Любитель истории

– Ладно, пожалуй, ты прав! – неожиданно миролюбиво промолвил Гуго. – Мы пойдем, только вот что… – Он порылся в карманах своего длинного черного плаща. – Есть тут для тебя один сувенир, – и вытащил огромную гранату. – Это граната, – стал комментировать свои действия. – Теперь я выдергиваю чеку, – и он демонстративно выдернул чеку.

Люба с Надькой потом часто рассказывали подружкам и приятелям про свой поход в ночной клуб. Ну, короче, он достал эту самую гранатищу. Огромная такая, дореволюционная. Ну, думаю, теперь уж точно все! Отбегались! А у того кретина аж глаза на лоб вылезли, и челюсть отвалилась! А сначала такой наглый был, прямо как танк! А Шарманщик ему и говорит, прочь руки, мразь! Так и сказал! А потом говорит, пошли с нами внутрь, холуй! Нет, Люб! Он ему сначала гранату всучил и сказал, держи крепче, а то все отправимся в штаб к генералу Духонину! Это я, честно говоря, не поняла, о чем он. А тот бычара сразу понял, и глазами заморгал, мол, все ясно, ну с этим штабом. Все сделаю, как надо, можете не сомневаться! Нет, Надь, ты путаешь, это уже потом было. Сначала внутрь зашли. Неважно, Люб! А Шарманщик довольный такой, лыбится. Подошли к стойке. А он и говорит, чашку текилы, а барышням шампанского и пирожных, сколько захотят. Так, прямо и сказал, не рюмку там, а чашку и шампанского с пирожными! А тот рядом стоит белый, как мел. И говорит, губы трясутся, за счет заведения. Попробовали бы не дать! А Шарманщик выпил и довольный такой, замурлыкал: «Мундирчик серенький, мундирчик серенький, мундирчик тоже хочет жить…» Здоровско так! Это, говорит, про силовиков, на мотив «цыпленок жареный». Будете, говорит, разучивать. Подавать будут нормально. Сто пудов! Они народу вот так надоели! И показывает, как. Ну, мы спорить не стали. Надо, так надо. Хотя какой такой жареный, хрен его знает! Короче, я не поняла, Люб. А ты? Я тоже, Надь! Ну а шампанское, детишки, было просто обалденное, а пирожные, те вообще такие классные, нет слов! Шарманщик и говорит, еще чашку! Правда, Люб? Так и говорит, я-то, говорит, сладкое не ем. Потому что может случиться диабет! А мне болеть нельзя! Кому я нужен больной?! А вам надо, соображать лучше будете. Ну а потом, уже когда вышли, он и говорит: Боже, мой! Ну, неужели нельзя было мирно, достойно, по-людски?! Да и текила эта, ну просто, полное говно! Лучше русской водки ничего нет!.. Так и сказал! Потом подошел к этому вышибале, а тот вцепился в гранату, прямо намертво. Не могу, говорит, разжать руку. Не знаю, говорит, что делать. Потом все-таки разжал. А шарманщик вставил чеку назад и говорит ему, ты на меня зла-то не держи, пехотинец, нервы на пределе после экса. Сам понимаешь! А тот только хлопает глазами, не понимает, после какого такого экса. А, действительно, после какого? А вот этого мы вам пока сказать не можем! Мне почему-то кажется, что она бы и не взорвалась, граната эта, хотя хрен ее знает, в старину ведь все делали на совесть. В общем, в этом ночном клубе-то ничего особенного-то и нет, хотя, конечно, вышло классно! Интернатчики все это выслушивали, затаив дыхание, но сомневались сильно, уж больно все это было похоже на стопроцентную брехню. Но то, что интересно было, это, конечно, факт.

«Вернулся я на родину…»

– Сколько хамья в России, – посетовал Гуго, когда они уже изрядно удалились от ночного клуба. – Нигде столько нет! Как же я ненавижу всю эту шваль!

Любе почему-то стало обидно за Родину, и она возразила:

– А у людоедов, думаете, лучше? Мы с девчонками слышали, что в Африке один съел человек сто, не меньше! Правда, Надь?

– Да, один местный кадр, кажется, то ли генерал, то ли президент какой-то, – подтвердила Надька.

– И звали его Робин-Бобин-Барабек, – откликнулся Гуго. – И съел он не сто, а шестнадцать человек!

– Нет, сто! – заупрямилась Люба. – Я точно помню!

– Замнем для ясности, – предложил Гуго.

– Нам пора в интер, – со вздохом сказала Надька. – А то припозднились, дальше некуда!

– Могут быть неприятности! – подтвердила Люба.

– Ладно, поехали! На тачку денег нет, придется на метро, – объяснил Гуго.

Они спустились под землю.

– У меня социал, – сказал Шарманщик. – По причине психического нездоровья, – и постучал себя пальцем по лбу.

– А мы протыримся за вами паровозиком, как неимущие, – прояснила ситуацию с билетами Надька.

Турникет слегка прищемил Любу, шедшую последней.

– Как всегда! Не везет с этими долбаными турникетами! – сказала она в сердцах.

– Батюшки-светы! – уже в вагоне неожиданно для всех вскрикнула по-бабьи Надька, хлопнув при этом себя руками по бокам, чем вызвала неподдельный интерес окружающих пассажиров. – Бутыльброд все ж таки забыли взять! Так и знала! Ешкин кот!

– Обижаете, мадмуазель! – выдержав небольшую паузу, откликнулся Гуго. – А это, позвольте вас спросить, что? – и он выудил из недр своего черного плаща бутылку водки. – То-то и оно! Мы-с все помним-с и ничегошеньки не забываем! И почему, спрашивается, такая паника? Что это еще за дьявол в плоти по имени Савоська?

– До него была вахтерша тетя Клава. Тоже, конечно, говно редкое! – стала по порядку объяснять Надька. – Потом ей дали хорошего пинка под зад! Понадобилось ее место. И назначили этого долбоеба… Черт, забыла… Люб, как они называются, не помнишь?

– Да по-чудному как-то! Тоже не могу вспомнить! Ну, вы-то наверняка знаете! – обратилась Люба к Гуго.

– Кагебешники? – предположил Шарманщик.

– Во-во! – обрадовано подтвердила Надька. – Я так и знала, что вы угадаете! Он еще по совместительству ОБЖ преподает.

– Это еще что за хрень? – поинтересовался Гуго.

– Здрасьте-пожалуйста! Вы что?! С луны свалились?! Это же Основы безопасности жизни! Без них сейчас никуда! Ну, это он, конечно, гонит малость, что без этого никуда. Короче, типа, как себя защитить, ну буквально от всего! – При этом Надька неожиданно икнула. – Извините! Наверно пирожных переела.

– Он сам из Тулы. Вслед за сыном сюда приперся, – продолжила рассказ Люба. – Мы, говорит, вас всех спасли! Без нас держава накрылась бы медным тазом! А так мы ее подвесили на крюке. И она не свалилась в пропасть!

– На крюке? Это что-то новенькое! И когда же это он вас просвещает? – поинтересовался Гуго.

– Да на праздник какой-нибудь. Подопьет, всех соберет и говорит: «Я вам сейчас мозги буду прочищать! Хороших мест не осталось, придется у вас здесь служить Родине. Верой и правдой!» Так-то он, конечно, мужик не очень вредный, но говнистый. Это факт!

– Ладно, девчонки, не грустите! – бодро произнес Гуго.

– Выходим! – ответила Надька.

Народу на перроне было немного.

– А нам грустить нечего! – несколько запоздало среагировала Люба. – Все при нас. И молодость, и здоровье, да и красотой бог не обидел!

– Так, стоп! – приказал Гуго.

Все остановились.

– Ну что опять удумал?! – устало поинтересовалась Надька. – Достал уже со своими приколами!

– Ну-ка, повернитесь! – предложил он.

– Это еще зачем? – заподозрила подвох Люба.

– Проверить надо… Да, красотой вас бог действительно не обидел, – тщательно осмотрев спутниц, саркастически подтвердил Гуго. – И черт меня все же дернул с вами связаться! Теперь будет головная боль – замуж вас выдавать. Ведь не бросишь же на панели!

– А мы к вашему сведению не горим желанием. С чего это вы взяли? Наше дело молодое, а носки вонючие стирать всегда успеется! – выразила общее мнение Надька. – Так, Люб?

– Все правильно, Надь! – поддержала подругу Люба.

– А почему обязательно вонючие? – с интересом уточнил Шарманщик.

– Потому что знаем! Не первый год замужем!

– Дерзкие, – констатировал Гуго. – Ну, да сам виноват! Надо было вас отдать на растерзание свирепым хищникам! Ладно, еще не вечер!

– Не пугай! И не таких видали! – огрызнулась Люба.

Так, слегка препираясь, они вышли из метро и направились не спеша к интернату.

– Да, все хотела у вас спросить! Где проход-то этот? – поинтересовалась Надька.

– Какой проход? – не понял Гуго.

– Ну, в революцию который!

– Не приставай, Надь! Все равно не скажет! Точно тебе говорю, – остановила Люба подругу.