И под бичи, подставив спину,
Отдать по капле кровь свою.
Рабам уютно в тесных норах
Баланду жрать из черпака
За каторжный свой труд в оковах
И в старь, и в новые века.
Случалось лидерам мятежным
Толпу расшевелить восстать,
Чтоб перебив баронов прежних,
Занять нагретые места.
Но эктомия рудиментов
И социального горба
Не избавляла от моментов
Из психологии раба.
Пришла пора расставить точки.
Столетний опыт показал —
Всех революций заморочки
Сгубил душонок рабских вал.
Огромный и несокрушимый
Себе и прочим на беду
Сметал он горною лавиной
Формаций бред и ерунду.
Тоталитарные режимы,
Монархий и республик ряд
Удар бунтующей дубины
Прилежно сваливал на склад,
Где писанных историй своды
Перевранные сотни раз
Скрывали сколько «Стран Свободы»
Вновь превратилось в «Гондурас».
Навоевавшись, накричавшись,
Испив хозяйской крови всласть,
Ни в чем так и не разобравшись
Пронырам вновь вручали власть.
И сброшенное, как казалось,
Ярмо, теснившее народ,
Опять с победой возвращалось
На шею, как привычный гнет.
Писатель Чехов, в самом деле,
Ошибся в выводах – чудак!
Раба, что в нашем робком теле
Из нас не выдавить никак.
ДВА БЕРЕГА
Стояли две высотки
в заштатном городке
У берега, где лодки
качались на реке.
Смотрелись окна в окна,
балкон открыт в балкон,
И отражали стекла