Пикакокинг

ОТРЫВКИ КОСМООПЕРЫ

Прелюдия к бездне

Сияние звёздного неба

Влечёт нас к чужим берегам.

К пытливости тяга нелепа -

Вселенная снится всем нам.

Слушаем радиовсплески

Дальних и чуждых миров,

И сообщений обрезки

Вдоль часовых поясов.

Области в Космосе звёздном

Вновь мониторят НИИ,

В планах о столь грандиозном

Меркнут радаров огни.

В небо взмывают фрегаты

За дерзновенной мечтой,

Люди виденьем богаты,

В даль уводя род людской.

В бездну – всё выше и выше.

Чуждая жизнь – отзовись!

Наскоро карту опишем

Космоса дальних границ.

Покаяние Безмолвного Царя

Расчет был верен изначально:

Прогресс нарушит естество.

Бездна всех склонит банально,

Переработав в вещество.

Сменив тела на сталь с Титана,

Мы победили разом смерть.

Несём свой разум без изъяна

Сквозь Вселенной круговерть.

Все наши муки персональны:

Безмолвны мы уже давно.

И пусть мотивы уникальны,

Безумие страшит одно.

Космические Орки

Бич кровавый всей вселенной,

Вечные рабы войны,

Яростью изнеможены,

Являясь по ночам во сны,

Наточили мы стилеты,

Снарядили тесаки,

Вырезаем все планеты,

Что встречаем на пути.

Продолжаем истребленье,

Хоть противник давно пал.

Несём бескрайние мученья -

Разливая свой напалм.

Вдохновимы безусловно

Трупным запахом зверья.

Множимся вегетативно -

Орды родные сыновья.

Малые Тела Вселенной

Казалось, в солнечной системе

Давным-давно порядок наведён,

Движение планет воспето всеми,

А курс орбит в науку возведён.

Но есть вселенной малые тела:

Зовутся метеоры и кометы.

Сама судьба им скорость придала,

Своей непредсказуймостью заметны.

В реку Тунгуска, что в сибирском крае

В восьмом году минувшего столетия,

Испепелив лесные урожаи,

Упал объект небесного соцветия.

Теперь в Челябинск жуткий метеор…

Словно огрызок солнечной системы,

Низвергся с неба пламени напор

Оставив кратер в форме диадемы.

Хорошо метеорит побольше

Мимо пролетел родной земли,

Иначе бы не прожили подольше -

Подобно б динозаврам вымерли.

Давайте прекратим делёжку мира,

От малых тел защиту создадим,

Чтоб тонкой ниточкой пунктира

Наш пульс судьбу превосходил.

Народные рифмы Арракиса

От палящего солнца Канопуса

Вдоль барабанных песков

Жителей местного корпуса

Держит в зажиме тисков

Правление алого ордена,

Верхушка его – баронат.

Всё потому, что Арракис

Меланжем в основе богат.

Гьеди Прайм

Загрязнённая планета

Минералами полна,

Недостаточно тут света

И растительность бедна.

Строен город единичный

В дымке угольной пыли.

Рабство здесь всегда первичней,

Чем оплата за труды.

Полит. строй индустриален -

Заводов больше чем жилья.

Подход к бурению уникален

По добыче нефть сырья.

Развлечением молодёжи

Служит гладиаторство.

Помогает выйти в люди

Труд и обстоятельство.

Бене Гессерит

Женский орден стройных дев,

Воспитавший королев,

На протяжении веков

Судьбы правит всех миров.

Их подход весьма тактичен,

Селективно-генетичен:

Особей выводят сильных,

Из родов масштабом видных.

Вычисляя генотипы,

Порождают связей мифы,

На политику влияют,

Мессий на свет не допускают.

Осмотрительно и плавно,

Мысля строго планетарно,

Материнство насаждают,

Тиранию побеждают.

Белый Космос

Погоди, сейчас всё поясню:

Только представь себе галактики,

В которых …Я сейчас не сплю…

…Звёзд больше, чем травинок в Африке!

Жильцам тех матричных систем

Неведомы светила.

Нагреты атмосферы тем,

Что звёздной пылью было.

Хранимый микроклимат брежно

Самими местными жильцами,

Гармония ценима нежно

С природой щедрою дарами.

Там лето круглый год, тепло.

Горожане небом загорают.

А ночью всё белым-бело,

И вроде бы никто не умирает.

Кротовая Нора

В галактическом ядре

Каждом замечается

По чернейшей сверхдыре.

Короче, получается

Что-то вроде кротовины -

Гипотетическая связь,

Будто вяжет пуповиной

Концы вселенной стройной вязь.

Брешь во времени-пространства,

Где гравитация сильна -

Приближение опасно,

Ведь затянет внутрь нора

Всех, кто рядом движется.

Частицам света самого

Из норы не выбраться,

Уродившись заново.

Спички

Живём последствиями взрывов давних

На плоскостях под солнечным лучом.

Искрой угасших звёзд свеченьем крайних,

Судьбиной скрученной параличом.

Живём впотьмах. Рождаясь, вновь сгораем,

Когда спешим на зов лихой борьбы.

Свои тела в коробки закрываем,

Как спички, опасаясь наготы.

Музей Баронессы

Неспешно, важно, величаво

Сквозь космическую тьму

Плывёт дредноут, взяв курс браво

В даль по делу своему.

Дредноут – крейсер боевой,

От стоп до головы бронявый,

Музей над днищем золотой,

Движок под пузом сингулярный.

Музеем правит баронесса,

В нём экспонаты не просты:

От коматозного процесса

Экземпляры видят сны.

Да, вы поняли всё верно -

Здесь экспозиция жива

В неволе, поступая скверно,

На показ выставлена.

Предметами искусства служат люди,

Чья слава негативна и черна:

Тираны, деспоты, кровавые иуды,

Чья сумма за поимку высока.

В сезон раз в ходе реставрации

Владелица всех будет ото сна.

В процессе строгой консультации

Избранными полнит флот она.

Пиратством промышляя по дороге

Плывёт дредноут до Гралгарских звезд,

Где зритель в эстетическом восторге

С нетерпением ждёт гостей приезд.

Человек-Армия

В спешке отбуксирован странника фрегат,

Флот захватчиков свой абордаж готовит:

Сбор намечен у корабельных врат,

Наводчик по мушкету нервно водит.

– В этой колыбели дрейфует человек

По космоса бескрайнего просторам.

Если вы хотите дожить спокойно век,

То стоит подчиняться командорам.

– Теперь осталось приложить все силы,

Приказано: живьём чтоб человек был взят.

У Баронессы будут перспективы,

Коль в её музее сей редкий экспонат.

– Внимание, к ружью, готовы будьте!

Нас здесь всего лишь тридцать рядовых!

Сапёр, взрывчатку на врата готовьте!

Три, два, один – отсчёт для штурмовых.

Эпилог Космооперы

Сей эпилог космооперы

Лишь часть описанной сферы

Того, что представить способен был

О мирах, где раньше я не был.

Если учесть, что вся техника -

Есть продукт вооружения,

То миротворная реплика

Совсем не несёт достижения.

Рифмой сваянное будущее

На деле преобладающе.

Жестокостью угнетающее,

Мрачное и пугающее.

Однажды рассеемся в космосе,

Откроем сущность реальности,

Поймём о содеянном ужасе

И истину всей глобальности.

Кентавры с Альфа-Центавры

Резвятся кентавры

На Альфа земле,

В созвездии Центавры

На Колыме.

Демиург

Демиург – законотворец бытия,

Что призван созидать во благо делу.

Подобно всем творцам, он как дитя:

Поверит в сказку, восприняв на веру.

Демиург живёт в своих твореньях,

Подобно солнцу дарит свет впотьмах

Всем звёздам, чтобы в столкновеньях

Рождалась мысль в развитых умах.

ПОХОТЬ

Мулен Руж

Мерцает неоном кровавых тонов

Аллея элитных публичных домов.

При свете десятков фонарных огней

Нас манит брюнетка, Венеры стройней.

Собой из окна, заслоняя хоромы,

Меня зазывает, как будто знакомы.

Скрывая глаза, что искрятся от слёз,

Дурманит мой разум – хранилище грёз.

Я, будучи просто обычным туристом,

Не сразу опомнился разумом чистым,

Как селезнем сизым на дивный манок

Повёлся опробовать сладкий станок.

В роскошном борделе царил полумрак,

Сюда путь закрыт, коли нищий чудак.

Внутри интерьеры в пастельных тонах,

Казалось, что круто с деньгами в штанах.

Красива, ухожена, в меру прилежна,

Вздымала свой бюст игриво и нежно.

Высокая, дерзкая в чёрных чулках,

Следы феромонов на пухлых губах.

И с фразой: "Я очень люблю между ног"

Она попросила, чтобы помог

Раздеться красавице до наготы

С доплатами от моей щедроты.

Я думаю хватит на этом, стыдясь,

Признаюсь, мной правила грешная страсть.

Полгода прошло, не забыть рандеву,

Как то наваждение в сонном бреду.

Ариозы Жизненной Прозы

Поэты-любовники в свете луны,

Сжимая в руках шипастые розы,

Роскошны на вид и в меру скромны,

Поют серенады и ариозы.

Весенней агонии музы полны,

Их налиты соком спелые лозы.

Но опыт познаний любовной волны,

В миг растворится средь жизненной прозы.

Банный Досуг

Долгожданная воскресная отрада -

Конец недели тяжкой трудовой.

Парного запаха знакомая услада

Наполнит доверху трухлявый древострой.

На верхней полке с тазом медным рядом,

Я усажу девчонок, что навеселе.

И упреждая ласки расслабляющим угаром,

Прибавлю жару в угольном котле.

Не описать словами страстные блаженства,

Работу веником распаренных девиц,

Румяные от счастья после действа

Розовые лица средь златых косиц.

Пластмассовое Сердце

Ты глядишь сквозь тьму на всех,

Никто не верит в твой успех.

Сквозь океан крови и тлена

Бредешь, и море по колено.

Пластмассы сердца супротив

Прикосновения мотив

Заглушит боли перезвон.

Самоубийство – не резон.

Словно акула на прощанье

Ты ешь меня без колебаний.

Мой падший ангел – я твоя.

Вырви же сердце у меня!

Сиянье плоти погасил,

Страдания остановил,

И жду тебя как никогда,

В твоей постели навсегда.

Измена

Я позвонил примерно в полночь…

Прости, любимая, прости.

Быть может я всего лишь сволочь,

Что сбилась с верного пути.

Желанье белой пеленою

Меня налево увело.

Забыл, что звал тебя женою,

Когда под брюхом припекло.

Ведь телом страсти управляли,

Блаженством радовал экстаз.

Мой разум бесы обуяли,

Быть может не в последний раз.

Не осуждай меня ревниво,

А лучше просто пожалей,

Я вновь вернусь к тебе стыдливо,

Нам нужно поднимать детей.

Бюст

Когда в делах я весь на нервах,

И после трудно мне уснуть,

Сполна запутавшись в проблемах,

Присяду, нарисую грудь.

Я буду тщательно стараться,

Давя сильней на карандаш,

Чтобы моментом упиваться

Покорнейший слуга мог ваш.

Зарисовав овалы быстро,

Разочаруюсь я в трудах.

Затем резинкой сотру чисто -

С симметрией я не в ладах.

Как первоклассник, что влюблённый,

В попытках труд учить на пять,

Как нерадивый заключённый,

Всё заново начну ваять.

Возможно, что сотру весь ластик,

И стопку изведу бумаг.

Но грифель – тот еще фантастик,

Не сразу будет ко мне благ.

Прилежно стану впредь стараться,

Рисуя вновь роскошный бюст.

Заснуть не суждено пытаться,

Пока слюна не хлынет с уст.

Цветочница

Стою – жду автобус, время ползёт…

Мимо машины – в башке нет забот.

Под обувью глина, замучила грязь!

С неба дождь хлынул, стою матерясь.

Капли с жакета, вода за ворот.

В кармане конфета – айда ко мне в рот!

Вдруг толчок справа, испуганный всхлип.

Вот так забава – судьбы перегиб.

Рыжие косы, глаза – изумруд,

Ноженьки босы на месте снуют,

Застенчивы нравы, в веснушках весь лик -

Стройный стан девы пред мною возник.

– Простите за дерзость, купите цветы

Любимой на радость, будьте щедры.

– Секунду… – сковало сужденья мои,

Спросила спонтанно, во взгляде огни.

Достал вдруг бумажник, цветы оплатил,

Купил я букетик, что-то шутил…

Красотка лишь только кивала в ответ,

Слушая стойко мой пьяный бред.

Затем как-то так незаметно ушла,

Снова природа вокруг ожила.

Приподнялся тонус, рукой махнул жест:

Пришел мой автобус – платный проезд.

Но деньги отдал за цветы, что держу.

В бумажнике пусто – ясно ежу…

Жалко водитель суровый попался -

Зайцам в дороге сопротивлялся.

Надолго запомнил поход я тот свой,

Пешком из заречного в город – домой.

Банан

Спелый, сладкий, ароматный

И на вкус весьма приятный,

В гости к нам из южных стран

Прибыл сладенький банан!

Брежно в тропиках созревший,

Сочный и на ощупь нежный,

Вдоль обтянут кожурой,

Голод утолит собой.

Да, красотка Женевьева,

Говорят, срывала с древа

Далеко-о не яблочки,

Когда порхали бабочки.

Панацеей от раздоров

Без излишних разговоров,

Так и не приняв обманов,

Любимой принесу бананов.

Постояльцы

Ты воздыхаешь надо мною,

Ваяя тень своей ладонью.

В попытках обрамить черты

Дверей, что ныне заперты.

Ведь я женат давным-давно,

Хоть мы близки, но всё равно

Расклады наши неизменны -

Семейные уклады ценны.

Морские волны и ветра,

Вздымая пены кружева,

Несут с собою жизни соль,

Что губ твоих осядет вдоль.

Осядет соль и под кольцом,

Коим мой палец окаймлён.

В объятиях, разжавши пальцы -

В сердцах мы словно постояльцы.

Пусть я тобой не раз лелеян,

Не будет разум мой рассеян.

И попираемый борьбой,

Прости, мой дух с моей семьёй.

Не Время Умирать

Я должна была понять,

Что уйду одна опять,

Осознав излишний раз,

Вырвешь око вновь за глаз.

Кровью, коей истекаешь,

Долг сполна ты погашаешь.

Были парой мы с тобой -

Всё увидела с лихвой.

Обманул меня однажды,

Знаю, обманешь и дважды,

Моя гибель или рай -

Ангелок мой, умирай.

Зрелище невыносимо,

Был ты мне любимым сильно,

Но судьба несправедлива,

Жизнь давно уже не мила.

Поздно ли я поняла,

Как глупа всегда была

В безрассудности помочь,

Отдаваясь любви в ночь?

Ты сочтёшь ли очевидным

Ложь, что кажется всем видным

Ослеплением меня?

Тлей остатками угля!

Больше не увидишь слёз,

Не делить нам вместе грёз.

Лишь осталось осознать:

Мне не время умирать.

Титаник

Мечтая о крупных деньжатах,

Ты слушал в рядах во вторых

Рассказ о роскошных фрегатах

И мифы о страхах пустых.

Поверил в моток паутины,

В сердец гулкий стук в унисон.

Судьба словно песня Селины,

Что слёзы из глаз гонит вон.

Она распевала, что ночью,

Являешься в сладеньком сне.

Но зрела Титаник воочью,

И глыбу, что с ним наравне.

Расколот твой бренный кораблик,

Обломков разброс по воде.

Замёрз весь, как тонущий зяблик,

Спасенья не видно нигде.

В жизнь веришь, но знаешь причины,

И вроде не мёртв и не жив

По воле дрейфующей льдины,

Пути перекрывшей в залив.

Мечтая освоить родео,

Ты был удалой жеребец.

За доски держись, друг мой Лео,

Иначе утонешь вконец.

ОТ ДИАГНОЗОВ В ТРЕВОГЕ

Уважайте Графомана!

На руках мозоли трут -

Тяжек графоманский труд:

Стопками ложатся тексты,

Где абстрактные подтексты

И сюжет закручен лихо,

Что читатель тонет тихо

В причитаньях о зиме -

Мирозданья кривизне.

Уважайте графомана,

Пусть его поэма пьяна!

Как ужаленный Эротом,

Пишет истекая потом

Витиеватые рассказы

Целомудренной проказы -

Сквозь потоки озаренья

Нескончаемо вдохновенье.

Сохнет мозг – перо остреет,

Кляксой текст давно мокреет.

"Нет" фанаткам книжной рифмы,

Проходите мимо нимфы!

Снов бесчисленные бредни,

Апокалиптичны сплетни

От диагнозов в тревоге…

Скорая уже в дороге!

Придержите-ка карету!

До свиданья, ждите к лету!

Отправляюсь в кругосветку

На больничную кушетку.

Ворочусь? Увы не знаю,

Графоманство почитаю.

Верните моего слона…

Бла-бла-бла-бла-бла-бла-бла!

Тоска

Я болен. Болен с универа.

Так тяжко, что страдает вера.

И с будущим я не в ладах -

Живу овцой в людских стадах.

Тоской объятый с головою,

Бывает, на луну я вою.

С тех пор как прозвенел звонок,

Мой начался немой урок.

И в отдыхе не смысля вовсе,

Без тормозов живу, ничёсе:

Год каждый нынче без затей

Не разделён на сотни дней!

Мне радостней всего работа,

В покое грусть – моя забота.

Наедине с самим собой

В тоске вновь увлечён борьбой.

Да, я влюблён, хоть безответно

Молитвы вторю в ночь заветно.

Пишу стихи – не стопорюсь,

На одиночестве женюсь.

Тоска поистине серьёзна -

Депрессия апофеозна.

Пусть сам себе я господин,

Спасенья нет пока один.

Пиромантра

Хочется выйти, взорвать микрофоны,

Криво, нескладно читая в толпу.

Но воспитанье диктует законы,

Против которых вовек не попру.

Тяжкую ношу мне велено сбросить,

Но продолжаю бороться – пишу.

Стоит дождаться, как редкая проседь

Впишет меня в ветераны ушу.

Я в динамитные шашки играю

Будто сапёр, что в отставке давно.

Хочется пламени, превозмогаю

Тягу к поджогу себя самого.

Встану однажды напротив порога,

Время подходит уехать в закат.

Алые краски вразрез монолога,

Шепчут куплетами слово "Виват!".

Устал и спать хочу

Я выполняю новое задание

Свой в срок ответ явить друзьям хочу.

Снисходит свыше разочарование:

Не всякий труд отныне по плечу.

Измотан – жизнь моя как выживание,

Мне впору на приём сходить к врачу.

Все конструктивы словно истязание,

Здоровьем за труды свои плачу.

Готовлю на свой отпуск заявление,

Но, стиснув зубы, снова хлопочу.

Подскакивает, падает давление,

Без устали стихи всё бормочу.

Прогресс крестом накроет выживание -

Погасит как истлевшую свечу.

Простите мне моё негодование,

Уж очень я устал и спать хочу.

Отпустить

Стало чуждым всё родное?

Впору многое забыть,

В срок затем найдя иное,

Коль иному время быть.

Так бывает, что всухую

Связи наши под откос,

Искривив судьбу лихую,

Обеляют прядь волос.

Прошлое потерей малой

Стоит в небо отпустить,

Чтобы веткой обветшалой

По теченью дальше плыть.

Нужно сильным быть, однако,

Устремляться метко в даль.

И на пользу всем, пусть шатко,

Жизнь прожить, сплетя в вуаль.

Цирк Пальячи

Однажды мужчина пришел к мозгоправу,

Судачил о жизни больного по праву.

Ему было горько и дурно в контексте,

Себя ощущал он в запёкшемся тесте.

Заслушав историю, врач терпеливо

Налил пациенту в пробирочку пиво,

Затем ободряя завёл терапию,

Свой выпятив навык на периферию.

– В наш город недавно вошли юмористы

Из цирка Пальячи – большие артисты!

Вы очень устали и отдых вам нужен,

Развейтесь, сходите в театр, на ужин.

– Вы правы, мой доктор, туда мне дорога, -

Подумав, добавил мужчина с порога,

Когда наконец опустела пробирка.

– Ирония в том, что я босс того цирка.

Ропот

Вновь бормочу под нос свой заклинанья,

Что не понять напыщенным умам.

Нарушив дважды заповедь молчанья,

Вернусь я вряд ли в светоносный храм.

Вообразив: авось меня не слышат,

Общителен с собой на сленге грубом.

Устал шептать, как дух мой в теле выжат

У Лукоморья где-то рядом с дубом.

Мой ровен путь – ни камня на дороге,

Асфальтом крыт пологий тротуар,

С разгоном бодрым, с бранью в крупном слоге

Шагаю по нему долой от кар.

Казалось бы, что счастлив стопориться:

Роптать под нос себе давно не рад.

Но выжат дух, нет сил остепениться,

И вряд ли я отстрою Зиккурат.

Хиккан Домоседов

Двери и окна, четыре стены,

Личные комплексы мне прощены.

Будто в темнице сверх срока давно

Жизнь проживаю в своём кимоно.

Кофе разлито на беленьком блюдце,

Дети соседей за стенкой смеются.

Рядом пилюли с бокалом вина,

Выпью их залпом, пусть доза вредна.

Светит кристаллами мой телефон,

Зрение к чёрту, долою прочь сон.

Гаснет мой разум день ото дня.

Гости ватсапа мне, как родня.

Заперты двери, закрыто окно,

Может и тесно, но мне всё равно.

Бренный оазис средь сотен квартир

Мне заменил окружающий мир.