Приятная неожиданность
– А в чем?
– Я еще на пару с богатейшим купцом строю лесопилку. Моя голова и руки, его деньги. Прибыль пополам.
– А что это такое?
– Деревья сейчас топором рубят, а на лесопилке вода будет это делать.
Я объяснил этим с детства богатым людям, которые топора, наверное, и в руках то не держали, как трудно сделать доску, на которой они спят, едят и по которой в домах ходят. Привел финансовую раскладку деятельности пилорамы.
– Это ж, наверное, большие деньги будут?
– Посмотрим.
– А кто это придумал?
– В Новгороде – я.
Боярин захохотал.
– Говорил тебе, умнейший человек! Меня, старого хитрого лиса, сразу раскусил. Кстати, а как ты меня тогда понял? В чем я мог ошибиться?
– Тогда, под действием твоего обаяния, был готов даром петь. Был бы помоложе, побежал бы. Но ведь мне уже за пятьдесят, потому и усомнился.
– А выглядишь гораздо моложе.
– Так бог дал. Ну и правильное питание, может быть, сыграло свою роль.
– А что же такое ты ешь?
В 21 веке я уже питался иначе, чем тут. И вовсе не из-за недостатка денег. Годы давят на человека, появляются болезни.
– Вот вы, наверное, в основном едите мясо, рыбу?
– Ну да, как и все.
– А в наши годы нужно уже больше есть каш, овощей, фруктов, ягоды всякой. Из каш лучше всего овсяная. Если в туалет ходить трудно, ее каждый день по утрам есть хорошо, как в Англии делают. Если с женщинами появляются трудности, земляника поможет. Водка тоже действует, но не на долго. А часто ее пить – один вред. Землянику поел летом, на весь год мужской силы хватит. Обязательно поститься, как церковь требует. И не Богу это надо, а человеку для здоровья. И в нашем возрасте особо опасна парализация. Лежит человек, мычит – речь отнимается, половина тела тоже, одна рука и нога не работают. Или грудная жаба – в сердце боли, дышать нечем.
– Помнишь, так боярин Василий прямо на пиру умер?
Князь кивнул.
– Обе эти болезни отлично льняное масло предупреждает. Здесь его еще деревянным зовут. Ложку утром, ложку вечером – и не бойся этих болезней. Я в Новгороде недавно, не знаю многого. А в Костроме, откуда я родом, лен растет очень хорошо.
– Откуда ты все это знаешь?
– Я тридцать лет людей лечил. А сейчас у ведуна учусь. Лечить, как они, еще не умею, но болезни уже вижу.
Князь загорелся:
– Погляди меня!
– Давайте я вас обоих погляжу?
– Давай!
– Но я в этом деле еще недолго, это некоторое время займет.
– Мы не торопимся.
Заняло это минут десять.
– У тебя, князь, с животом неладно. А у боярина – с головой.
– Это точно. А как лечить? К ведуну идти?
– Не надо. Питаться будете правильно, все у обоих пройдет.
– Ну ты силен! Такие вещи нам даром рассказываешь. Другой бы нас, как липку ободрал.
Подумалось: как и последние тридцать лет, все даром. Клятва Гиппократа.
– Может мы тебе тоже помочь чем-нибудь можем?
Безумное желание вновь охватил меня.
– Князь, продай мне Зорьку!
Я уже стоял, весь дрожа от волнения. Давид поглядел на Владимира.
– Это какая-такая Зорька?
– Это мать моего жеребца, и сестра твоему коню. Сейчас телеги у нас возит. Элитных кровей кобылка!
– Продадим?
– Дорого можно. Сейчас обдерем его, как липку. Примерно, как он нас. Они посмеялись. Князь сказал:
– Дарю!
Боярину:
– Распорядись там завтра, твое хозяйство. Не забудь.
Я поклонился в пояс, пожелал спокойной ночи и убежал окрыленный. Зорька моя! С завтрашнего дня ее больше на княжеской конюшне не увидят! Надеюсь у Акинфия место найдется. Если нет, навес махом построю. Интересно, а как отапливается конюшня? Сколько пьют лошади? Сколько едят и какого корма? Вопросы, вопросы. Посмотрим завтра, как князь сдержит слово. Если нет, просто украду! Даже заменять никем не буду. Я, когда обозлюсь, ох какой…
Под эти мысли и уснул. Встал утром, побежал к лесу. Может, ушкуйник передумал строить лесопилку? Матвей ждал меня один, Елены не было. Значит результат вчерашних бесед не изменился. Он это подтвердил тут же:
– Место идем сегодня глядеть?
– Обязательно.
А затем я начал учиться смертоубийству. Длилось это как обычно долго. Потом искупались и смыв пот, пошли в город.
– Мимо идти не проще?
– Лошадку надо с собой взять.
– Какую лошадку?
– Князь вчера подарил.
Зашли в Кремль. Деревянные мечи положили в мою комнату и пошли на конюшню. Кобылку выдали вместе с упряжью. Конюх сказал:
– Лошадь тебе князь дарит. А упряжь мы, конюхи.
И начал глядеть на меня, чего-то ожидая. Мгновенно поняв, спросил:
– Вас трое? Трех рублей хватит?
– За глаза.
Провожали нас всей конюшней.
– Ты ее приводи, когда надо! Хочешь, и дальше тут держи…
Ну, вот это уж нет. Обойдусь.
– А за что такие подарки?
Я рассказал. Выйдя из города, взлетел в седло. Проехался шагом, потом перешел на галоп. Ушкуйник сначала бежал рядом, вскоре отстал. Потом он кое-как залез в седло. Оказалось, тоже впервые в жизни. Моя помощь ему не потребовалась. Проехался, потом проскакал немного. Я за лошадью бегать не стал.
Показалась Вечерка. Привязав лошадь к дереву, искупались. Вода была гораздо теплее, чем в Волхове. Матвей сказал:
– Бродить каждый день будет далековато. Пожалуй, тут жить буду. Место хорошее.
– Сразу найми еще двоих мужиков, желательно посильнее, купи три топора и побольше еды, сетку – рыбу ловить – за все платит купец.
Я ссыпал на широкую ладонь ушкуйника десять рублей.
– Построй тут большой навес. Сейчас сам с работниками тут поживешь, потом доски хранить будешь. Делить их будешь по толщине. Один из работников должен быть плотником.
– Зачем?
– Ты деревянные пробки давно забивал?
– Никогда. Но мы гвоздями все скрепим.
– Которые через год менять из-за ржавчины надо будет? Забьете все, что в воде, деревяшками. Низ лесопилки и на метр над водой сделаете из дуба.
– А где его взять?
– Я пришлю.
Выкупались еще раз и подались в обратную дорогу. Зорьку вели в поводу.
– Сейчас зайдем к старому ушкуйнику. Обросим его зовут. Дальше он тебя учить будет.
– А как там Елена одна жить будет?
– Я буду ходить пару раз в неделю.
– Лена одна затоскует в чужих людях.
– Какие же они чужие! – вскинулся Матвей.
– Это тебе. А ей мать нужна сейчас для поддержки. Да и плохо обычно уживаются между собой свекровь с невесткой, особенно на одной кухне. Елене, пока вы на Вечерке дом не отстроите, у родной матушки нужно под заботливым крылышком посидеть, со стародавними подружками поболтать, поделиться впечатлениями от законного брака, тобой похвастаться.
– Строиться будем долго!
– Плотники, за счет купца, это сделают быстро.
– Родители у нее уж больно гордые…
– Это с тобой. Попросим сходить Акинфия. Он у купечества с Софийской стороны старшина – большим авторитетом пользуется. Если пойдет – махом все уладит.
– Ну, не знаю…
– Сегодня и узнаем. Я хочу кобылку у него поставить.
Неожиданно из кустов высыпали и нас окружили семь звероподобных и вооруженных, кто чем, рож. Главарь хриплым голосом предложил расстаться с лишним имуществом. Им он считал наши деньги, серебряные кресты, лошадь и, взятую с собой по привычке бойцом, саблю. Если мы, с глупой головы, откажемся, кончина наша будет страшна и наступит в очень скором времени. Я даже не успел погоревать о неприобретенном еще навыке лишать противника воли, как Матвей уже закончил. Двоих последних, попытавшихся убежать от неминуемой участи, догнали брошенные умелой рукой ножи. Мне поучаствовать предложено не было. Не дорос еще. Конечно от такого блестящего умения идти дрова пилить, было тяжеловато эмоционально. Так мне довелось повидать ушкуйника в настоящем бою. В завершение всего Матвей содрал с атамана шашку. После краткого изучения сунул ее мне.
– Дамасская сталь, дарю! А то стоишь, уши повесил…
Одно слово – профессионал.
Глава 14
Пришли в Новгород. Обросим оказался маленьким тщедушным старикашкой. Может когда-то он и был неплохим бойцом, но сейчас его внешность вызывала некоторые сомнения. Впрочем, выбора у меня все равно не было. Может, хоть ножи обучит кидать, и то уже мое время будет потрачено не зря. Вон, у молодого, как ловко сегодня получилось. Махом метательными ножами двоих убрал! Договорились встретиться с Матвеем завтра прямо на Вечерке – он, наняв подсобников, отправится пораньше, а я приду с особо прочными бревнами и мастерами по строительству плотины попозже.
Матвей убежал к любимой жене, которую он всеми силами старался сделать счастливой. Спецназовец Древней Руси не любил и не мог заманивать желанную сладкими речами, на которые так ведутся девушки. Главное в человеке не то, что он говорит, а то, что делает.
Я подался к Акинфию. Он был дома, место в конюшне нашлось.
– Где лошадь взял?
– Князь подарил.
Потом пошли в дом. Рассказал ему о проблеме Матвея.
– Семью я эту знаю. Отец ходит мрачнее тучи: дочь убежала из дома с ушкуйником без родительского благословения. Того и гляди, любовник ее выгонит с ребенком на руках. Этот разбойник идет строить нашу лесопилку?
– Иначе я бы с его делами и не возился. Не хлопотал бы так рьяно за ненужного человека.
– Резонно. Завтра схожу, постараюсь уладить.
Потом поиграли в шахматы, пообедали. Сходил к Владимиру, поболтали.
Затем подался на рынок. По моим заказам уже все было готово: пила, большое колесо с лопастями, в разобранном виде, малое колесо, чтобы двигать пилу, передача. Позанимался с ребятишками, вот день и прошел.
Утром досыпал деньги в кошель для окончательных расчетов на рынке, отправился к лесу. Начали заниматься с мастером убийства, вдруг подошел Игорь с верным псом. Прервались для разговора.
– Люба отошла от расстройства, спрашивает о тебе. Приходи.
– Сегодня же и появлюсь.
Продолжили. Потом я пошел к купцу за лошадью с телегой. Взял хорошего коня, Зорьку решил поберечь. Матвей в это время искал помощников.
Стали обходить ремесленников. Я платил, два амбала грузили, ушкуйник держал коня под уздцы. Потом разошлись. Я пошел договариваться насчет дуба. Здоровенные, уже ошкуренные бревна, внушали уважение. Договорился о покупке на завтра, с их доставкой на реку. Такое возить какие-то кони-тяжеловозы нужны. У Акинфия таких нету. Выдал задаток.
Пошел к ведуну, поучился. Рассказал о житье у князя с боярином, о дарении лошадки, о лесопилке.
– Интересно живешь. Кобылицу хотелось бы увидеть.
– Завтра на ней приеду. Под навес поставь, вдруг дождь. И корму какого-нибудь подкинь.
– Овса?
– Именно. Травы ты вряд ли накосишь. Потап ее кусать не будет?
– Кто его знает. Посидит пока привязанным. Лошадь не вяжи, убежать ей некуда.
Так и порешили. Утром купил пару ножей, пригодных, как клялся оружейник, именно для броска, зашел за Обросимом. Погнали к лесу. Проверил работу Матвея.
– Да, тебя, паря, еще учить и учить.
И началось! Старичок был юрким, вертелся как юла. Деревянная палка летала в его руках молнией. В отличие от Матвея, старик силу удара не ограничивал. Перерывов он тоже не признавал. Через час я рухнул в траву. Неутомимый ушкуйник ушел по лесу погулять. Пришел минут через десять.
– Не вызрели еще орехи. И грибов пока нет. Нечего в лесу пока делать. Кидали ножи в одиноко стоящее дерево. Обросим делал это великолепно, в отличие от меня. Потом он взялся лупить меня без палки. Это было еще больней. Пришлось ему поставить мою систем обороны заново.
В общем, в город я шел избитый дважды – первый раз палкой, второй – руками и ногами. Деревянные мечи ушкуйник оставил у себя. Сказал:
– Потеряешь еще, вид у тебя сегодня вяловатый.
При ходьбе меня закидывало из стороны в сторону.
Когда я взял лошадку, садиться даже и не пробовал, вел в поводу. Прошел на рынок, купил два мешка овса. Дежурным был Иван. Сообщил ему, что меня сегодня не будет и пополз к ведуну. У Игоря, полюбовавшись привязанным псом, пустил кобылку бегать, опустив овес на землю. Обойдя собаку, вошел в дом.
Игорь часок со мной позанимался. Потом попросил его усилить мою ведунскую линию, потому что махать руками и ногами с ушкуйниками сил больше не было.
– Я даже не знаю, как она выглядит, – отговаривался Игорь.
– Какая разница? Поищи линию в районе головы, которой нет у обычных людей. Какую найдешь – ту и усиливай. Надеюсь, хуже я не стану. И был-то не очень хорош.
Посмеялись, и ведун начал. Минут через пять, когда я уже начал отчаиваться, он сдавленным голосом произнес – есть и взялся за дело. Минут через пятнадцать закончил. Ну, посмотрим. Может и будет какая польза.
Тут зашла Любаша и позвала обедать. Поели. Все было неплохо, но не было в ее еде чего-то главного, какой-то искры божьей, которая дает выдающийся вкус. Это трудно объяснить, но все, кто связан с работой в ресторанах это четко знают. Поэтому есть и разделение: вот повара, а вот и он – шеф-повар. А ведь миллиарды людей умеют готовить. А истинный шеф-повар, это редкость. Вот за кушанья, приготовленное его золотыми руками, а не за чью-то банальную стряпню, люди платят очень большие деньги. И пусть врут, все, что угодно: и про тайные специи, и про очень точную дозировку ингредиентов (так и видится бедолага-кулинар с аптекарскими весами, скрупулезно взвешивающий картошку и капусту) и слежение за точнейшим временем варки и лежании или настаивании в какой-нибудь ерунде (у шеф-поваров и часов-то часто нету) – все это обман и чушь собачья.
Вот моя жена в 21 веке просто порежет салат – всегда будет объедение. Порежет кто-то другой, даже я сам – извините… У нее была эта искра божья, а у нас нет. Может быть человек что-то добавляет от собственного неповторимого биополя, не знаю. Поэтому и говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Это совсем не значит, что главное – давать жрать и побольше. Отнюдь. А вот эта искра божья очень мужиками ценится. И никакими кулинарными книгами это не заменишь…
Здесь я с этим встретился в харчевне, где служит Олег. Поэтому к ним и ходит народ невзирая на дороговизну, а не из-за близости к рынку. Столуются у них в основном купцы, а те денежку считать очень любят. И для них семь верст не крюк. А ближайшая корчма в пяти минутах ходьбы. Что ты больно продашь за эти лишние минуты? А лишний рубль, который здесь выдерут из твох бережливых ручонок, карман греет. Не идут в другое место, расстаются с кусочком прибыли. А рассказы о близком расположении харчевни с половым Олегом или встрече со знакомыми, это все для отмазки.
Повалявшись после обеда, отправился на базар. Нашел людей, кто умел делать дамбы и плотины на мелких речках. Нанял всех, кого нашел – получилось четыре человека. Они, верно, знали все: как делают обычно – из дуба или из ясеня, с устройствами для подачи воды на лопасти с высоты, как сделать аварийный клапан для экстренного сброса воды при паводке во время таяния снегов или слишком обильных дождей. Договорились сделать быстро с некоторой доплатой. Принимать надо взять соседского мельника. Матвей и я не специалисты.
Получил дубы – три воза. Возчики были при них. Мое дело только показать дорогу. Расплатился, и мы пошли. Лошади, верно, при них были помощнее наших. Точно, тяжеловозы, к гадалке не ходи. Шли не быстро, уверенно переставляя сильные копыта. Возчики шли рядом с телегами, чтобы не отягощать лошадей своим лишним весом. Строители дамбы уже шли работать с топорами, заткнутыми за пояса. Даешь Вечерка ГЭС! Электричества, правда, не будет, но сила реки будет работать на человека и день, и ночь.
Шли из-за медлительности коней подольше, но как говорит народ: хорошо быстро не бывает. На речке уже стоял навес, а под ним три лежбища. Видимо наемники тоже пренебрегли ежедневной ходьбой. Решили, что физической нагрузки хватит и на работе. Один уже сидел и рыбачил, второй, на пару с ушкуйником, волок бревно.
Да, бревен скоро понадобится масса. А ведь их надо не только рубить, но и возить откуда-то. Здесь скоро на дрова лесины будет не сыскать. Решение пришло быстро. Поздоровавшись с Матвеем, дал команду всем троим идти подальше в лес и валить деревья. Возчики найдут их делянку по звуку топоров. Сам взялся договариваться с коневодами. За изрядную мзду они взялись поработать до вечера, и невысокие битюги стали переставлять волосатые передние копыта к лесу. Даже внешне они отличались от простых коней. У обычных лошадок ноги лысые, и сами они гораздо выше – сантиметров на двадцать в холке этих першеронов. Только не зевай и грузи телегу!
Я пошел купаться и следить за работой строителей плотины. Я плавал, наслаждаясь звуками над водой: ты куда полез…, твою мать, сколько там глубины, такой-сякой…, ныряй тут, … тебе в дышло и так далее. Перезвоны про мать зучали над Вечеркой особенно живительно. Дышалось, верно, как-то легко. Волшебный концерт закончился где-то через час.
– Хозяин, мы подошли сказать: сегодня не управимся, а вот завтра – точно будет готово. Работы много. В паре мест глубина аж две сажени будет.
Прикинул на метры. Да, не мелкая речушка Вечерка! Три метра глубины – тут без сома, наверняка, дело не обходится. А у меня планы меняются. Я поднялся с песочка, отряхнулся и подался в гости к мельнику. Надо обговорить госприемку завтра. До мельницы было километра три.
Сосед принял душевно. Звали его Данила (всплыл в памяти герой Бажова, который мастер). Сидели и пили компот с медком с его пасеки. Ему хватало меда, часть продавал. Дамбу завтра пойдет глядеть обязательно. Есть нюансы, которые понимаешь поработавши. Если выявятся, лучше их исправить сразу с мастерами, чем ковыряться, как он в свою пору, в одиночку. Лошадка у него была, я тоже не безлошадный, доберемся махом. В какое время гидромеханики закончат, никто не знал, поэтому договорились, что завтра за ним заеду после конца всех работ.
Спросил, что делать зимой при замерзании реки. Данилу эта тема оживила. Он достал наливочки собственного изготовления, сделал путевую закуску сам (жена убежала в Новгород повидаться с подружками и родней): утки всячески приготовленные, сало – соленое и копченое, колбаски трех видов, квашеная капусточка, всяческая рыбка во всех видах, радовали глаз. Утки плавали тут же в рукотворном пруду. На столе они были и копченые, и жареные. Зелень лука и чеснока, укропчик, срезанные прямо при мне, картинку только подчеркивали. Еще на огороде меня просветили, что все это сеется в разные сроки, чтобы иметь на столе постоянно свежую, а не переросшую зелень. Каждому овощу – свое время.
Данила меня спросил, может я еще вареного чего хочу, ответил, что еды и так завал. Крякнули наливочки из брусники, стали закусывать. Наливки сегодня были трех видов: на березовом соке, землянике и та, что сейчас пьем. Жизнь у мельника явно задалась.
По ходу он меня еще просветил, что в пруду, если пожелаешь, можно развести, кроме уток, еще какую-нибудь редкую рыбешку, которую любишь, а гоняться за ней по всей реке неохота, или нет времени. Или она здесь просто не водится, как очень вкусная вобла, дополнил мысленно я. Выпили еще, заели.
– А на лесопилке надо ставить печку и обкалывать лед вокруг проемов в плотине. И можете работать в самую суровую зиму. Уверены, что будете всю зиму муку молоть?
– Мы будем пилить доски.
– Разве так бывает?
– Теперь будет.
– А кто это придумал?
– Здесь я.
– А Акинфий с тобой был?
– Он денег дал. Строит мой друг-ушкуйник. Прибыль на троих поделим.
– Надо же…
Оказалось, Данила и пилу-то ни разу в жизни не видел.
– Пилу я тебе подарю. Он замахал руками:
– Да чего мне пилить тут!
Дискуссию я прекратил вопросом:
– А ты печку топишь?
– Как и все. Еду надо готовить, дом отапливать.
– А пилить бревно гораздо легче и быстрей, чем рубить. Впрочем, у тебя этой заботы скоро не будет.
– Почему?
– Лесопилка скоро заработает. Матвей тебе махом чурбачков напилит.
– Это платить надо. А с деньгами вечный швах. Акинфий за мельницу три шкуры дерет.
– Компаньон со мной спорить не будет, сделает даром. А мельницу или эту купим, или на этой же речке другую поставим. Мне надо просто посчитать, что дешевле.
– Говорить-то легко…
– А делать еще легче. Я слов на ветер не бросаю. Нарушишь слово – себя уважать перестанешь.
– Ну посмотрим…
– И увидишь. Много уже народу знает цену моему слову. Сейчас со скоморохами пою, голос великолепный, меньше пяти рублей в день зарабатываю редко. Заработает лесопилка – гораздо больше буду иметь. Еще на ведуна учусь, там рублики пойдут. Думаю, к осени на своей мельнице будешь сидеть.
– Я тебе отдам потом!
– Отдашь, отдашь, если мельницу продашь! – усмехнулся я.
Потом пели песни по очереди. У Данилы был приятный голосок. Я не знал его песен, он моих. Словом, Сопот и Евровидение 1094 года! Мельник вздохнул.
– Эх, жаль жена тебя не слышит. Голос у тебя завораживающий! С таким голосом ничего делать и не нужно, только пой.
– Зачем-то Господь дал мне его уже поздно, поэтому, конечно петь буду. Но только голосить мне скучно, поэтому буду и лечить, и строить. А там видно будет.
– А что, голос у тебя не с юности?
– Несколько дней, а мне ведь уже за пятьдесят.
– А выглядишь на тридцать.
– Люди по-разному выглядят.
После каждой песни принимали по чарочке, не дремали. А сорок градусов делали свое дело – начал заплетаться язык, нетвердо держали ноги. Поэтому рюмку отставил. От предложения выпить категорически отказался. Сообщил, что очередные заманивания выпить, приму как обиду, Никиту вычеркну из списков друзей и больше меня на мельнице не увидят. Все мои торопливые обещания будут аннулированы.
Попели еще и на сухую, без алкоголя.
Я поглядел на часы. Было пора прощаться. Оставил пять рублей. Крики и махание руками пресек.
– Ты завтра со мной идешь? Плотину примешь? А работа стоит денег.
И ушел, напевая. Шел целый час. За это время проветрился и протрезвел. Бок оттягивал выданный Данилой мешок с тремя видами наливки, копчеными утками, колбасой, рыбой и зеленью. Богата и изобильна земля наша!
Все еще работали. Я отдохнул на песочке, поджидая два рабочих коллектива для совместного похода домой. Чем опять идти, я лучше поваляюсь в телеге, двигающейся в сторону Новгорода.
Плотина строилась быстро. Над рекой также звучали задорные голоса дамбостроевцев: да тут глубина…, а мне наплевать, … мать, мать, мать! Наконец строители вылезли из воды. У них, оказывается, в наличии была и здоровенная кувалда, которой те, что были наверху, забивали в дно деревянные сваи. Пока нижние, этакие водолазы без костюмов, обсыхали на берегу, довел до их общего сведения, что принимать эту ударную работу завтра приедет мельник, который уже вволю навидался и наисправлялся дефектов на мельнице чуть выше по реке. И если он найдет хоть какую-нибудь неувязочку, которая в будущем будет мешать качественной работе, санкции в отношении строителей не заставят себя ждать.
А вот с получением денег тогда возникнут трудности – за этим проследит один из хозяев лесопилки, бывший атаман ушкуйников. Сейчас Матвей возится в лесу, но завтра с привычной для себя сабелькой, которой он на моих глазах вчера по дороге отсюда очень быстро настругал семерых разбойников, вооруженных до зубов, охотно примет участие в приемке плодов качественной работы коллектива строителей плотины.
– У тебя тоже сабля имеется, – решил сдерзить один уже обсохший водолаз.
Чертовски смелый человек! – восхитился я. Так и виделись обнявшиеся на завтрашнем берегу Вечерки мы с ушкуйником в тоске о безвременно ушедшей в мир иной душе смелого водолаза прямо на рабочем месте из-за обнаруженного мелкого дефекта в плотине.
– Это Матвей вчера с одного из бандитов снял. С мертвого. Не дай вам бог, нелестного мнения мельника о вашей работе, высказанного при ушкуйнике!
Судя по тому, как работяги переглядывались после этого между собой, явно изначально задумывалась какая-то шкода. Притих даже и обычный для них мат. Оказывается они и совсем иначе говорить умеют! Скоро хитроумные мастера ушли.
Я дождался из леса остальных. В воздухе уже звенели комары. Раздал возчикам деньги.
– Завтра выступим так же?
– Конечно, барин. Обращайся, когда надо. Платишь хорошо, вовремя.
– С завтрашнего дня плачу в два раза больше! Но и возить надо будет больше – найму дополнительных лесорубов. Справитесь?
– А то!
– Встречаемся завтра у торговцев бревнами на рынке.
– Можно мы еще двоих возьмем? С телегами и конями, как у нас.
– Берите. Возить бревна сюда теперь будете часто. Тут лесопилка скоро заработает, бревен много понадобится.
Спросил у своих, что им завтра привезти с рынка. Штабель бревен уже внушал уважение. Объяснил Матвею, что они рубят лес в последний раз. Дальше будут строить лесопилку. Времени больше терять не будут.
