Этот странный мир. Сборник

Манюськину же не терпелось обо всем рассказать Епиходу. И обмозговать с ним ситуацию за кружечкой пива. Тем более что Епиход, как оказалось, тоже еврей, как и он, Манюськин.

– Так, черт! Я же договорился встретиться с Епиходом! Чуть не забыл! – Резко вскочил Манюськин, чем немного напугал супругу. – Я ненадолго! – С этими словами он выскользнул из дома, а точнее из уха Иван Иваныча.

– Отец, мам, сегодня тепленький придет, – констатировал Санька. – Но ты его не пили, от такого у кого хочешь крыша поедет. Он еще молодцом держался. Я даже не ожидал!

– Что, сынок, с деньгами делать-то будем? Ты как думаешь?

– Об этом, мамуль, пока рано думать. Дело нам предстоит непростое, тут, как я понимаю, фифти-фифти, а если попросту, пятьдесят на пятьдесят.

– И то правда, Санечка! Да и не в одних деньгах счастье. – Она обняла сына и тихонько запела. Слух у нее был отменный, да и голос неплохой: "И в степи-и глухой за-амерза-ал ямщи-ик…" Металось, билось эхо в крутых сводах уха Иван Иваныча.

Примечания