Идиллия
– Никому не отдам… мой ты, мой, мой! – с тоскливой упорностью шепчет она, но вдруг что-то обрывается в ней, и она начинает безутешно плакать. Теплые росинки-слезы падают на лицо Валерия и высыхают, снова падают и снова высыхают. И великая любовь пробуждается в сердце Валерия – к ней, все же такой слабенькой и близкой – неразделимой с ним, Валерием.
«Мужчина я!» – говорит он себе и думает о «нем». У него семь плевков, а каждый плевок сама смерть. Стать смелым и кровавым; завоевать свое право любви! Так! Так!
– Валик, родной, брось его, продай. Я знаю, что ты думаешь все эти дни. Ты попадешься… Мы достанем работу, много работы, оба достанем, непременно достанем, – ведь у нас еще есть время, родной! – беспомощно лепечет Маруся, Валерий усмехается и ничего не говорит. Не видит, нет, но знает она, что он усмехается, и снова теплые росинки-слезы сбегают на лицо Валерия и высыхают там.
Много страдания.
Но вот жгучие ласки и бесконечные поцелуи.
Бурлит в жилах кровь, потому что она молодая, и уплывают в безвестную даль и мир, и Завтрашний День, – все, все.
Но стучит косматая Вьюга в окно костлявыми пальцами и поет странную песню.
Валерий прислушивается и кажется ему, что она поет про волка, полюбившего волчицу:
Волк любит волчицу. У-у-у!
Волк любит волчицу. У-у-у!
Поляна… Искристо-белые снега и бледная луна. Волк и волчица идут к селу согреться чьею-то теплою кровью, потому что холодно – холодно…
Протяжно воют.
* * *Маруся спит, а Валерий гладит ее шелковистые волосы и думает…
– Кровь? – пускай! Все равно… Удастся – и они уедут далеко-далеко…
