Ниже ватерлинии

Редактор Светлана Кухарева

Иллюстратор Роман Акчурин

© Борис Седых, 2025

© Роман Акчурин, иллюстрации, 2025

ISBN 978-5-0065-9824-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Биография автора от Клуба «Русская морская традиция»

Борис Николаевич Седых родился 5 марта 1965 года в Петродворце.

Борис Николаевич Седых

Окончив школу-интернат в Зеленогорске, в 1980 году поступил в Ленинградское Нахимовское военно-морское училище (ЛНВМУ 2-я рота, 23-й класс). Главным итогом учёбы в «Питонии» (так нахимовцы называют alma mater) стал осознанный выбор специализации – служба на подводных лодках.

В 1982 году поступил на штурманский факультет Высшего военно-морского училища подводного плавания имени Ленинского Комсомола (ВВМУПП).

В 1987 году направлен для прохождения службы в 41-ю дивизию подводных лодок Краснознамённого Северного флота (КСФ, Гремиха). Служил на головном ракетном подводном крейсере стратегического назначения «К-279», проекта 667Б. Совершил несколько боевых походов в должности инженера и командира электронавигационной группы. В 1994 году уволен в запас в звании капитан-лейтенанта.

Работал на производственных предприятиях Мурманска в сфере судоремонта, производства оборудования для горнорудной, перерабатывающей и рыболовной отраслей. Имеет патентные разработки. Удостоен звания «Лучший предприниматель Мурманска». Профессионально занимался кроссом и ледовыми гонками на легковых автомобилях. Чемпион Мурманской области 2001 года. Воспитал трёх мастеров спорта, победивших в чемпионате России по ледовым гонкам и в Кубке России по ралли.

Участник регат разных лет: «Парусная неделя», «Балтийский ветер», «Orange Race», «Гогланд Race» в качестве штурмана. Организатор яхтенного похода «Боевая слава подводников» (2020 г.)

Пронёс через всю жизнь любовь к морю, воплотив её в литературное творчество. С 2019 года ведёт блог на канале Яндекс. Дзен (https://dzen.ru/profile/editor/borisedykh, 26 тыс. подписчиков).

Член Российского союза писателей с 2021 года. Награждён памятными медалями за вклад и развитие русской литературы:

– «Фёдор Достоевский 200 лет» (2021);

– «Святая Русь» (2022);

– «Марина Цветаева 130 лет» и «Максим Горький 155 лет» (2023);

– «Александр Пушкин 225 лет» и «Николай Гоголь 215 лет» (2024).

Номинант премии «Писатель года» (2022), вошёл в топ-100 российских авторов 2021 года.

Публикации в престижной для писателей «Антологии русской прозы»:

– «Дебют 2021»

– «Детская литература 2021»

– «Писатель года 2021»

– «Детская литература 2022»

– «Антология русской прозы 2022»

– «Антология русской прозы 2023»

Автор восьми произведений:

1. «Проза морской жизни» (2021) – записки подводника о службе, дружбе и романтике эпохи СССР.

2. «Море на двоих» (2021) – история дружбы лейтенантов, разбросанных судьбой по флотам.

3. «Прочный корпус» (2022) – сборник историй о подводном братстве.

4. «Позывной – Питон!» (2022) – воспоминания выпускников ЛНВМУ.

5. «Будни лейтенанта Барсукова» (2023) – становление офицера на Крайнем Севере.

6. «Секретный поход» (2024) – реалии службы подлодок в условиях холодной войны.

7. «Кильватерный след» (2025) – жизнь нахимовцев в разные периоды.

И, наконец, вы держите в руках сборник «Ниже ватерлинии» – его восьмую книгу.

На творчество автора повлияли учитель литературы Исай Шейнис, а также В. Пикуль, А. Чехов, Дж. Лондон, Э. Хемингуэй, Е. Водолазкин.

Благодаря помощи Игоря Лысенко более 2500 книг переданы в библиотеки страны, включая районные и сельские библиотеки. Выпускники ЛНВМУ-1982 поддержали издание «Позывной – Питон!» для всех филиалов училища. В 2025 году книги направлены в госпитали, военные училища и центры реабилитации.

Проживает в Санкт-Петербурге. Участник флотских мероприятий. В 2025 году планирует штурманский поход на яхте «Мария» по маршруту Санкт-Петербург – Мурманск под вымпелом «Слава подводным силам России!».

«Человек Мира» (не пацифист, а воин, познающий мир) яхтсмен и писатель, для которого «морская вахта» продолжается на страницах книг и палубе корабля.

От клуба «Русская морская традиция»:

Боевому товарищу-подводнику – неиссякаемого вдохновения, крепкого здоровья и воплощения самых смелых замыслов!

Предисловие Измаила Петрова

Книга, которую вы держите в руках, – не просто сборник историй. Это документ эпохи, запечатлевший судьбу поколения, выросшего на стыке времён. Борис Седых, выпускник Нахимовского училища, офицер-подводник Северного флота, не создаёт вымысел – он восстанавливает живую память. Его проза, как штурманская карта, точна в деталях, а глубина понимания человеческих характеров сравнима с теми морскими милями, что нам довелось пройти на проекте 667Б.

«Ниже ватерлинии» – книга о нас. О тех, кто родился в середине 60-х, чья юность пришлась на счастливую «эпоху застоя», зрелость – на перестроечную сумятицу, а опыт – на испытания 90-х. Автор не избегает противоречий: его герои ошибаются, сомневаются, теряют почву под ногами, но продолжают идти вперёд. В этом – правда поколения, вынужденного переосмыслить ценности, не предав себя.

Стиль автора – лаконичный и плотный, будто отсеки подлодки, напичканные дорогим оборудованием. Здесь нет лишних слов, только факты, эмоции, диалоги, выверенные как курс подводной лодки и сверенные по спутникам и земным светилам. Читатель ощутит холод северных морей, услышит скрежет металла в глубине, узнает, как рождалось братство тех, кто годами жил «под водой», выполняя долг перед Родиной.

Особая ценность книги – в её достоверности. Автор не идеализирует прошлое. Он пишет о трудностях службы, о конфликтах, о цене, которую платили подводники за каждое возвращение на базу. Но именно поэтому его проза становится мостом между поколениями: ветераны узнают в тексте себя, молодые – понимают, что такое ответственность и стойкость.

Награды Российского союза писателей – закономерное признание таланта Бориса. Однако главная его заслуга – в умении говорить о сложном без патетики, с доверительной прямотой. Это не «литература» – это жизнь, пропущенная через призму опыта человека, который и сегодня остаётся на вахте. Только вместо штурманского автопрокладчика и планшетов – строки, где каждое слово заряжено смыслом.

«Ниже ватерлинии» – необходимая книга. Для тех, кто помнит. Для тех, кто хочет понять. И для тех, кто верит, что даже в самых тёмных глубинах можно найти свет.

Вступительное слово автора

Лучше, чем автор, о себе никто не расскажет, и изящнее никто не соврёт. Никогда этого не делал – может, время пришло? Всё-таки вы держите в руках мою восьмую книгу.

Сначала коротко: родился, женился несколько раз, детей нажил, обеспечил элитным жильём жён и детей, дал им достойное образование (включая жён, кроме первой – она никогда книгу в руки не брала, работала медсестрой в психбольнице). Посадил лес. Можете посмотреть на улице Коллонтай, дом 21: берёзы тянутся к небу, подросли до седьмого этажа. Помогал людям, шагавшим рядом по жизненным тропинкам. Никто не скажет обо мне дурного слова. Есть завистники, злопыхатели. Как без них? В природе всегда существовали паразиты и сорняки.

Мне всегда везло. Оказался обласканным Создателем поздним ребёнком. Мать, Галина Никитична, приехав в Ленинград с голодной Украины в 1946 году, через 15 лет родила меня в 37 лет в Петродворце. Имея семь классов образования, она дала мне хорошее воспитание. Мало кто знает: в СССР в сороковые годы среднее образование после 7-го класса было платным. Каждую свободную минуту мама брала в руки книгу. Много читала, особенно на пенсии, писала без ошибок – в отличие от меня. Определила меня в интернат в Зеленогорске – ей было тяжело. С отцом, которого видел лишь грудничком, она развелась, когда мне не было и года. Говорит, были проблемы. А что там случилось на самом деле – не мне судить.

Выживала с двумя детьми на руках: пятилетней девочкой и мной. Оказались в Рощино под Ленинградом. Потом жили в Нейшлотском переулке Выборгского района, в коммуналке с коридором длиною в дом, стоявшем у самой железной дороги. Вдоль коридора, прозванного мной Нейшлотским проспектом, справа и слева ютились тридцать крошечных комнатушек. Их населяли странные молчаливые люди. Они никогда не улыбались, только ругались на огромной кухне с газовыми плитами. Я боялся туда заходить – как бы не угодить под горячую руку или не ошпариться кипятком.

Во втором классе по программе расселения аварийного жилья мы переехали в новую трёхкомнатную квартиру в Невском районе. Спасибо партии и правительству! В новостройках сажали деревья, облагораживали двор, построили волейбольную площадку, зимой превращавшуюся в хоккейную коробку. Ребята во дворе были дружными – играли в войнушку и разведчиков.

Благодарен учителям школы-интерната, где пионерская дружина носила имя Гагарина. Особенно – Тамаре Александровне и Исаю Наумовичу Шейнисам, преподавателям русского языка и литературы. Они сыграли ключевую роль в моём становлении. Горжусь, что автором гимна Зеленогорска стал Исай Шейнис – учитель от бога, одарённый творчеством.

Важную роль в моей судьбе сыграл Лев Николаевич Столяров – начальник Нахимовского училища, контр-адмирал, Герой Советского Союза. Его подлодка совершила кругосветку вокруг Антарктиды, пройдя с Северного флота на Тихоокеанский, «помахав» антеннами мысу Горн.

Как это случилось? Мама работала в столовой училища. В седьмом классе она завела разговор:

– Ты о чём думаешь? Кем собираешься стать?

– Краснодеревщиком, – ответил я.

Причины были: в шестом классе сделал лучшую в школе табуретку; обожал запах стружки и работу на винторезном станке; чертежи, алгебра, геометрия давались легко, как щелкать семечки.

Но мама настаивала:

– Контр-адмирал Столяров спросил: «Ваш сын скоро окончит восемь классов? Посоветуйте ему Нахимовское училище. После – вуз без экзаменов, служба Родине, ранняя пенсия. А потом – хоть краснодеревщиком!»

Я задумался. Закончил восьмой класс с одной четвёркой по русскому. Всё вышло, как предрёк адмирал. Ушёл на пенсию и стал писателем – работа не менее творческая, чем столярное дело.

О книге «Ниже ватерлинии». Это четвёртый сборник из серии «Записки подводника». Ватерлиния – граница между прочным корпусом лодки и хаосом морской пучины. Над ней находится весь водонепроницаемый объем подводной лодки – запас плавучести, который даст приют и спасёт от штормов и ураганов. Ниже – непредсказуемая стихия моря. Оказаться за бортом ниже неё – верная гибель. При поступлении воды внутрь корпуса тонны морской воды ударят прямо по тебе. Но даже тогда надо бороться за живучесть до конца. Как в жизни.

Истории здесь – мои и моих друзей-подводников. Благодарю их от всего военно-морского сердца:

– Андрей Килин (матрос, пр. 667 БДР);

– Измаил Петров (капитан-лейтенант, редактор, без него не вышло бы ни одной книги);

– Алексей Сорокин (капитан 1 ранга, командир ПЛ пр. 971);

– Алексей Тарасов (капитан 1 ранга, флагманский штурман 2 флотилии КТОФ);

– Сергей Дёмин (капитан 3 ранга, старпом по боевому управлению «К-193»);

– Игорь Рассказов (некогда Панькин) (капитан 2 ранга, КДЖ из второго экипажа славного крейсера «К-279»);

– Николай Евменов (адмирал, начальник Военно-морской академии);

– Павел Саранов (капитан 2 ранга, мой сослуживец, старпом «К-279», художник, яхтенный капитан);

– Игорь Носиков (КГУ БЧ-2 «К- 193»);

– и других, включая родственников, передавших рукописи контр-адмиралов Коржавина и Захарова.

Историю флота пишут все: от матроса до адмирала.

Приятного чтения!

Курс молодого бойца

Сразу после школы, едва забрав документы из десятого класса, будущий офицер-подводник нашего экипажа окунулся в суровые объятия военной учебки «Голландии». Эта история случилась с ним ещё на курсе молодого бойца – КМБ, который, как ни странно, проходил на солнечном Черноморском побережье. Вот она, от первого лица.

А произошло это событие в далёком августе 1982 года. Для справки, условно по степени готовности к военной жизни курсантов «Голландии» можно поделить на две категории: поступившие по окончании школы – «с гражданки»; «старослужащие» – после срочной службы в ВС или ВМФ. Выпускников Ленинградского военно-морского училища, в тот год желающих учиться в высшем военно-морском инженерном училище на Чёрном море просто не оказалось.

Я попал в воинское пекло, как котёнок в море, непосредственно с гражданки, после зачисления меня подстригли максимально коротко, чтобы всем было ясно – это «нулевой» боец, старшинам с ним можно делать всё, что заблагорассудится. Меня направили в строй первого курса училища, где после отбоя и выключения света старослужащие с причёской, длиной поболее, рассказывали разные крутые истории со службы. Головным убором являлся чехол от бескозырки, выкрашенный в синий цвет, со звёздочкой. Выглядело это смешно и в какой-то степени «абортно».

Видимо, флотское командование решило, что прежде, чем учить нас скользить в тишине под водой, надо пройти школу жизни на суше, чтобы положить основу для невыносимости берегового бытия, для чего ранним утром, в 06:30, наш взвод погрузили в «Урал» для выезда на побережье играть в войнушку. Задача – научить нас, зелёных салаг, борьбе за живучесть на суше – рыть «окопы» в песчаном грунте. Честно говоря, энтузиазмом в этом предприятии не горел не только наш взвод. Водитель «Урала», похоже, грезил о гамаке под виноградником у любимой тёщи, а не о тряске на бездорожье. Его лицо выражало всю скорбь человека, которого оторвали от подушки в такую рань. Загрузились быстро, рванули в путь. Полтора часа дороги, из которых лишь первые 40 минут – по асфальту. Остальное – адская смесь из ухабов и испытаний на прочность советской подвески, отчего мы жаждали поскорее выскочить из этого скотовоза и поскорее начать играть в войнушку.

Когда «Урал» наконец-то свернул, мы очень обрадовались. А по факту водитель просто проспал нужный съезд к полигону и в итоге остановился на побережье у какого-то пляжа, что не вызвало у нас никакого удивления – Черноморское побережье – один сплошной пляж.

В 08:00, вывалившись из кунга вусмерть укачанными, мы с жаром взялись за лопатки и немедленно приступили к рытью всего, что можно вырыть, отработке наступления и защиты того, что мы отрыли – атаки, оборона – всё как полагается. Около 09:30 на горизонте появилась группа «местных жителей». Весьма странная компания. Берег там высокий, а спуск к воде – прямо рядом с нами. Сначала мы не поняли, в чём дело. Пока не разглядели детали: к нам приближались полуобнажённые, а то и вовсе безоблачные молодые граждане.

Каждый шаг, который вёл их в нашу сторону, вызывал у нас необычайное удивление и абсолютно выбивал желание что-либо делать. А проблема была в том, что в том месте, где мы оказались, был нудистский пляж.

Вид голых грудей девушек для 17-летних ребят, которые последний месяц видели только потолок казармы да унылые лица старшин, оказал эффект разорвавшейся бомбы. Наставники-офицеры пытались криками и пинками загнать нас в только что вырытые окопы, сами краснели до ушей, пытаясь сориентироваться в возникшей пикантной ситуации. Но что толку? Глаза у нас стали стеклянными, лопатки замерли в воздухе… Любовь к прекрасному оказалась сильнее войны.

Когда завораживающая процессия скрылась за дюнами, мы могли рыть окопы без сапёрных лопаток и без рук. Просто лёжа на животе. К сожалению, познакомиться с ними не получилось, они нас одарили смеющимися взглядами и прощальными улыбками, а мы ещё час не могли прийти в себя.

А потом, конечно, наступила расплата. Чтобы выбить дурь из наших юных голов, опомнившиеся отцы-командиры наконец сориентировались на местности и погнали нас марш-броском до нашего полигона. И рыли мы окопы уже там, и с таким усердием, будто от них зависела маскировка всей атомной эскадры.

Иногда в прочном корпусе подводного ракетоносца, вспоминая тот день, уже понимал: флотская жизнь – она ведь не только вахты и глубины. Иногда ещё и уроки стрессоустойчивости – когда вместо перископа перед тобой вдруг возникает… ну, вы поняли. Зато теперь, если на борту случится ЧП, хоть знаем – главное не отвлекаться на «визуальные помехи». Шутки шутками, но именно такие моменты и сплачивают экипаж. И да, спасибо тому водителю «Урала» – он невольно устроил нам лучший тест на боеготовность.

Посвящается «управленцам»: выпускникам той самой «Голландии», уверенным операторам пульта ГЭУ (главной энергетической установки, проще, реактором), моим друзьям с «К-279»: Андрею Смолянинову, Андрею Кожевину, Николаю Кушниру, Коле Казанцеву, Вадиму Прокопенко и Александру Зыкову. Все хорошо играли в преферанс, являлись интеллектуалами не только в ядерной физике.

Чёрный курсант

«Людям без чувства юмора нужно выдавать инвалидность»

А. И. Райкин

История страшная, про чёрного курсанта. Мы учились на третьем курсе ВВМУПП, самое беззаботное время, охочее на приключения и любовные похождения. В тот год пятикурсник по фамилии Варяг вывалился из последнего вагона поезда, возвращаясь с дальних Северов со стажировки. С такой звучной родословной карьера светила статься удачной – дослужиться до адмиральских погон. Но «зелёный змей» поставил точку в его славном пути.

И вот, стал появляться призрак того курсанта ночью, разгуливая по казарме, как живой. Призраку сразу присвоили погоняло Чёрный курсант. Сначала было жутко страшно, потом привыкли, курсант ко всему привыкает как к должному. Даже старшина роты по фамилии Черняев, варягом пришедший со старших курсов нас, бедолаг, строить и ровнять хотел призрак записать в список роты и зачитывать его на вечерней поверке первым, как погибшего в неравной схватке с зелёным змием.

По редкому совпадению учился с нами курсант Миша Черняховский.

Чеканя шаг, вышел на развод начальник курса Иван Павлович Черняк. Любил он службу до косточки мозга, отчего серое вещество его твердело до состояния камня. Ваня любил курсантов, по-доброму к нам относился, берёг от опасностей в городе и часто за мелкие нарушения объявлял «неувольнение». Он бы с удовольствием объявил и пять неувольнений, но, к его глубокому сожалению, это не положено по Уставу. Мы к Ване привыкли, он по сути своей был хорошим человеком, но фамилия его выворачивала порой наружу какую-то черноту.

Если Ваня печатает шаг, быть «разбору полётов» и означает: что-то случилось.

Окинув взглядом строй, он глубоко вздохнул, поправил огромные очки на мясистом носу и начал вынос мозга:

– Я вот не понимаю, товарищи курсанты, что такого сложного: сходить в увольнение? Вышел в город, побарахтался, пожрал гражданской еды, склеил девку с титьками, помял, хорошо провёл время и вернулся в училище. Всё просто. Но не для нас, – многозначительно сделал паузу, раскатывая туловище взад-вперёд; слегка привстав на носочки, и, сделав пару фрикций в сторону строя, продолжил, – Не для нас.

Остановившись, он внимательно посмотрел на носки своих, всегда сияющих ботинок, дожидаясь, пока личный состав усвоит сказанное, потом вскинул голову, безошибочно выцепив взглядом залётчика:

– Курсант Черняховский! Выйти из строя! Вот, товарищи, полюбуйтесь…

Ваня сделал пару фрикций в сторону Мишки, поправил средним пальцем правой руки огромные очки и продолжил, – Зачем так жестоко избивать гражданских лиц в общественном транспорте? Хотелось почувствовать себя защитником сирых и обиженных, как Дядя Стёпа моряк?

– Действовал по обстоятельствам, – скромно ответил курсант.

Что произошло на самом деле?

…В чёрном вечернем городе, по чёрной улице Черняховского, в чёрной шинели бежал курсант Черняховский. На душе было черным-черно. Чёрная мысль не давала покоя, как этот чернявый урка всё-таки ухитрился выскочить на ходу из электрички.

Надо было торопиться, чёрные командирские часы показывали, что до окончания увольнения всего полчаса. Пришлось бежать к родной системе вдоль чёрного Обводного канала. Сердце подводника билось ровно, нервы североморца, закалённые в прочном чёрном корпусе проекта 667БДР, где проходил срочную службу, позволили события, произошедшие буквально час назад, воспринимать спокойно, – жизнь есть жизнь: то белая полоса, то чёрная.

Всё произошло, как в чёрно-белом телевизоре. Сон уставшего курсанта в ночной электричке, мчащейся в Ленинград чёрной осенней ночью, был прерван криками: «Деньги, кольца и всё ценное, – мне! Живо!». По вагону уверенно двигалась блондинка слегка поношенного вида в чёрном плаще на голое тело и собирала с притихших и испуганных пассажиров золото, бриллианты, кошельки. С двух сторон в дверях вагона стояли урки: один – с ножом, второй – со стволом… Картина чёрной тушью – грабёж в поезде.

Никто не обратил внимания на дремавшего курсанта в чёрной шинели на первом сиденье у входа в вагон. Но стоило бандиту со стволом ослабить внимание, мгновенно взметнулась чёрная тень, – прямой в челюсть, и ойкнуть не успел налётчик, как выпал в астрал. Чёрная шинель рванулась ко второму негодяю в другом конце вагона в броске, и «сборщица драгметаллов» от удара локтем в подбородок влетела в чёрное ночное окно вагона, да так, что голова застряла в разбитом стекле стеклопакета, где она и осталась бессознательно висеть с улыбкой на своём, теперь, изрядно поношенном лице. Нервы второго налётчика не выдержали, увидев своё будущее в чёрных красках, открыл ножом дверь электрички и выскочил на ходу в чёрную ночь…

Так курсант совершил в вагоне подвиг Дяди Стёпы моряка.

После отважного поступка курсанта Черняховского в общественном транспорте Чёрный призрак больше по роте ночью не гулял.

Извините, такой, вот чёрный юмор.

Да, совсем забыл. В то интересное время Генсеком был Константин Черненко.

Снежная пыль

Мой друг Алексей, однокашник по штурманскому факультету ВВМУПП им. Ленинского комсомола, послуживший на подводной лодке проекта 971 в должности «первый после бога» цельных девять лет, на презентации книги «Будни лейтенанта Барсукова» поделился историей на традиционном чаепитии после официальной части творческой встречи.

АПРК «К-154»

Стою дежурным по роте. Прикрываю тех, кто в самоходе. В конце концов, кому как карта выпадет. Валет старше десятки, а дама бьёт валета, на то она и дама. Сколько офицерских карьер загублено ещё в курсантские годы благодаря соблазнительницам слабого пола, к которым молодые организмы уходят в самовольные отлучки. И не стоит булки расслаблять, есть ещё короли и тузы.

Выхожу перед факультетом покурить на свежим морозным осенним вечерком. Красотище! Первый снег выпал. Слабые фонари изящно подсвечивают сказочное очарование! Наблюдаю картину. Справа, где помойка, стройный курсант пробирается из города тропой Хошимина, поскальзывается на крыше помойки и опадает, как озябший осиновый лист, прямо в бак, предназначенный исключительно для него.

Бак оказался со строительным мусором и несколькими вёдрами побелки.

Мы оба видим, со стороны проходной идёт Ваня Черняк, начальник курса будущих штурманов-подводников, посланный нам с минно-торпедного факультета. Ваня раньше минёров учил уму-разуму, его там любили, а за нас браться – время терять, отношения не складывались. Ваня, как обычно, шёл, напевая какой-то детский мотив, не иначе пришёл из дома проверить самоходчика Борю, которому сказал на чистом французском языке: «Ёк». Что означало: «Выход в город запрещён».