Оценить:
 Рейтинг: 0

Великие Борджиа. Гении зла

Год написания книги
2012
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 >>
На страницу:
5 из 9
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Он-то считал, что ему за его деньги вручили самое что ни на есть подлинное папское позволение – жить с родной сестрой, – и он пошел жаловаться по инстанциям. Ничего хорошего из этого для него не вышло – и дело в итоге получило совершенно нежелательную огласку.

Папа Каликст III был в негодовании.

Но служебное расследование нашло, что глава священной Канцелярии кардинал Родриго Борджиа не виновен ни в чем, кроме разве что излишней доверчивости к своим подчиненным, что и вообще свойственно людям, чистым душой и с возвышенным умом, далеким от корыстных помыслов. И Родриго Борджиа, который как-никак доводился Святому Отцу родным племянником, остался на своем посту и продолжал оставаться на нем и при папе Пие II, и по-прежнему доверял своим «абрревиаторам»… Разве что следил все же, чтобы они не слишком зарывались, – и извлекал из своей позиции главного канцеляриста Церкви некоторые выгоды, не предусмотренные штатным расписанием, был по-прежнему щедр и широк в своих расходах и демонстрировал папе Пию истинно сыновнее повиновение и послушание.

Но в 1464 году конклав кардиналов собрался заново – папа Пий II внезапно умер.

Предстояло избрать его преемника.

Папа Павел II, венецианец

I

Папа Пий скончался в Анконе в середине августа 1464 года, до последней минуты надеясь, что Крестовый поход все-таки состоится. Он писал дожу Венеции, что они вдвоем с ним да еще с помощью собирающегося в поход с ними вместе герцога Бургундского «сокрушат воинство Амалека», ибо и «три старика с помощью Господа могут свершить то, что не смогли сделать могучие рати без Его содействия».

Еще в 1463-м, за год до смерти, он уверял своих кардиналов, что он сам, лично, несмотря на свои седые волосы и немощное тело, поведет христианские ополчения для защиты Дела Христова – и Господь защитит оставленный им Рим, осенив его благодатью…

Но нет, ничего из предсказанного им не свершилось. Бургундцы прислали весть, что задерживаются по крайней мере на год, венецианский флот подошел к Анконе только тогда, когда папа Пий испускал уже свой последний вздох, а с его смертью дело и вовсе остановилось, и поход распался, так и не начавшись…

Кардиналы немедленно собрались на конклав, и новым Викарием Христа стал Пьетро Барбо, племянник папы Евгения IV. Он родился в Венеции в 1417-м и кардиналом стал в 23 года.

Почему выбор остановился именно на нем, сказать трудно – у каждого из членов Священного Совета могли быть на этот счет свои соображения – но какую-то роль, несомненно, сыграл тот факт, что он был венецианцем. Если и были хоть какие-то надежды на то, что турки получат отпор на Востоке, то стояли эти надежды только на том, что Светлейшая Республика Венеция, или просто Серениссима, Светлейшая, как ее называли в Италии, приложит все свои силы к «святому делу освобождения Константинополя» – чего Республика совершенно явно делать не хотела.

В общем, как бы то ни было, избран был именно Пьетро Барбо, нарекшийся Павлом II, и он оказался действительно истинным венецианцем.

По всей Италии – а не только во Флоренции, очень склонной к интеллектуальному снобизму, – считалось, что венецианцы люди малокультурные. И точно – новый папа плохо говорил на латыни.

Считалось универсально признанным, что венецианцы богаче даже флорентийцев, известных своим благосостоянием, – и точно, именно так и оказалось. Новый папа был очень богат, склонен к роскоши и к широкому строительству, обходившемуся еще дороже.

Было общеизвестно, что венецианцы – люди сугубо прагматические, не склонные ни к религиозному пылу, возносящему к Небесам, ни к идеям гуманизма, превозносящим идеалы платоновской философии и совершенствования Человека, а склонные только к извлечению прямой и непосредственной пользы. Именно так новый папа и мыслил себе свое предназначение. Он занялся упорядочиванием дел в финансах Папской области.

А уж заодно решил разогнать сиенцев, очень уж укрепившихся в папской Канцелярии во время правления родившегося под Сьеной папы Пия II.

II

Проблема с сиенцами состояла не только в том, что они были назначены на свои должности при предыдущем папе и уже в силу этого ограничивали возможности патронажа нового режима. Дело осложнялось тем, что папа Пий должности аббревиаторов умножил, стремился образовать из них некую коллегию, а с целью изыскать средства для этого сами должности продавал.

Это было интересным моментом, потому что вся идея с реформой Канцелярии состояла в том, что это должно было уменьшить коррупцию. Понятно, что результаты оказались противоположными, и понятно, что уволенные аббревиаторы вовсе не чувствовали себя довольными, получив обратно деньги, уплаченные за назначение на должность.

В итоге в Риме возник «заговор гуманистов» – по-видимому, не выдуманный, а настоящий. Большинство заговорщиков ускользнуло из Рима, но кое-кто был схвачен. Двоих даже судили – но до крайностей не дошло, и никто из них казнен не был[13 - Процесс, начатый против гуманистов Помпония Лета (1428–1497) и Платины (ум. в 1481), показал, что они не представляют опасности для папства. Павел II приказал освободить их, а его преемник, Сикст IV, назначил Платину префектом Ватиканской библиотеки.].

Финансы потребовали от нового режима куда большего внимания, чем клерки Канцелярии. Доходы папства состояли из внешних поступлений и того, что папам удавалось получить в качестве светских государей Папской области. На эту часть доходов долгое время не обращалось особого внимания – хотя бы в силу того, что выжать что-то из Викариев Церкви можно было только силой, а ее никогда не хватало. Попытка же натравить одно из семейств римских баронов на другое, доставляющее в данный момент наибольшие неприятности, неизменно кончалась тем, что победители усиливались за счет побежденных и сами начинали причинять ничуть не меньшие неприятности.

Так что с давних времен было выработано некое практическое правило – с Викариев требовали только формального признания того, что они вассалы Церкви и в знак этого готовы уплатить некую сумму, размеры которой всякий раз приходилось обговаривать отдельно.

Болонья, конечно, была совершенно в другой категории налогоплательщиков, но доходы с нее не шли ни в какое сравнение с тем, что поступало из целых королевств, таких как Франция, или из Испании, например. Но время шло, и ситуация менялась. Король Альфонсо, испортивший так много крови папе Каликсту, был вовсе не одинок. Шаг за шагом светские государи Европы оттесняли Церковь от непосредственного управления церковными владениями на их территориях. Стеснялось и право патронажа – папа теоретически мог самовластно назначать епископов на освободившиеся посты в их епархиях, но на практике должен был, по крайней мере, консультироваться со светскими государями тех мест, где находились епископства. В итоге внешние доходы падали. А вот внутренние неожиданно возросли после того, как Джованни ди Кастро, сын юриста из Падуи, нашел в Папской области рудники квасцов. Эти минералы ценились очень высоко, потому что были необходимым компонентом в процессе обработки и окраски шерсти, а на производстве сукна стояло богатство Флоренции. Случилось это при папе Пие II – и радость Святого Отца по этому поводу было трудно даже описать. Квасцы обычно покупались у турок, и за хорошую цену, – а тут они вдруг оказались в большом количестве прямо под рукой, в Толфе, у Чивитавеккьи. Откуп на добычу был передан флорентийскому банкирскому дому Медичи – и папские сундуки вдруг значительно потяжелели. Доля «светских доходов» папства выросла с одной седьмой части бюджета до почти половины всего прихода[14 - Этот вопрос в гораздо больших подробностях рассмотрен в книге: The Borgias: The Rise and Fall of the Most Infamous Family in History by Michael Edward Mallett, 2005.].

Соответственно, надо было подумать, как всем этим распорядиться.

III

В этом смысле папа Павел II тоже оказался истинным венецианцем. Светлейшая Республика Венеция на словах стояла за Крестовый поход, давала на этот счет папам римским всевозможные обещания и иногда даже действовала в этом направлении. Но с турками отношения строились, исходя из куда более практических соображений, чем вопросы веры. Торговля с Турцией была делом важнейшим и выгоднейшим, и Республика продолжала поддерживать ее даже после падения Константинополя. Торговлю не останавливали еще и потому, что ее не хотели останавливать и турки – они охотно позволяли венецианским купцам селиться во владениях султана, брали с них невысокие пошлины, не выше 2 %, и давали им многие привилегии – например, право судиться собственным судом.

С другой стороны, обе стороны то и дело сталкивались друг с другом в Архипелаге, турецкие морские силы становились все более и более дерзкими в своих нападениях, и в 1464 году, как раз в то время, когда папа Пий собирал свой Крестовый поход, турецкие галеры вошли в Адриатическое море и осадили с моря Рагузу.

Это, безусловно, вызвало бы резкий ответ Венеции, если б она не была занята еще и другими военными заботами. А состояли эти заботы в том, что уже давно Республика перестала полагаться только на торговлю и на свои колонии, торговые базы и крепости в Средиземноморье, а занялась еще и построением себе государства на «твердой земле» – «terra firma». И настолько в этом преуспела, что заняла почетное место в списке «пяти великих итальянских держав» – куда, кроме нее, входили еще Милан, Флоренция, Неаполь и Папская область.

И теперь в качестве главной военной угрозы Республике рассматривался вовсе не турецкий султан, а Франческо Сфорца, отважный кондотьер, захвативший власть в Милане. Он воевал с 1419 года еще в наемном войске под командой своего отца, был прекрасным тактиком, а как командир просто не имел себе соперников. Солдаты его обожали – он не чурался ни риска, ни трудов, мог гнуть руками подковы и, самое главное – неизменно побеждал, давая своим людям возможность пограбить. Во главе наемников миланского герцога Филиппо Мария Висконти он повоевал и против Светлейшей Республики, а потом женился на его дочери. С 1450 года он правил в Милане как герцог, его владения граничили с владениями Республики – и в Венеции понимали, что от такого человека можно ожидать чего угодно. Так что укреплению обороны terra firma был отдан приоритет – турецкие дела могли подождать.

Но Франческо Сфорца был соседом и Папской области, и его беспокойный и предприимчивый нрав был хорошо известен и в Риме. А с юга папским соседом был король Неаполя Ферранте, о котором тоже мало что можно было сказать хорошего. В общем, папа Павел решил, что Крестовый поход может подождать, озаботился в первую очередь укреплением границ Папской области, ну а в качестве более приятного дела занялся еще и строительством.

Павел II, как истинный венецианец, любил роскошь.

IV

Мы мало что знаем о деятельности кардинала Родриго Борджиа в период понтификата папы Павла. Во всяком случае, у них были прекрасные отношения – они дружили с давних пор, и в свое время именно Пьетро Барбо, будущий папа Павел II, помог братьям Борджиа выбраться из охваченного беспорядками Рима. В отношении разгона аббревиаторов Канцелярии у Родриго Борджиа тоже никаких возражений не нашлось – старые порядки, заведенные до «борьбы с коррупцией», устраивали его гораздо больше. Как раз в это время у него родились дети, которых он признал. Своего сына он назвал Педро Луисом, в честь своего покойного брата. По разным сведениям, мальчик родился на свет то ли в 1467-м, то ли в 1468 году. Есть даже сведения, что родился он в 1462-м, но тогда правил папа Пий, и Родриго Борджиа не стал тогда провоцировать «ложные слухи о якобы имеющихся у него детях».

При Павле II таких препятствий не было – этот папа был на редкость равнодушен к общественному мнению. Он, скажем, носил усыпанную сапфирами тиару, оцененную в 200 тысяч флоринов, и по городу передвигался в паланкине, который стоил столько же, сколько целый замок[15 - The Borgias, by Ivan Cloulas, page 43.].

При этом он старался ограничить Коллегию кардиналов в ее полномочиях, а если кардиналы осуждали его за это – или, например, не за это, а за его чрезмерную роскошь, – то Святого Отца это совершенно не волновало. Он даже жить предпочитал в своем дворце, а не в Ватикане, который он находил недостаточно удобным. Папа Павел завел у себя типографию – по тем временам довольно экзотическую техническую новинку. Собирал старинные монеты, коллекционировал драгоценные камни. В 1466-м устроил потрясающе роскошный прием для албанского героя Скандербега и для императора Фридриха III – оба они приехали в Рим, и их, отважных бойцов с турками, встречали восторженные толпы народа. Дипломатические усилия в борьбе с султаном тоже принесли определенные плоды – удалось установить контакты с мятежным Узун Хуссейном, вождем племен на восточной границе Турции, и летом 1471 года уже даже договор с ним был подготовлен к подписанию.

Однако вмешалась судьба. Павла II внезапно разбил апоплексический удар, и 26 июля 1471 года он умер и был похоронен[16 - Погребение совершили в старой базилике Св. Петра (ныне – гроты Ватикана).]. Что сказать? Папа Павел умер так, как и жил.

Его гробницу, необычно роскошную по тем временам, создавали два года.

Франческо делла Ровере, генерал ордена францисканцев

I

В XV веке люди попадали в число кардиналов, «князей Церкви», довольно разнообразными способами, но в принципе имелось несколько стандартных карьерных дорожек. Конечно, лучше и легче всего было попросту родиться «племянником папы» – скажем, так, как и «сделал» Родриго Борджиа. Но, понятное дело, так везло далеко не всем. Другим хорошим способом стать кардиналом было оказание Святому Престолу каких-то очень значительных услуг – причем в делах именно земных, а не небесных. Скажем, выдающихся дипломатов на службе каких-нибудь могущественных государей папы римские могли наградить «красной шапкой» – как это случилось с Алонсо де Борха, канцлером Альфонсо V, короля Арагонского. Звание кардинала можно было получить даже в качестве отступного – традиционно, папы римские откупались от своих могучих баронов кардинальскими шапками, и практически в любом конклаве имелся кардинал, представлявший семейство Орсини, и другой кардинал, представлявший семейство Колонна.

Человек, вступивший на Святой Престол 9 августа 1471 года, не относился ни к одной из вышеперечисленных категорий. Франческо делла Ровере был монахом – и не просто монахом, а генералом нищенствующего ордена Святого Франциска, монахи которого были известны как «францисканцы», или «минориты» – «младшие братья».

Устав предписывал им полную бедность и отказ от всяких благ земных. Они были обязаны носить деревянные сандалии на босу ногу, носить грубые одеяния, подпоясанные веревкой, беспрекословно повиноваться папам римским и служить Господу посредством «службы обделенным» – нищим, больным и страдающим…

Орден францисканцев с течением времени приобрел значительный престиж, его услугами охотно пользовались многие европейские государи, ценившие скромность монахов-францисканцев и их глубокую ученость.

Как правило, деятельность последователей Святого Франциска так и оставалась сугубо в рамках Церкви, но в личности человека, ставшего в 1464 году генералом ордена, скромности было маловато. Франческо делла Ровере родился 21 июля 1414 года в Савоне, близ Генуи. Согласно некоторым сведениям – в обедневшей дворянской семье. Согласно другим – в семье рыбака, где не всегда хватало на всех даже самой простой еды.

Как бы то ни было, Франческо вступил в орден францисканцев, обнаружил большие способности и был направлен на учебу в Падую, а потом – в Болонью. Он изучал юриспруденцию и опять-таки показал такие успехи, что был привлечен к весьма важным занятиям в области администрации. В 50 лет он возглавил орден, а еще через три года получил кардинальскую шапку.

Каким образом он добился своего избрания папой римским, сказать трудно. Утверждали, что подкупом. Это вполне возможно, потому что взятки и покупка голосов кардиналов были делом обычным. Но скорее всего обеспечить избрание просто деньгами было трудно, нужны были еще и политические союзы. Таким союзом для Франческо делла Ровере послужила дружба с кланом Орсини. На этот счет можно даже привести вполне документальное свидетельство – сразу после избрания новый папа, избравший себе имя Сикста IV, назначил кардинала Орсини на пост camerlingo – как назывался глава папской администрации, ведавшей его земными делами.

Но в церемонии коронования папы Сикста был еще один важный момент – тиару на него возложил глава Коллегии так называемых кардиналов-дьяконов.

Это был Родриго Борджиа.

II

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 >>
На страницу:
5 из 9