– Мы не в том положении, чтобы думать о сне.
– Подумай о других! О женщинах!
– Может, забредем в какую деревню и переночуем? – предложил Петр Ильич.
– Мысль здравая, – поддержал его Вячеслав.
Андрей молчал.
– Андрюша? – позвал его Кортнев.
– Согласен, – выдавил тот из себя.
– Мальчики, вы так и будете держать нас в неведении? – возмущенно проговорила Оксана.
– Вот именно! – вторила ей Мария.
– Ищем приют где-нибудь поблизости, немного поспим, а рано утром жмем на полную прямо до Сибири, – объявил Андрей.
Найти этот самый приют оказалось не так просто, не смотря на заброшенные по большей части деревни. Только лишь когда стемнело, удалось в одном из селений найти свободный дом, который хозяева, живущие по соседству, за умеренную плату сдали на ночь. Удобств фактически не было. Тем не менее, наскоро поужинав, все быстро распределились по комнатам.
Небо было покрыто тучами. Фонари на улице не работали. В доме стояла кромешная тьма. Тишина, изредка нарушаемая лаем собак, давила на слух.
– Мне страшно, – прошептала Оксана.
– Рано утором мы отсюда уедем, – сказал Андрей.
– Я не об этом. Впереди у нас еще целая страна. Как мы доберемся? Сегодня я чуть не умерла от страха.
Андрей крепко обнял Оксану.
– Мы можем остаться, к примеру, здесь, или еще в какой заброшенной деревне, коих в России предостаточно, но мы не сможем там жить. Не потому, что не сможем выжить в таких условиях, а потому, что мы будем находиться постоянно в бегах, ежеминутно ожидая разоблачения. Мы будем так зажаты в рамки собственного страха, что о свободе не может быть и речи.
– Но, на том гектаре с чужими паспортами разве будет по-другому? – спросила Оксана.
– Мы же это уже обсуждали, дорогая. Да, мы будем чувствовать себя не комфортно первое время, но у нас будет новая жизнь, и в этой жизни мы будем строить свободу, как для себя, так и для остальных… Оксана.
Оксана плакала.
– Что с тобой? – испуганно спросил он.
– Ты в это веришь? – тихо проговорила Оксана.
– Если в это не верить, то зачем нам тогда, вообще, все это нужно?
– Я слышала, ты говорил о земле на Тихом океане и без гектаров.
– Это слишком экстремально. – Андрей попытался тихо рассмеяться.
– Ты, главное, держи меня всегда за руку, – прошептала Оксана.
– Конечно, любимая. И, милая, я уверен в том, что мы должны всегда двигаться, иначе мы погибнем от собственного бездействия. Ты понимаешь меня?
– Не совсем.
– Мы должны идти к ней. Во что бы то это ни стало. Я уверен в этом. Если мы не готовы встретить все те препятствия, что встают у нас на пути, то мы не готовы к ней. Она нас не примет, она решит, что мы слишком слабы.
– Зачем мы это делаем? Зачем мы это сделали? Это все из-за меня… – Оксана снова заплакала.
– Успокойся, дорогая, я рядом, я держу тебя за руку. Но, ты плачь, плачь, если хочешь, пусть все тебя покинет, покинет этот страх и неуверенность.
– Я прогоню его, Андрюша, ты только держи меня за руку.
– Мы больше не будем останавливаться, – тихо, но уверенно сказал Андрей, – мы будем сражаться.
Дом погрузился в сон.
– Это отчаяние, – тихо сказала женщина в плаще, когда Андрей вышел на крыльцо дома покурить.
– Это страх, – возразил Андрей.
– Нет, страх вы уже пережили. Может быть не все, конечно. А это отчаяние. И это только начало. Многие начинают ломаться именно в этот момент.
– Ты про Оксану?
– И про тебя.
– Я?
– Конечно. И эта реплика: «Мы будем сражаться!» Это всего лишь лозунг, причем, совсем не поддерживающий девушку в ее положении.
– Она справится, – уверенно сказал Андрей.
– А ты? А все остальные?
– Я должен ответить?
В кромешную тьму врезался волшебный смех и нарушил густую тишину.
– Я буду осторожен, – прошептал Андрей.
– 20 –
Но все вышло иначе. Отчаяние взялось за Андрея и принялось подтачивать с той самой ночи. Тем не менее, он был уверен, что вскоре справится с ним, овладеет присущим ему, во всяком случае, когда-то, хладнокровием и рассудительностью. Оксана же напротив, поднявшись на следующий день, имела вид уверенный и, обняв Андрея перед тем, как сесть в автомобиль, прошептала ему:
– Мы все преодолеем вместе. Я не сдамся. Держи меня за руку.
Ислам встал раньше всех, еще, когда было темно, и упражнялся с кинжалом. Петр Ильич, выглянув в окно, как проснулся, с любопытством наблюдал за ним.