Ула: – Она все время тут? С тобой?
Жанна: – Нет. Иногда приходит. Не каждый день. Когда мне трудно.
Стелла: – А про нас ты у нее можешь узнать?
Жанна: – Она сама говорит, что считает нужным.
Ула: – А она во что одета? Голая?
Жанна: – Она в доспехах. Понимаете? В старинной одежде. В панцире. И в белом плаще.
Стелла: – Красивая?
Жанна: – Неземной красоты…
Ула: – А как она появилась?
Жанна: – Я ей молилась. Родители погибли 30 мая. Я ей молилась…Плакала. И она ко мне ночью пришла. Села на кровать и говорит: «Время мне в тягость, как беременной женщине»…
Ула: – Что это значит?
Жанна: – Так сказала и все. И вздохнула. И мне было так спокойно. Так легко на сердце.
Ула: – У меня тоже нет родителей. Уехали отдыхать, и пропали где-то в Африке. Никто не знает ничего. Я полгода не могла есть. И голоса мне все время какие-то слышались. А глаза закрою – люди какие-то передо мной. Незнакомые. Все время рядом со мной. И смотрят на меня. Мне через капельницу вводили препараты. Какие-то питательные, чтобы не померла. Потом сюда отправили, когда оклемалась. Начала есть. Уже полгода сижу на таблетках. Достали уже. Но голосов больше не слышу.
Жанна: – А ты не пей таблетки. Прячь за щеку, а потом выплевывай.
Стелла: – А тут проверяют. Тут обычно колют. Чтобы наверняка.
Ула: – Ага…Потом ходишь подавленная. Вялая. Спишь полдня.
Стелла: – А иногда колют что-то такое, что будто выпил алкоголь. И легкость такая. Из нас тут делают кроликов подопытных. А ты, как думала? (усмехается)
Ула: – Тут телевизор есть. Правда, идет несколько каналов. Муть какая-то. Душ. Столовая. На прогулку выводят по выходным. Во двор. Библиотека даже есть. Но небольшая. Библиотекарь старая дура.
Жанна: – Почему дура?
Стелла: – Да, она какая-то странная…Потом поймешь, если дойдешь до библиотеки…А ты что – прямо реально видишь эту Жанну? Да? Как нас?
Жанна: – Не совсем. Она не такая как мы. Она как дух.
Стелла: – Привидение?
Жанна: – Нет, наверное…
Стелла: – Ха…А я видела привидения. На самом деле. Поехали с отцом к морю, когда мне было лет десять. Отец, брат и я. И мест не было в новых гостиницах, поселились в старой. Такая старая, что конец всему…Ей лет триста. А то и больше…Ну, комнаты уже как бы современные, а все остальное – каменное и деревянное. Стены черные от времени в коридорах. Полы скрипят. Старина глубокая. Камень настоящий. Древний. «У Филлипа» называлась. Кто такой Филипп я так и не поняла. Но ночью это было нечто…Все кровати скрипели. Кто-то выл, стонал. Всем нам снились виселицы и казни каких-то людей. Проснулись под утро. Да мы и не спали толком. Видим над нами – белый силуэт висит. Человека. Вроде женщина. Прямо в воздухе и от него холодом веет. Я даже описалась от страха. Брат как заорет. Отец вскочил. И все исчезло. Мы собрали вещи в один миг и уехали оттуда. Жили в летнем лагере, в палатках…Вот ужас-то…Да?
Жанна: – Это бесы вас мучили.
Ула: – Черти что ли?
Стелла: – Может быть…Не знаю. А может там в этой гостинице замок был раньше старинный и казнили рядом с ним…И все это в камнях и записалось…Как на бумаге…Как думаете?
Жанна: – Не знаю.
Ула: – А кто у тебя были родители?
Жанна: – Отец был священник. А мама просто была его женой.
Ула: – А я ни разу в Церкви не была.
Жанна: – Почему?
Ула: – Ну, не была и все…Кто бы, меня туда бы повел…
Жанна: – Там вся сила и вся жизнь. Человек без Церкви, как бы и не полноценный. Как инвалид. Вроде без руки или ноги. А еще чаще – без головы.
Стелла: – А я была там и много раз…Только ничего не чувствую. Как истукан. Ну, красиво. Поют иногда хорошо. Но чего там происходит – ничего не пойму. Муть какая-то. А мать все время молилась. Иконы дома были… За отца молилась, когда он умер. Это ведь после его смерти у нее ноги отнялись. Болела она прежде. А тут – в один момент. Раз и уже в коляске. Жалко ее. Ей даже письма запретили писать детям…Помрет, я думаю…Такая тоска…И кто это придумал? Мне бы вырваться отсюда…И сбежать с ней куда-нибудь…Подальше.
Жанна: – Не ходите к Дане, девочки.
Ула: – А что же нам делать?
Жанна: – Я попрошу Жанну помочь нам. Она не откажет…
Почему вы так спокойно это делаете? Это же грех…
Стелла: – Грех не грех…А жить охота. Да и привыкла я уже…Даже нравится (усмехается).
Жанна: – Это мерзость. И почему вы боитесь? Есть же главный врач…
Ула: – Мы его не видели ни разу…И как мы можем ему что-то сказать? Мы же дурочки. Сумасшедшие…Кто нам поверит?
Жанна: – А своему врачу?
Ула: – Я говорила.
Жанна: – И что?
Стелла: – Да ничего. Дана вела себя идеально почти месяц. Проверка ничем и не закончилась. А потом когда мы в душе были, пришла с тремя санитарами. И говорит: «Еще слово обо мне, и оставлю вас наедине с ними. И так будет каждый день».
Жанна: – А мы в этой части клиники – одни?
Стелла: – Да. Одни. Хотя тут есть еще комнаты, но они пустые. Только в столовой встречаемся с другими пациентами. Но наш стол стоит отдельно, поели и пошли назад. Все под контролем санитаров. В столовую одна дорога, коридор и все…Никуда не свернуть. Тут все очень хитро строили.
Жанна: – То есть это тюрьма.
Ула: – Вроде того…