Прочный корпус. Записки подводника

Засим оканчиваю свой рассказ. Хотя на любопытном пути происходило, как обычно, множество забавных флотских эпизодов.

Дуплет из Макарыча

Это рассказ о любви. Не о той, рафинированной тургеневской, о которой ты, скорее всего, подумал, мой дорогой читатель, а о самой что ни на есть плотской. Жизнь флотская многогранна, и одной из важных её сторон является не только служение Родине, но и воспроизводство грядущих поколений.

Как раз с этим порой возникают серьёзные проблемы. И не только когда муж в далёком океане. Бывает, жена – вот она, рядом, а супружеский долг отдать нет условий!

Возвращаюсь к кругосветке.

Всего сутки перелёта из Баку во Владивосток, два часа на автобусе, и ты в Тихасе. Гостиница «На пяти ветрах». Жена приютилась в пятиместном номере с такими же, как она, подругами по «счастью», я же сплю на раскладушке в коридоре, устроен только на ночь, на рассвете должен убраться на все четыре стороны.

На выходе встречаю лейтенанта, с которым несколько месяцев назад курсантами проходили стажировку. Выходим на крылечко пообщаться на животрепещущую тему – как остаться наедине с любимой в толпе народа. Он мне по-дружески советует:

– Знаешь, а я нашёл выход. Здесь в одном номере четверо гражданских специалистов, приехали с завода какой-то дефект на лодке устранять. Днём на железе пашут, в гостиницу только спать приходят. Я договорился, они мне на день ключ от номера дают. Так что у меня личная жизнь в полном порядке!

– Слушай, – спрашиваю робко, – можешь золотой ключик и мне одолжить?

– Да, без проблем! – отвечает друг и мой спаситель.

Выхватываю ключ к счастью и несусь к любимой, а у той некстати просыпается природная стеснительность, вылезают комплексы и моральные ограничения – пришлось долго уламывать, подключив авторитет главы семейства. Наконец, все барьеры сломлены, ничья честь не пострадала, мой первый интим лейтенанта в Приморье с собственной женой случился. Выходим счастливые из покоев работяг, а под дверью уже выстроилась очередь из желающих последовать нашему примеру в укромном месте! От кого прошла утечка информации – для меня до сих пор загадка. Поскольку ключ был с правом передачи, спросив разрешения владельца, отдал первой в очереди счастливой паре:

– Друзья мои, любите и размножайтесь!

Во время краткосрочного пребывания в Тихасе замечательное для офицеров и рядовое для обычных людей событие из супружеской жизни, к моему глубокому разочарованию, не повторилось. Затем последовали четверо суток в шестиместной каюте парохода «Советский Союз», которые проплыли на Камчатку (к очередному месту службы) также серо, продлив затянувшийся перерыв в близости. Наедине оставались лишь на верхней палубе, тесно прижавшись друг к другу от холода для совместного досуга – разглядывания свинцовых волн Охотского моря.

По приезде на Камчатку продолжили участие в реалити-шоу «Большой Брат», только без интима, теперь уже в коммуналке брата: в одной комнате он с женой и дочкой, я с женой, и ещё две семьи по другим комнатам малометражной трёхкомнатной квартиры. Родственные чувства смогли пройти испытание совместным проживанием лишь пару дней, пришлось в экстренном порядке искать новое место проживания. Гостиница ожидаемо оказалась забита под завязку, идти было некуда. В толпе таких же, как и я, молодых лейтенантов, ищущих ночлежку, прошёл слушок, что бездомных принимают в плавказарме, и даже с собой можно привести вторую половину. Рванул туда сломя голову, к командиру судна, без мотора:

– Тащ старший лейтенант, войдите в положенье, жена и всё такое, дайте хоть какую крышу семье бездомного офицера, желательно без соседей.

Старлей с высокомерием военного, прослужившего на целых три года больше меня, по-садистски безжалостно заявил, что мест нет, да ещё и послал подальше, цинично погасив последнюю искру надежды. Спускаюсь по трапу плавучего отеля, бреду по бесконечным узким коридорам, ждать оставалось лишь чуда, которое не замедлило тут же случиться. Спасло опять случайное знакомство – без таких совпадений жизнь на флоте оказалась бы невыносимо тяжела и мучительна. Увидев знакомое лицо, подошёл, разговорились.

– Про то, что мест на этой посудине нет, старлей не врёт. На флотилию прислали столько будущих адмиралов, что всех разместить реально большая проблема. Однако всё не так печально! Пойдём-ка со мной, кое-что покажу.

Спускаемся на нижнюю палубу, заходим в двадцатипятиместный кубрик для матросов, а там, на первый взгляд, в разгаре совместная гулянка: пока ещё не распределённые по экипажам лейтенанты и их жёны маются, кто как может, от вынужденного безделья. Матросские кубрики на ПКЗ интересно устроены: на одной половине стоят несколько длинных столов для досуга и приёма пищи, а на другой половине – ячейки на четыре двухъярусных койки. На нижних ярусах обитают жёны, на верхних – их мужья. Перегородками для сокрытия частной жизни в ячейках служили либо простынь, либо одеяло. Все ячейки ожидаемо оказались занятыми, а вот койки ближе к обеденным столам, которые ничем не прикроешь, популярностью не пользовались и были, к моему счастью, свободны.

– Друг, удача – твоё второе имя, занимай!

– Без разрешения? – тогда я ещё не успел взрастить в себе здоровую флотскую наглость, подкреплённую нахальством.

– Да ты посмотри, какая толпа народа здесь шляется, разве всех упомнишь? Занимай, не робей! Главное – сделать это вовремя, потом на улицу уже не выгонят!

Под покровом ночи, втихаря, как тати, поселились в плавучей общаге, приобретя статус «нелегалов». Жена тряслась от страха рядом. На пару ожидали позорного разоблачения и боялись изгнания из плавучей трущобы.

Первые сутки в трюме ПКЗ стали незабываемыми! Ближе к ночи молодёжь потихоньку расползлась по своим углам и замерла, потушили свет. На какое-то время воцарилась тишина. Вдруг в дальнем углу кто-то перевернулся с одного на другой бок, и предательски скрипнула сетка кровати. Это послужило своего рода сигналом, и в ответ на случайный скрип, как по команде, дружно заскрипели пружины всех остальных кроватей, наполнив матросский кубрик звуками интимной жизни. Мы с испуга затаились, как две мыши, и никак не могли уснуть, не решаясь присоединиться к интимному строю плохо сдерживаемых стонов и характерных звуков. На вторую ночь ритуал в трюме ПКЗ повторился, но теперь, привыкнув к обстановке, мы с женой уже крепко спали.

Так продолжалось неделю, пока в очередной раз, придя вечером со службы, не узнал от благоверной последние новости плавучего дома:

– Утром приходили какие-то чины, сказали, что офицерские семьи расселяют по каютам, освобождая место для матросов экипажа.

Све?дения жены оказались точны – для нас отыскалась четырёхместная каюта. В соседях оказались старлей, служивший на «букахе»[4 - Лодка проекта 667Б] с женой – интеллигентная, правда, не уверен в каком поколении, ленинградская пара. Моральные устои новых соседей оказались так же крепки, как и наши, поэтому зажили мы дружной семьёй, продолжив, не сговариваясь, совместное воздержание.

Шли дни. Неуёмная плотская природа настойчиво хотела взять своё. Однажды жена по секрету намекнула, что каждое утро соседка с подружкой уходят в посёлок по своим делам и бродят до обеда. Намотав ценную информацию на ус, я начал поджидать удобного момента. В ту пору меня прикомандировали к одному из экипажей 8-й дивизии и, чтобы не умирал от скуки, через день отправляли «под ремень». Вариантов было всего два: либо сутки бродить по посёлку с двумя матросами и «Макарычем»[5 - Пистолет Макарова] на боку, либо бдеть дежурство на комбинате питания флотилии.

Наконец, воздержание припёрло с особой силой, доставляя массу беспокойства. Сменившись в 9 утра в комендатуре, решил: «Сейчас или никогда». Сдавать пистолет в казарму не пошёл – время поджимало. «Какая разница, сейчас или перед обедом. Меня, временного нахлебника, никто не ждёт». Сгорая от любовного томления, я сайгаком прыгал к любимой в плавучий альков. Всё оказалось в точности по женскому докладу: соседки не было, муж отсутствовал на службе.

Я начал быстро разоблачаться. Но здесь произошла заминка – куда пристроить пистолет, оружие всё же, мало ли что! Недолго думая, сунул «Макарыча» жене под подушку, а сам забрался к ней, ещё тёпленькой ото сна, под одеяло. Звёзды сошлись в то утро, и таинство у нас случилось во второй раз с начала офицерской жизни, причём с далеко идущими последствиями, о которых я узнал через два месяца.

Через несколько дней меня перевели на Север, поэтому те мгновенья семейного счастья оказались нам прощальным камчатским подарком судьбы, о котором я вспоминал ночами во время двухмесячного путешествия на другой конец страны.

Началась служба в Заполярье – мурманские углы всех коммуналок в радиусе километра от Морвокзала, тяжело проходивший токсикоз жены, совершенно истощавший её хрупкий молодой организм. Тогда-то и стало ясно, что «бриллиант любви» зачат тем памятным утром в железной банке плавказармы.

На этом можно было бы и закончить рассказ, если бы не один существенный нюанс, который выяснился чуть позже.

Жену я отправил рожать в человеческие условия, домой, в тёплый и солнечный Баку. До приобретения статуса отца оставались считаные дни, когда меня отправили из Гремихи в командировку в Северодвинск, откуда дал телеграмму жене, чтоб писала на главпочтамт до востребования. Был конец июля, я поселился в доме у мичмана Виктора, семья которого уехала на Большую землю. В самом разгаре были олимпийские летние игры в Монреале. Мы с Витей часов до трёх ночи смотрели соревнования, а к восьми спешили на подъём флага, хронически не высыпались. Мичман, к тому же, у старпома был за машинистку – строчил приказы как из пулемёта, двумя пальцами.

Подхожу к старпому:

– Тащ капитан второго ранга, срочно нужно в тыл, проверить обеспечение химимуществом, и мне нужен в качестве сопровождающего мичман.

Старпом дал добро, а мы двинули домой на лечебный сон. По дороге взяли бутылочку сухого в качестве снотворного. Пришли, быстро приняли лекарство и завалились спать. И тут снится мне сон, что получаю красочную телеграмму с текстом такого содержания: «Поздравляем Днём рождения сына и дочери = целуем = папа мама». Проснувшись от странного сновидения, делюсь впечатлениями от пережитого, а мичман весело так говорит:

– Так это сон в руку!

Вернулись в экипаж. Я было начал слоняться по казарме, но, вспомнив сон, в конце концов не выдержал и рванул в город:

– Я на главпочтамт!

На почте женщина, покопавшись в ящичке, протянула сложенную вчетверо телеграмму. Я обомлел на месте. Текст один в один, как во сне – двойня! Разница лишь в том, что во сне была цветная открытка с текстом, а здесь обычный почтовый бланк.

От совпадения такого я даже выругался смачно, за что удостоился осуждающего взгляда. Мне же показалось, что это продолжение дневного виденья. Возвращаюсь, подхожу к мичману:

– Сон мой сегодняшний помнишь? Держи, читай!

Тут настала очередь обомлеть Виктору.

– В самом деле, вещий сон! Обалдеть! Такое срочно полагается обмыть!

Телеграмму ту я сохранил, она и ныне хранится как напоминание о замечательном событии однажды утром, в плавказарме, во флотском прошлом. Сейчас двойняшкам тем уже по сорок пять – сын и дочь.

Вот так, в стеснённых условиях, дуплетом из «Макарыча» сотворилась новая жизнь сразу двух людей!

Контейнер

Люблю путешествовать! Иногда приезжаю в Севастополь – город воинской славы. Как приятно на скромной даче, в тени виноградной лозы с товарищем вспомнить небылицы – обыденные случаи из боевого прошлого.

Слава КГДУ (командир группы дистанционного управления, на атомоходе управляет ядерным реактором) получил лейтенантские погоны в само?й Голландии[6 - Название Севастопольского Высшего Военно-Морского Инженерного училища (СВВМИУ), располагавшегося на восточном склоне балки Голландия.].

Предписание – служить в Западной Лице, но контейнерной станции там нет, поэтому отправил контейнер со скарбом из Севастополя в Мурманск, указав воинскую часть, куда сообщить о прибытии личного имущества.