани и ее товарищи могли надеяться только на себя. Они подманивали червя, ехали на его спине весь день, затем разбивали лагерь в скалах, а со следующим восходом солнца вновь отправлялись в путь. Девушка путешествовала вместе со своим старшим сводным братом, Лайет-Чи (среди фрименов известным под именем Хоуро), и с Джемисом, самым взрослым в группе, участвовавшим в гораздо большем, по сравнению с остальными, количестве партизанских вылазок. Но Чани едва исполнилось четырнадцать, и у нее было время набраться опыта.
Утром пятого дня, проснувшись в палатках, спрятанных среди скал, все трое любовались восходом солнца. Джемис прикрыл глаза ладонью, вглядываясь в волнистые дюны. Он втянул носом воздух и нахмурился, затем достал бинокль с масляными линзами и повернулся к Чани и Хоуро:
– Вы чувствуете запах? Это далеко, но доносится даже сюда…
Чани зажмурилась и сделала глубокий вдох, сосредоточившись на мельчайших оттенках сухого пыльного воздуха.
– Специя-сырец, химические пары. Запах более терпкий, чем от обычного меланжевого поля.
В ярко-голубых глазах брата – синева внутри синевы – светилось нетерпение:
– Нам нужно пойти на разведку!
Чани не хотелось спешить с необдуманными поступками.
– Ты всегда торопишься, Хоуро. – Ей требовалось время на размышление. Запах едва долетал до них. Да, она уловила в нем нотку алкалоидов. – Скопление несозревшей специи не дальше чем в нескольких километрах.
Отец Чани, Лайет, служил на Арракисе имперским планетологом. Он любил разговаривать с дочерью о науке, представляя, что однажды она станет его преемницей – как стал он сам после смерти своего отца, погибшего в результате обвала в Гипсовом Бассейне. Хотя Чани не имела никакого интереса служить Падишах-Императору, она действительно желала изучать экологию – науку, помогающую осуществить мечту фрименов о зеленом Арракисе.
Она взяла у Хоуро бинокль и отрегулировала резкость. Вдалеке она увидела округлую выпуклость песка, непохожую на дюну: раздувшийся пузырь углекислого газа в нижележащих слоях, органическое вещество от Маленьких Создателей, смешанное с водой подземного ручейка и скопившимся детритом песчаных червей. Увидела медного цвета ажурный узор из специи, похожий на лопнувшие кровеносные сосуды на лице старого фримена. Поднимающиеся пары отравляли воздух над бугром – химические реакции бурлили, молекулы складывались в древний мистический пазл.
Будто решение уже принято, Хоуро запихнул свои пожитки в рюкзак и приготовился к выходу. Он отрегулировал конденскостюм, и Джемис последовал его примеру, тем самым напоминая, что нужно спешить. Чани осознала, что у них мало времени.
Гипнотическая сила аромата специи завораживала ее. Подобные явления природы редко можно наблюдать с такого близкого расстояния. Чани и ее спутники отправились сюда на очередную разведку – предполагая застать незаконную добычу меланжа, производимую Харконненами. Но любое событие, важное для пустыни, важно и для фрименов.
Скопление несозревшей специи залегало поблизости, и они не стали подманивать червя, чтобы ехать на нем.
– Нам придется идти по открытому песку, – сказала Чани. – Но черви не станут приближаться к бродящей специи.
– Я пойду впереди и буду легок, как пылинка, влекомая ветром, – улыбнулся Хоуро, спускаясь вниз по скалам. Он взял свое личное имя от фрименского слова, обозначающего ветер, который вздымает короткие смерчи пыли, а те мечутся по дну каньона, напоминая призраков. Хоуро объявил о своем выборе после первого успешного налета на передвижную фабрику Харконненов, и он гордился, что ведет такую жизнь – как ветер, как призрак.
Добравшись до подножия скал, троица ступила на песок, двигаясь скользящим шагом. Но не успели они пройти и двадцати метров, как Чани услышала отдаленный, неуместный здесь гул – скорее ощущение, чем реальный звук. Она вскинула руку, подавая сигнал остановиться. Ее спутники замерли, высматривая признаки опасности.
Достав бинокль, Чани вглядывалась в небо, пытаясь найти то, что услышала. Высоко на пыльно-желтом фоне она заметила черное пятнышко, которое становилось все больше.
– Корабль!
Не говоря больше ни слова, все трое бросились обратно под прикрытие скал. Чани заметала позади себя их следы.
Вернувшись в безопасную тень, она продолжила наблюдать за приближением чужого судна. Теперь уже все слышали гул его двигателей.
– Это не орнитоптер и не Харконнены, – сказал Хоуро.
Чани вглядывалась в корабль, отметив, что он не рассчитан на песчаные бури и истирание обшивки – аппарат предназначался исключительно для космических перелетов.
– Это корабль Гильдии! – Она отрегулировала резкость визора, но не разглядела никаких опознавательных знаков на корпусе. – Летит прямиком к месторождению специи!
– Неужели они не осознают опасности? – произнес Джемис со смесью презрения и недоверия в голосе. – Если их зацепит взрывом, возможно, нам удастся собрать что-нибудь среди обломков.
Брат Чани неотрывно смотрел вдаль, напряженный от предвкушения. В километре от них корабль Гильдии завис над растущей на глазах выпуклостью песка. Газов прорывалось все больше – Чани отчетливо ощущала в воздухе терпкий химический аромат.
– Они используют гравидвигатели, – сказал Хоуро. – Им повезет, если они не привлекут червя и не доведут его до бешенства.