Пикакокинг

АПОКАЛИПТИЧНЫ СПЛЕТНИ

Ком чернильный в горле

Меня тошнит чернилами

В столовой привокзальной,

Сердечко колит вилами

В строфе оригинальной.

Отмерю монорельсами

От станции до станций,

Потуги свои рейсами

Ритмичных публикаций.

И пусть пути разобраны -

Сданы в металлобазы,

Но поезда не попраны,

Заслушав все отказы.

Чернильным комом в горлышке

Дух, выжженный свободой,

Вбивает в строки колышки,

Что звучно лягут Одой.

О Скоротечности Жизни

Когда умолкнет жизни шум,

И вместо смут вальяжных

Нас посетят дни светлых дум

О мире и тревогах страстных,

Мы осознаем, что гостями

Нелестно и небезопасно

Плутали в сумраке ночами

Терзаясь в страхе понапрасну,

Поймём в который раз урок,

Что смерть нам вторит метко:

Жизнь подана на краткий срок -

Истлела сигаретка.

Вне Карантина

Я избран шествовать в пехоте,

Стерильность соблюдать в труде.

Мой долг по будням на работе

Во вредоноснейшей среде

Трудиться рук не покладая

Со шрамом, что не на челе,

А в лёгких язвой прозябая

Мешает усидеть в седле.

Мне чужды запахи полгода,

И вкус не чувствую чуть-чуть,

Уж чудится в раю свобода,

Но не закончен жизни путь.

Соседи словно партизаны,

Блюдя толпою карантин,

В квартиры будто в Азкабаны

Осели, вспомнив Магдалин.

Чеснок давно не помогает,

Сироп из кубка, как огонь.

Дух тяготы превозмогает

Как загнанный в дороге конь.

Сил нет, охота материться

На наш вселенский коммунизм.

Поможет точно заграница,

Ну а спасёт патриотизм.

Последнее танго в Париже

Тернист путь в закате, в округе всё постно.

Надеюсь, сегодня должно повезти.

Пусть впредь по тропе шагать станет не просто,

Найду в себе силы я дальше ползти.

Состарился Маугли, стая вся в прошлом,

Вот-вот опустеет початый бокал,

Довольно судачить о черни и пошлом,

Пора потушить алой страсти накал.

Танцую последнее танго в Париже,

В Помпеях Везувий извергся давно.

Взываю к любимой: "Прошу, будь поближе

Одна или с другом, уже всё равно".

Дух вытерпит боль и судьбу превозможет,

Давно соплеменников всех пережил.

Однако мне сердце позволить не может

Без боя отдать, что с годами нажил.

Приходи, Кума, Любоваться!

Приходи, кума, любоваться

На просторы родной стороны:

Племена с пандемией сражаться

В изоляции дружно должны.

Все уверуем вновь в медицину,

По углам объявив карантин.

Презентуют врачи нам вакцину,

Доживём до святых именин.

Труд долой – не пойдём на работу,

Постараемся жить без плодов.

На крупе и воде всю пехоту

Содержать славный вождь наш готов.

Остаётся в сенях миловаться -

Будет в моде опять бэби-бум.

Приходи, кума, любоваться,

Помолись, не сложив грешных дум.

Сон о конце света

Бывало не раз, привиделся сон

О том, что настал конец света:

Без признаков жизни родной регион

И крики мои без ответа.

Вокруг никого: запустенье и тлен…

Вы просто не в силах представить!

Проснулся весь мокрый – пот до колен,

И тело – давай лихорадить!

Всё правильно, доктор, сон позади,

Но страхи поныне реальны.

Ведь сколько ни бегай, сам посуди,

Насколько они материальны:

Стратегии, козни и заговоры

Плетутся альянсами мира,

Упадки и войны как прежде остры -

Планета сейчас сродни тира.

На Карантине

Расцвели на даче яблони и груши,

Жаль, что выбраться туда не суждено.

Пусть на улице давно не мёрзнут уши,

Я на карантине дома, как в кино.

Поначалу помню: счастлив был с лихвою,

Перед монитором с рыбой и пивком.

А теперь проснулся: от тоски я вою,

Ночью выбираясь погулять тайком.

С каждым днём характер вяло протухает,

Что не переписка в чате – холивар.

Ворон чернокрылый за окном порхает,

Где моя берданка? Постреляю с нар.

Карантин, тебя отнюдь не понимаю.

Говорят, сближаешь любящих людей.

От чего один на хате усыхаю,

Тихо зазывая милых мне гостей?

Я иду на войну

Знаю, возможно я скоро умру,

Ведь долг вновь зовёт ступить на тропу

Службы народу и бравой стране,

Что происходит в суровой войне.

Там где фашистов слышны голоса,

Вычистим снова поля и леса

От полчищ вражин. Не ослабнет рука,

Пусть будет для нас цена высока.

Враг как обычно – внезапен, силён.

Хоть план обороны оговорён

И дух не повержен в своём существе,

Проблема лишь в том, что мы в меньшинстве.

Пусть на двоих винтовка одна,

А за спиной страна голодна,

Всё равно я иду на войну,

Зная, что вскоре возможно умру.

Солдат под обстрелом

День за днём, от ночи к дню,

Лето унеслось во тьму.

Век невинности короток,

Разбуди меня, будь кроток.

Но пока мой разум дремлет,

Тело испытанье терпит

На земле в траншеях трупных,

На полях сражений крупных.

Где-то строчит пулемёт,

Танк по укреплению бьёт,

Наступают броненосцы -

Окружили смертоносцы!

Трудна доля пехотинца

Под обстрелами нациста.

Смерть гуляет по пятам -

Многих уж могила там.

Сверху снова льётся дождь,

Я давно себе не вождь.

Тучи небо застилают,

Солнца свет не пропускают.

Промерзая до костей,

В грязь вжимаюсь потесней.

Комом в горле стужа встанет,

Холод больно почки тянет.

Скоро уж конец обстрела,

Хоть свистит над каской небо.

Счёт на время поутратил,

И недолго лихорадил.

В общем вроде как заснул,

Всех друзей упомянул.

Край родной вдали видал,

Что-то о семье стонал.

Гул в ушах сменялся эхом -

Столь знакомым детским смехом…

Колокольный звон далече?

Нет, всего лишь свист картечи.

Лето быстро пронеслось,

Невиновных нынче горсть.

И когда зарница вспыхнет,

Разбуди меня, как стихнет.

Дети Войны

Все в чернеющей золе

Под раскаты грозовые

Мы бежали по тропе

Обездоленно-живые.

Мелкий дождь спадал с небес,

Нескончаема дорога

Привела в дремучий лес,

Отступала прочь тревога.

Ведь обстрелы позади,

Как и дом родной в руинах.

Расслабляться погоди,

Заночуем в тех лощинах.

Шли покуда были силы,

Спали под вытьё волков.

Помню корни от осины,

Что дарили ночью кров.

Хлеба корка, две картошки -

Каждой крошке был свой счёт.

На поляну у опушки

Запах ягодный влечёт.

Помню вкус поспелых ягод,

Голод, что не отступал,

Помню путь наш полный тягот…

Помнишь? Ты тогда был мал.

Хорошо, что было лето -

Урожайные поля.

Всё вокруг теплом согрето,

Вдоль дороги тополя.

Обувь, что стирала ноги,

Не забуду никогда.

Жаль, с родными диалоги

Позабыты навсегда.

Если б не сбежали лесом,

Точно б к праотцам ушли.

Чудом мы красноармейцев

На окраине нашли.

Говорят, мы шли неделю,

Говорят, издалека,

Если б взяли влево милю,

Вышли б прямо на врага.

В оконцове времени

Много трудился и сделал немало,

Но в оконцове всё исчезало.

Достойно шагал, сражаясь отважно,

Но в оконцове это неважно.

Обычно в жизни стартует всё вровень:

Медленно в землю пускаем мы корень.

Но сколько б усилий не прилагали,

Время уходит, и мы это знали.

Течёт-утекает течением плавным,

Ритмом скользит по струнам гитарным,

Сердцебиением шаг отмеряет,

На прочность любого из нас проверяет.

Маятник бьёт по каждому разом

И в оконцове всё сточит алмазом.

Хоть ты убейся, считая минуты,

Но в оконцове не срезать нам путы.

Потоп

Когда сожгут последний том на свете,

Погрязнет мир в насилии, войне,

Убежищ не отыщешь на планете,

Покоя не найдёшь в кошмарном сне.

О будущем мечтать никто не станет,

Случится безразлично всё и вся.

Иисус в душе калеки не воспрянет,

Незримой станет истины стезя.

И воцарится страшная картина:

Померкнет память о минувших днях.

Даст трещину могучая плотина,

Потоп накроет жизни в деревнях.

Останется в живых лишь кит-свидетель,

Что на себе несёт земную гладь.

Махнув хвостом, морской наш благодетель,

Придаст забвению людскую кладь.

Битвы Близится Исход

Шепот ветра в небесах,

Облака в твоих глазах.

Алым отдаёт восход,

Битвы близится исход.

Велика была утрата:

В поле потерял ты брата.

Маршем обошел пол света

От заката до рассвета.

Солнце вознесётся ввысь,

На пороге не толпись.

Заходи скорее в дом,

Пусть судьба твоя вверх дном.

Здесь всегда ты будешь мил,

Осознай, что победил.

Загляни быстрей в ларец -

Смерть для смертных не конец.

Смертоносный Излом

Сначала взрыв нам жизнь явил,

Затем был взрыв повторный,

Что мирозданье исказил -

Окрасил свет в цвет черный.

Стоит ли упоминать,

Что выжил каждый пятый.

Расколот мир – хорош страдать,

Люд сам в том виноватый.

Земля по-прежнему свежа,

Но что-то странно стало:

Исчезли в миг все города,

Тоска живых сковала.

И ужас разум обуял,

В смятение ввергая,

Ведь оптимист не представлял,

Прогноз опровергая,

О том, что грань между живым

И смертью истощится,

И нефтью мёртвый хлынет мир

На всё, чем мы гордимся.

Падёт с небес на землю дождь -

Состарит всё в мгновение.

И звёздно-полосатый вождь,

Скончается в мучении.

В попытках мир восстановить

Люд спрячется под землю.

Детей в пробирках вырастить

Подобно древа стеблю,

Поможет жесткий энергетик,

Что химией приправлен.

Родник – источник мелких рек

Старением отравлен.

Кровосмешением во благо

Все станут жизни продлевать,

В союзах родственных без брака

Молитвы в норах напевать.

Прощайте, учитель!

Гордившись когда-то школьною робой,

Устав от уроков, ученики,

По горлышко вскормленные учёбой,

Сожгли на задворках свои дневники.

Прощайте, учитель! К жизни готовы -

В восторге от ваших школьных программ!

Надеюсь, мозги остались здоровы,

Извилин прибавилось в башне на грамм.

Не молви ни слова

Пожар в океане грешное деяние

Накроет волной.

Отцов прегрешения ранят сильнее,

Но рядом с тобой

Бреду я по краю, покоя лишая -

Усталость долой.

Не молви ни слова, тишь заглушая

Идём мы домой.

БОРЬКИНЫ

БАЙКИ

Компьютерный Симбиоз

ЗаАЙФОНились, заМОБИЛились.

В интернете давно заЛОГИНились.

Инстаграммы, Фэйсбуки, Ватсапы…

Лицезреем друзей через Скайпы.

Музыку нынче пишут в программах,

В чатах народ погряз в холиварах.

Разум вмещает теперь списки сайтов,

Пути к каталогам числа гигабайтов.

В школах заГУГЛить знания учат,

Дескать соцсети всему нас научат!

Не навык, но в файл знакомую дверь

Мы знаем, найдём, учитель, поверь!

Что светит в будущем нам всем

Через столетье перемен?

Возможно вместо головы,

На плечи сервера нужны.

Зебры

Гордые, сильные

Кони массивные

С виду забавные,

Все нравом рьяные.

Перед походом

С солью и мёдом

Черным штрихкодом

Мечены взводом.

Родом богатые

И не горбатые,

Но полосатые

Гривы косматые.

Под Градусом

На окраине село,

На деревьях белочки…

Настроенье весело:

Поругались девочки.

Чуть до драки не дошло -

Тесно им на улочке.

Ветерок гулял легко,

Задирая юбочки.

Солнце темя припекло:

Побросали сумочки.

Дев на маты прорвало,

Какие уж тут шуточки…

Стало вдруг теплым-тепло…

Мало мне закусочки.

Эко разум повело,

Покосились улочки.

Бредом было то село,

Не бранились девочки…

Кроме солнца, что пекло:

Реальны были белочки.

Моменты Детства

Помню, как я был сконфужен,

Созерцая в первый раз,

Как подруга, с коей дружен,

Целовалась напоказ.

– Такова реальность, детка -

Объясняла нежно мать.

– Не люби, ведь чувства – клетка,

Что способны жизнь сковать.

Я кивал, но слал советы,

Убегая к фонарям.

После школы сигареты,

Продавал своим друзьям.

Денег выгребал не мало,

Ведь трудился так весь год,

Вместе с великом украла

Гопота весь мой доход.

Папы часто нету дома

Целый день, бывало ночь.

Благо, что не пил он рома

И не гнал нас с мамой прочь.

Перестройка понемногу -

Трудно стало выживать.

Не вернулся бы, ей Богу,

Если б только мог сбежать.

Гангстерский Рай

Верно просто не способен

Вечно жить среди трущобен,

Потому давно тону

В этом гангстерском раю.

Говорят: “Берись за ум,

Не смей прожить жизнь наобум!”

Но нету школ в моём районе,

Давно не слышал о законе.

По долине теней смерти

Вдоль предсмертной круговерти

Я вышагиваю гордо,

Хоть и жизнь моя потёрта.

До того навеселился:

Мать подумала – взбесился.

И очнулся посему

Весь в пороховом дыму.

Я дорогу не пресёк

Тем, кому был невдомёк.

Но ко мне же относились -

Словно бесу подчинились.

Остаются силуэты

От того, чьи песни спеты,

На асфальте белым мелом -

Жизнь кончается расстрелом.

Им бы лучше соблюдать

То, о чём посметь роптать.

Шестерить и не быть мной -

Это тропы в мир иной.

Каждый, кто смотрел тот телек,

Осознает, что есть берег,

Где излишества навалом

Исчисляют номиналом.

Но постой и сам взгляни:

В гетто нет для нас родни.

Потому средь хулиганов

Первый я меж атаманов.

Ведь, держась в нейтралитете,

Чту молитвы в лунном свете,

Проживать не устаю

В этом гангстерском раю.

Клише Сталкериады

За артефактами в портал засобирался,

Припарковав у входа в Зону личный байк.

Кордон военный пересёк, в плен не попался,

На территории знаком под кличкой "Лайк".

Болотом черным сократить решил дорогу.

Стонал за горизонтом скромно жабогусь.

Болтом чугунным чуть не угодил в "берлогу",

Зато в "трамплин" попал, чем в прочем не горжусь.

Через железку вышел прямо к Агропрому,

Кусал нещадно радиационный гнус.

Припомнил друга было: бедолагу зёму,

Мотал кишочки что на арматурный ус.

Стрекочет счетчик, чуя фон под ржавой почвой.

Печаль… До бара "Сто Рентген" не счесть рентген.

И мелкий дождь полился с неба слизью сточной,

Спиртягой позже выведу весь мутаген.

Вновь Пэ-Дэ-А пищит: “Погиб наш друг Семецкий!”

Не сосчитать уже в который дохнет раз.

Причина, значит, смерти "умер не по-детски".

Шутить с фантастами он смел не в бровь, а в глаз.

Передохнув у стойки барной за бутылкой,

Болтал с коллегами о клятой нищете.

Как раз снаружи в это время острой вилкой

Раскатывался алый выброс по версте.

Болтов набрав сполна, гвоздей и мелких гаек,

Когда окончился вселенский катаклизм,

Я вышел с бара, где у входа тушки чаек

Читателю внушали страшный фатализм.

Чуть не покусан был облезлой кротокрысой,

Когда в кусты шагнул до неотложных дел.

Затем туман прошел, на выходе стал лысый,

И вдруг чесоткой обожгло промеж колен.

Не помню, как шагал до желтого портала

В сокрытой яме возле озера "Янтарь".

Смеркалось, лихорадка круто измотала,

Остановился на привал, включил фонарь.

Затем внезапно как-то в горле пересохло -

Смочить сухой язык недостаёт слюны

Охота спать, как будто всё вокруг заглохло,

За дело взялись звери, мать их… баюны!

Как рассказали позже: больше не проснулся -

Пожрала жадно сыпь, доели баюны.

Теперь на свете том сполна я расплатился,

О Зоне по сей день просматривая сны.

Семье Стругацких и не снились те картины,

Что Григорович лихо вдул в твои мозги,

У сталкеров плохие в Зоне перспективы -

Здесь ждут бродягу шибко адские круги.